Фиона Макфарлейн - Ночной гость Страница 27

Рут всегда казалось, что тигр, подобно призраку, просто появляется в гостиной и не нуждается в такой утилитарной вещи, как дверь. Теперь она увидела, как он идет по дороге и по аллее, в высокой траве; увидела, как он стремительно мчится по берегу и взбирается по дюне; увидела, как он шагает по темному саду к открытой двери. Однажды Гарри сказал ей совершенно фантастическую вещь о лунном свете над морем. Он ярче и голубее, сказал он, когда отражается в море. И Рут увидела тигра на берегу в ярко-голубом лунном свете, увидела свой дом на самой вершине дюны. Она бежала к дому рядом с тигром, и задняя дверь была распахнута для них обоих. Ее поразило, что детская выходка оставлять дверь открытой ночью может иметь такие страшные последствия.

– Тебе нечего сказать, верно? – спросила Фрида. Она качнулась на реклайнере назад, и ее высокомерный живот поднялся вверх. – Почему бы тебе не принести сюда телефон, и я позвоню твоему сыну. Чтобы он не оставался в стороне.

– Он уже знает о тигре, – с удовольствием сказала Рут. Как будто она предвосхитила этот момент и заранее позвонила Джеффри, чтобы теперь иметь готовый ответ для Фриды.

Фрида внимательно смотрела на нее с реклайнера. Ее поднятые согнутые ноги в расшнурованных пляжных туфлях были, бесспорно, стройными.

– Он уже знает, да? – Она хмыкнула. – Ты сказала ему до того, как сказать мне?

– Я сказала ему еще до того, как с тобой познакомилась.

– Погоди минутку. По-моему, ты сказала, что этот тигр впервые показался прошлой ночью?

Рут покраснела. Ее поймали на непреднамеренной лжи.

– Кажется, я уже слышала его однажды.

– И сказала Джеффри. А как насчет этого? Я не могу себе представить, чтобы мой сын, узнав, что у меня был тигр, бросил меня одну.

– Но ведь я не одна, – возразила Рут, но, когда тигр впервые появился, она была одна, и Джеффри не приехал. Он велел ей отправляться спать и шутил насчет утра.

– Родной сын оставил тебя наедине с проклятым тигром-людоедом. Тигром, поедающим женщин. Тебе еще повезло, что он не сожрал тебя в постели.

Рут нервно засмеялась. Она знала, что по этому смеху ее легко раскусить, но он вырвался у нее помимо воли. Она покраснела. Она увидела себя в постели, а над своим лицом горячую морду тигра.

– Это не тигр, – сказала она.

– Я видела одну передачу по телевизору. – Фрида откинула голову на мягкую спинку реклайнера. – Да, документальный фильм о тиграх-людоедах в Индии. Знаешь, что там сказали? Отведав человечины, тигр больше ничего другого не желает есть.

– Это только старые тигры со сломанными зубами, – сказала Рут, вспоминая документальный фильм, который когда-то смотрела. Возможно, это был один и тот же фильм. Он весь был залит ярко-желтым светом, как будто индийский зной ощущался даже в тени. – К тому же это не настоящий тигр.

– Так, значит, это был призрак тигра? – Фрида подалась вперед, выпрямляя реклайнер. – А я-то думала, тебя проведал настоящий тигр. А призрак тигра – совсем другое дело. В таком случае нам не о чем беспокоиться.

– Разумеется, никакого тигра нет, – сказала Рут. – Ты его не слышала. И не почувствовала никакого запаха.

– Нет, я почувствовала запах. Запах грязного ковра.

– Просто нужно помыть ковер. – Рут пнула его ногой.

– Не волнуйся из-за пустяков, – сказала Фрида. – Сегодня я его помою.

Она встала с реклайнера, и тот тревожно задрожал.

– Я просто глупая старуха, – засмеялась Рут, жеманно поднося руку к горлу. – Конечно же нет никакого тигра.

– Не знаю, Рути. – Фрида направилась на кухню к швабре. – В мире происходит много странного.

Она покачала головой и, проходя, посмотрела на море, из чего Рут заключила, что Фрида отнеслась к появлению тигра всерьез и широта ее взглядов стала еще шире. Фрида редко смотрела на море.

Рут внимательно осмотрела каждый уголок гостиной. Ей оставалось одно: найти клок рыжей шерсти, перо из хвоста попугая или любое другое доказательство того, что ее дом по ночам превращается в джунгли. Или, наоборот, при отсутствии подобных доказательств заключить, что этого не происходит. Она поправила отогнувшийся ковер ногой, подняла занавески и взяла на кухне веник, чтобы поискать под диваном. Фрида, невнятно что-то пробормотав, посторонилась. Рут припомнился тот период ее детства, когда ее беспокоило существование Бога. Лет в одиннадцать, когда ей постоянно напоминали о Божественной милости, у нее развился неподдельный страх перед тем, что ее посетит ангел и она получит непреложные доказательства того, что все остальное – вся эта ужасная благая весть – тоже правда. Как ей хотелось увидеть ангела и как она этого страшилась! Она лежала ночью без сна, боясь закрыть глаза и боясь уснуть. Ангел так и не явился.

