Ник Хорнби - Смешная девчонка Страница 27

– Как это едят? – спросил Тони. – Ложкой?

– Наверное.

– Впервые с этим сталкиваюсь, – сказал Тони. – Вот ужас-то.

– В чем ужас?

– Получается, что меня ставят в тупик самые простые вещи, которых я никогда не делал.

– Так ведь и я тоже многого не делала.

– Что ж, на то есть причина.

Джун рассмеялась:

– Прямо застольная сцена из «Тома Джонса». Помнишь? Альберт Финни и Сюзанна Йорк.

– В застольной сцене была не Сюзанна Йорк. А Джойс – как там ее?

– Джойс Редман, – вспомнила Джун.

– Джойс Редман, – подтвердил Тони.

Найди они винтик, без которого не работает двигатель, – и до комфортной жизни было бы рукой подать. Тони вспомнил, что в той сцене играла не Сюзанна Йорк, а Джойс-как-ее-там; Джун вспомнила фамилию этой Джойс; такими темпами они уже лет через сорок могли бы достичь гармонии.

– А когда годовщина свадьбы у Барбары и Джима? – спросила Джун.

И это тоже дорогого стоило: она постоянно держала в уме их сериал. Мог ли Тони этого не ценить?

– Понятия не имею.

– Может, стоило бы назначить им дату?

– А что, – сказал он, – мысль неплохая.

– Кроме того, они даже не заговаривают о ребенке.

– Господи! – рассмеялся Тони. – Как же мы сами не додумались? Так бы тебя и расцеловал!

– Мужчины обычно говорят это тем, кого целовать не собираются, – заметила Джун. – Например, старенькой секретарше, когда та проявила смекалку. Уборщице, которая нашла затерявшиеся очки.

Теперь и она посмеялась, а Тони готов был провалиться сквозь землю.

– Ладно уж, так и быть, поцелую, – сказал он.

И когда они, вернувшись домой, еще немного выпили, и как следует поощрили друг друга, и вместе посмеялись, и включили воображение, у них кое-что получилось. Вероятно, этого было недостаточно, чтобы раз и навсегда снять все вопросы, разве что Тони, как алхимик, в будущем открыл бы волшебный эликсир из алкоголя, страсти, временного умопомрачения и необходимых навыков, но то, что произошло, уже сейчас стало знаменательным событием. А когда жена уснула, Тони сообразил, что они и сами никогда не заговаривали о ребенке. Ему и в голову не приходило, что он будет на это способен.

Однажды июльским вечером Деннис позвонил сценаристам в офис и велел им непременно посмотреть «Дом комедии».

– А что там будет? – спросил Билл.

– Называется «До смерти»{43}.

– Зараза, – выдохнул Билл.

– Что такое?

– Название классное. Почему мы сами до такого не доперли?

– Да и постановка вполне добротная, – сообщил Деннис. – Я присутствовал на записи. Другой Деннис выложился по полной. Он сам меня пригласил. Раздувается от гордости.

– Но эта постановка не вгонит нас в депрессию? – уточнил Билл. – Мне депресняк ни к чему.

– Ты обхохочешься, – ответил Деннис.

– Вот-вот, – сказал Билл. – Если у него получилось смешно, для меня это депресняк.

– Смешно получается у нас, – подчеркнул Деннис. – А у него – в другом разрезе.

– Я не понял: у него разрез лучше или хуже нашего?

– У него – по-другому, – твердо повторил Деннис. – Короче. Не факт, что им закажут сериал. Слоун рвет и мечет.

– Из-за чего?

– Сценарий подрывает все устои.

Теперь Билл не сомневался, что депресняк ему обеспечен.

Тони с Биллом пошли смотреть передачу к Тони домой. Джун подала сосиски с пюре, и они втроем с подносами на коленях устроились перед телевизором. Герои скетча – члены семейства Рэмзи – были типичными жителями рабочего Ист-Энда; докер Альф голосовал за тори, сквернословил (насколько позволяла ему Би‑би‑си), терпеть не мог черных, евреев и вообще всех, кого не считал белыми британцами, преклонялся перед Черчиллем и рьяно защищал монархию. Такого персонажа на телевидении еще не бывало. Когда на экране появился зять Альфа, ливерпулец, Билл взвыл от злости.

– Они нашу идею сперли!

– В том смысле, что он родом с севера? – уточнил Тони.

– Но это совершенно разные люди – он и Барбара, – отметила Джун.

– Да и место рождения не совпадает, – подхватил Тони.

– Все один к одному! – негодовал Билл. – Это мы придумали!

– Конечно, – подтвердил Тони. – Мы – гении. Мы впервые за всю историю телевидения создали образ человека из провинции.

– На самом деле не вы, – заметила Джун, – а Софи. Она, приехав из провинции, создала этот образ.

