Майк Телвелл - Корни травы Страница 27

—Не разогреется? Ха! Не разогреется? Ты разве не заметил, что он с утра пьян? — сказал другой человек.

—Это точно, — мрачно согласился третий. — Все мы давно уже в руках Автопилота.

Приближаясь к горе под названием Дьябло, Кули Ман дал полный газ и постарался развить максимальную скорость. Но крутая подветренная дорога постепенно замедлила движение автобуса, и на полпути они остановились. Айван вопросительно посмотрел на своего соседа.

—Теперь поедем задним ходом. Иначе придется всем высаживаться и подниматься на гору пешком.

С одной стороны дороги вздымались горы, с другой виднелось глубокое ущелье. Автобус начал медленно разворачиваться. Кули Ман открыл дверь кабины и, стоя одной ногой на крыле, а другой нажимая на газ, повел автобус задним ходом по крутому подъему. Машина истошно ревела и медленно продвигалась вперед, и Айван чувствовал, как по его лицу стелются густые выхлопы маслянистого воздуха. Лица всех напряглись и застыли, словно от усилия их воли зависело, сможет ли ветхая машина взобраться на гору. Всей своей тяжестью, словно нагруженный мул, собравший все силы, чтобы перелезть через стену, автобус перевалил через последний уступ горы и выкатил на ровное плато. Пассажиры с облегчением вздохнули.

—Бвай, ты не переплюнешь англичанина, когда дело касается мотора, так-то, — сказал мужчина с кабаньей челюстью с интонациями гордого собой англофила.

—Да уж, — заметила толстуха, — всем известно, что англичанин — твой Бог. Но в таком случае, почему автобус не может ехать передом, а едет задом?

Мужчина удостоил ее взглядом сожаления, а ее комментарий — надменным молчанием. Автобус стоял на месте, пока Уже-Пьяный заливал воду в дымящийся радиатор. Айван в изумлении смотрел по сторонам. В раскинувшемся вокруг пейзаже было что-то новое. Поначалу Айван не понял, в чем дело, а когда понял, поразился: они достигли средней части острова и отсюда впервые не было видно знакомой синевы моря. Он никогда еще не бывал там, откуда не видно моря, а здесь, куда ни взгляни, всюду расстилаются просторные равнины, с кровоточащими ранами на зеленом лице там, где добывают драгоценную красную землю. Айван всегда был уверен, что на этом «маленьком острове в Карибском море», как его учили в школе, море видно с любой его точки. Но сейчас, когда его глазам предстали, с одной стороны, далекие горы, обернутые в облака, а с другой — далекий горизонт, где небо встречалось не с морем, а все с той же землей, он оценил размеры земли, которые раньше не мог себе и представить.

—Бвай, как же это говорят, что наша страна маленькая? — Он испытал приступ ликующей гордости хозяина этой земли.

Когда машина к удовлетворению Кули Мана остыла, он забрался в кабину и снова, с пунктуальным вниманием к каждой детали, исполнил ритуал "перчатки-очки-зеркало заднего вида ".

— Мы опаздываем, — объявил он. — Время, как известно, деньги, поэтому крепче держитесь за сиденья, — добавил он, сопровождая сказанное своим коронным невеселым смехом. Поначалу он осторожно и с завидным самообладанием спускался по крутой дороге. Затем автобус подъехал к предгорью, с которого начался довольно долгий извилистый путь вниз. Казалось, водитель давно уже ждал эту дорогу, словно между ними существовало тайное соглашение, наконец-то вступившее в силу. Айван уже и без того был очарован его мастерством и отвагой, но все это померкло перед тем, что ему довелось увидеть.

Используя крутой спуск, Кули Ман позволил тяжелому автобусу нестись вперед и вскоре достиг скорости, превышающей возможности этой горемычной машины. На какое-то время Айван был захвачен чувством полной свободы. Когда скорость казалась водителю чрезмерной, а автобус терял управление и углы скал бросались на него со всех сторон, он включал передачу и жал на тормоза с такой силой, что все могли это почувствовать. Ветер свистел, металл лязгал, шины визжали, и громоздкий автобус вел отчаянную борьбу с той силой, что несла его к ничтожно-хрупкому ограждению и дальше-дальше, в пропасть. Кули Ман — малое напряженное тело индуса боролось с рулем — в последнюю секунду швырял автобус в поворот. Заднюю часть автобуса всякий раз угрожающе заносило, и один раз она проскрежетала о стену, прежде чем снова оказалась на дороге. Когда водитель слишком резко срезал угол, кустарники и низко свисающие ветки колотили по бокам и крыше автобуса, и каждый удар сопровождался криками:

Бамц!

—Ваайоо, я умру сейчас!

Бамц!

—Ваайоо, остановите автобус!

—Водитель с ума сошел, а-а-а.