Помимо слегка сдвинутой мебели, в гостиной не содержалось ни малейшего намека на джунгли, кроме убитого кошкой засохшего паука глубоко под диваном. Рут извлекла его с помощью веника.

Фрида сполоснула и выжала швабру и, оставив ее сушиться на день, вошла в комнату, молча скатала ковер и унесла его прочь, взвалив на правое плечо, словно труп. Без ковра гостиная казалась беззащитной и гораздо более просторной. Например, от окна до двери было очень далеко. Рут вымела дохлого паука – через всю гостиную и столовую на кухню, а оттуда в сад. Фрида повесила ковер на длинную ветку плюмерии и стала выколачивать его деревянной выбивалкой. Отведя руку назад и держа выбивалку, как теннисную ракетку, она обрушивала ее на ковер с такой силой, что пыль и волоски вздымались грязным облаком за ее содрогавшейся спиной.

Так как Фрида была в саду, а доказательств в гостиной не обнаружилось, Рут решила позвонить Ричарду. Она принесла телефонную трубку на конце длинного белого провода сначала в коридор, а потом в спальню, с удовольствием прислушиваясь, как его телефон звонит у нее в ухе и в его доме. Фрида продолжала выбивать ковер, производя при этом звук, похожий на тот, с каким бьется флаг на мачте под сильным ветром.

Телефон Ричарда прозвонил девять раз.

– Алло, – ответила молодая женщина.

Ее голос прозвучал нетерпеливо, и вслед за ним пришло осознание абсурдности дома в Сиднее, в котором Рут ни разу не была, дочерей и внуков, связанных кровными узами с Ричардом и Киоко, целой жизни, которая никогда не кончалась и никуда не делась, – жизни без воображаемых тигров, без Фриды, выбивающей ковер на ветке плюмерии, без Ричарда за восемьдесят и без нее самой, уже старой. И голос, на этот раз еще более нетерпеливый, как будто ему пришлось ждать вечно, твердый, вежливый и слегка обеспокоенный повторил:

– Алло!

Рут, сидя на кровати, где она недавно лежала и не без удовольствия, испытывая неловкость и оптимизм, переспала с мужчиной, которого не видела полвека, после очередного «алло» прикрыла трубку ладонью, чтобы больше ничего не слышать, быстро вернулась на кухню и положила трубку.

Фрида уже была на кухне и набирала воду в ведро.

– Все в порядке? – спросила она.

Рут кивнула. Они вместе вышли в сад – Фрида несла ведро с мыльной водой – и вместе помыли ковер. Рут нравилось короткое грубое прикосновение щетины под ногтями. Нравился тонкий слой пыли, покрывавшей землю под плюмерией, и серая мыльная вода, стекавшая с ковра и убегавшая в сад. Фрида разложила чистый ковер на куст гортензии для сушки, и остаток дня он шевелился на ветру, как будто кто-то сидевший под ним делал вялые попытки убежать. Потом она подмела и натерла пол в гостиной, то и дело испытующе принюхиваясь. В гостиной не ощущалось никакого запаха. Ничего не осталось от долгой, шерстистой, низкой ноты, которая, как подозревала Рут, исходила от тигра. В конце концов животный запах оказался запахом ковра. Рут, грязная, усталая, все еще слышавшая где-то внутри «Алло! Алло!», долго принимала ванну, во время которой она несколько раз прикусывала губу изнутри, чтобы избавиться от жалости к себе. Но когда она оделась – не в пижаму, не для того, чтобы отправиться ко сну, что было бы глупо, – она вспомнила этот странный кошачий запах в гостиной, появившийся накануне приезда Ричарда, и задумалась о нем.

К обеду Фрида приготовила бифштекс – невиданное дело – и, когда Рут спросила о причине, загадочно ответила: «Красное мясо придает силы». После еды она заварила крепкий чай, заставила Рут выпить две чашки и предложила вместе посидеть в гостиной. Раньше Фрида никогда не сидела в гостиной вечером. Если она никуда не уходила – иногда подъезжало такси Джорджа тыквенного цвета и увозило ее прочь, – она обычно оставалась за обеденным столом, читая газету или детективы, или шла в ванную попарить ноги и сделать новую прическу, или занимала ванную часами и красила, мыла и укладывала волосы. Но сегодня, сказала она, после ковра у нее болят руки, и ей хочется посидеть в гостиной, немного посмотреть телевизор и поговорить. Она заварила еще чаю и принесла сидевшей в реклайнере Рут.