– Давайте все заглохнем, – сказал Билл. – Я послушать хочу.

Этот скетч «Дома комедии» оказался блистательным: дерзкий, свежий, реалистичный, он не напоминал ни одну другую постановку. Тони и Джун пришли в восторг, а Билл к тому времени, когда на экране замелькали титры, погрузился в глубокую мрачность.

– Нам трендец, – помолчав, изрек он.

– Почему это?

– Они нас обскакали. На первых порах мы еще чего-то стоили. Теперь нам грош цена.

Джун посмеялась.

– У них ведь даже не сериал. И вероятно, сериала не будет. Вы сейчас впереди с большим отрывом. А кроме того, «Барбара (и Джим)» – любимцы публики.

– Ах, публики, – протянул Билл. – Не о публике речь.

– А о ком же тогда? – удивился Тони. – О критиках?

– Пока у вас есть публика, глупо говорить, что вам конец, – заявила Джун. – И это главное.

– Ну почему мы не выбрали местом действия обыкновенный дом заурядной рабочей семьи? Мы сами росли в такой обстановке.

– Да, к несчастью, – сказал Тони. – Глаза бы мои не глядели на эту обстановку, а ты еще хочешь, чтобы я каждый день в нее возвращался.

– Вся суть «Барбары (и Джима)» в том, что герои происходят с разных уровней социальной иерархии. Отсюда и юмор, – объяснила Джун.

– Однако же у нас Барбара тянется к уровню Джима – почему? – спросил Билл. – Почему Джим не опускается до уровня Барбары?

– А с какой стати он должен опускаться? – возмутился Тони. – Или она? Или кто угодно, у кого есть выбор? Люди хотят вырваться из низов, Билл. А их загоняют обратно.

– Уровень Барбары – это Блэкпул, – сказала Джун. – Не знаю, способен ли человек, работающий на Даунинг-стрит, каждый день кататься из Блэкпула и обратно.

– Допустим. Значит, не нужно было нам отправлять его на Даунинг-стрит, согласны?

– То есть ты утверждаешь, что мы сочинили полную лажу? – сказал Тони.

– Вот именно.

– И наш сериал, который раз в неделю смотрит вся Британия…

– Программа, которая сделала Софи звездой… – добавила Джун.

– Ситком, который тебя кормит, потому что мы из кожи вон лезли… Ни к черту не годится?

– Том Слоун, если верить Деннису, беснуется насчет «До смерти». Почему же он не беснуется по поводу наших с тобой сценариев?

– А это обязательно? Чтобы начальство нас долбало?

– Да, – сказал Билл. – Естественно.

До Тони постепенно стало доходить, что у них с Биллом могут быть разные устремления. Прежде у него и в мыслях такого не было.

– Итак, – начал Деннис, когда они вновь собрались вместе, чтобы приступить к созданию второго сезона. – Что мы поделывали?

Он искренне радовался встрече. Летом его тяготило одиночество; к другим программам, над которыми пришлось работать, не лежала душа; а главное – он скучал по Софи, которая за время своего отсутствия стала для него почти мифической фигурой, чем-то средним между Еленой Троянской и Афродитой. Но, увидев ее после разлуки, Деннис сказал себе: забирай выше.

– Кто что, – ответил ему Клайв. – Софи, например, куролесила с французскими поп-идолами.

– А Клайв не пропускал ни одной юбки.

С этими словами Клайв и Софи сухо улыбнулись.

– Тьфу ты, – сказал Билл.

– Что такое? – забеспокоился Деннис.

Его захлестнули растерянность и досада. Он не хотел, чтобы Софи куролесила на стороне, а тем более с французскими поп-идолами.

– Вечно тебе надо все испоганить, – напустился Билл на Клайва.

– Мне? – Клайв разозлился. – И что я тебе испоганил?

– Ну вот, пошло-поехало, – сказал Тони.

Теперь Деннис понимал одно: он – единственный из всех присутствующих – ничего не понимает.

– Я что-то упустил? – спросил он.

– Естественно, – ответил Билл тоном детектива в финале у Агаты Кристи. – Эти двое, – он ткнул пальцем в Клайва и Софи, – закрутили роман. Да только Клайву мало крутить с одной, вот у них и начались терки. А нам теперь разгребать последствия.

Ну конечно, подумал Деннис. Конечно, этого следовало ожидать. Только последний дурак мог питать какие-то иллюзии. Сделав глубокий вдох, он постарался сосредоточиться на деловых вопросах. В конце-то концов, он ведь режиссер, а не отвергнутый любовник.

– Сама расскажешь им про Французика Джонни или поручишь мне? – обратился Клайв к Софи.

– Это и есть тот самый поп-идол? – уточнил Билл. – Которого ты упомянул?