Айван больше не испытывал радости возбуждения; он, как и все остальные, был перепуган. Творился ад кромешный.

—Ооой, мамочка моя… мамочка моя… мамочка, — хныкала толстуха.

Но крики гнева и страха лишь вплетались в общий грохот и, казалось, подпитывали пьяное самоупоение водителя. Не разобрать было, смеется он, кричит или что-то говорит, потому что его слова были похоронены в общем гаме. На особенно крутом повороте автобус ударился одной стороной о горный выступ.

—Ай да Кули Ман, ай да сукин сын! — хвастливо орал он, и бил себя по колену рукой.

На другом повороте Айван почувствовал, как пара колес оторвалась от поверхности дороги и переполненный автобус на какую-то долю секунды воспарил в воздух, прежде чем снова оказаться на всех четырех. Крики не прекращались: «Господи Боже, я умираю!» или «Переворачиваемся, переворачиваемся мы!» Айван цепко ухватился за сиденья по обеим сторонам, люди вокруг него стонали, ругались и молились.

Когда Кули Ман снова выехал наконец на равнину, люди все еще продолжали кипеть.

—Останови машину, ты, старый пьянчуга!

—Шесть детей у меня на дворе, останови чертов автобус, я говорю!

—Посадят тебя когда-нибудь, злодей проклятый!

Ярость людей была нешуточной, и общий приговор гласил: машину следует немедленно остановить и вызвать ближайшего полицейского. Айван был уверен, что, если водитель сейчас остановится, пассажиры разорвут его на части. Но Кули Ман, очень тонко чувствуя ситуацию, не останавливался. Он ехал на умеренной скорости, образец самой осторожности, и автобус легко и плавно катился по равнине.

Водитель ни разу не ответил на оскорбления и угрозы, которые до сих пор не прекращались. Если бы не то и дело раздающиеся всхлипывания, жалобы и промокшая от пота фигура за рулем, Айван вполне бы мог поверить, что последние десять минут его жизни ему приснились. Затем, не сказав ни слова, Кули Ман сбавил скорость и медленно остановился посреди тростниковых полей.

—Говорит ваш капитан, — сказал он с издевкой. — Я открываю дверь. Кто желает выходить — выходи! Но никакого денежного возмещения не будет!

Айван смотрел на нетронутую стену тростника, простирающуюся во все стороны, и не шевелился. Как и все остальные. Кули Ман посидел немного с открытой дверью, потом сказал:

—Неужели никто не выходит? Судя по вашему крику, вы все собирались выходить. Ну что ж… — Он пожал плечами, закрыл двери и выехал на дорогу.

Какое-то время автобус катил в тишине. Затем постепенно разговор возобновился — приглушенный, негромкий гул. Люди благоговейным шепотом говорили о том опыте, который им всем довелось пережить, и недовольство соседствовало в их голосах с гордостью от пережитого.

—Бвай, ты видел, как он пробороздил по стене?

—А то? Я думал, что уже умер.

—Миссис, у меня сердце остановилось, брам.

Покачивая в изумлении головами, пассажиры смаковали пережитое, репетировали рассказы, которые смогут все выразить, когда они вернутся домой и поведают своим друзьям и соседям о том, как они чудесным образом сумели избежать смерти. Толстуха, призывавшая на помощь мамочку, удостоила Айвана своей влажной улыбкой, и, обдавая его чувственным пылом, прошептала:

— Как ты думаешь, он сумасшедший?

—Кажется, да, — сказал Айван.

—Так и есть, но машиной управлять он умеет. — Она вздохнула и с усталой улыбкой на лице откинулась на сиденье. Любопытно, что взгляд, которым она удостоила потную спину водителя, был полон какой-то странной нездешней доброты.

—Гм-м, — задумался Айван, — я еще не доехал до города, а уже столкнулся с чем-то совершенно новым для меня. Что же будет дальше, в Кингстоне? На что, интересно, он похож?

Они проезжали мимо городков, по характеру застройки напоминавших Голубой Залив. Возможно, Кингстон такой же, как они, только больше? Те же ржавые жестяные крыши, дома из дерева и бетона с некрашеными деревянными рамами? Нет, он не просто больше, в нем наверняка есть что-то такое, чего нет нигде.

Но Айван не был уверен, что именно.

В некоторых городках, особенно на окраинах, они проезжали мимо больших домов за ровными блестящими газонами, усаженными деревьями и с цветочными клумбами. Иногда перед домом стояли машины, на газонах играли дети. Не считая детей, Айван замечал там разве что случайного чернокожего, который поливал траву или мыл машину. Без лишних вопросов и раздумий, он знал, что эти люди вовсе не владельцы. Но кто же тогда те счастливчики и сколько их живет в этих огромных роскошных домах? Может быть, весь Кингстон такой и есть?