Имоджен Эдвардс-Джонс - Пляжный Вавилон Страница 27

Однако за нынешним бунтом стоит простая история. Один из садовников написал заявление на отпуск сразу после выходных. По-видимому, Дживан сказал ему, что уходить в отпуск не разрешает. Но садовник ослушался, взял пропуск на корабль и поехал гулять с другими садовниками. Тогда Дживан позвонил ему домой и спросил, где тот был. Садовник ответил, что он в отпуске. Дживан уточнил, что не подписывал приказ на отпуск, и предупредил, что если работник не вернется вечером на корабле для персонала, то будет уволен. Туземец и не подумал возвращаться, а на другие звонки даже не отвечал. Вернулся прогульщик только сегодня вечером, неделю спустя. Правила для персонала гласят: если работник отсутствует более шести дней подряд, его ждет незамедлительное увольнение. Но садовник отказывается уходить с работы, и сейчас его поддерживают около ста пятидесяти человек. Бунтарь разошелся не на шутку, подстрекает остальных туземцев, просит их выступить в его поддержку.

Как же от всего этого тошнит! Особенно после двух дней, прожитых без возможности принять душ. Да еще дождь зарядил некстати. Хуже всего, что уже стемнело и на часах двадцать минут девятого. Ситуация может легко выйти из-под контроля.

Когда я появляюсь на месте событий, местные работники толпятся около баскетбольного щита, поочередно забрасывая мяч в корзину. К счастью, кто-то догадался включить аварийное освещение, и я могу разглядеть их лица. На некоторых из них написана откровенная скука, на других — живой интерес к неординарной ситуации.

— Добрый вечер всем! — начинаю я, как какая-нибудь рок-звезда, у которой концерт на стадионе «Уэмбли».

Моя цель — быстро завладеть их вниманием, выявить главаря и заставить бунтарей разойтись. Нам запрещено применять физическую силу по отношению к персоналу; мое единственное преимущество сейчас — вера в себя и моя должность. Необходимо, сохранив при этом лицо, увести главных смутьянов подальше от толпы и поговорить с ними наедине, чтобы они могли уступить моим требованиям. Элементарная психология.

Я приказываю Мохаммеду найти прогульщика и доставить его ко мне в столовую. Для моральной поддержки гуляка приходит вместе с коллегой-садовником. Уже внутри я предлагаю Мохаммеду охранять дверь. Будем надеяться, что отсутствие разборки при всех наскучит остальным и толпа рассеется. Занятно, совсем недавно ночью я беспокоился, как бы не возникла подобная ситуация. На острове обстановка может очень быстро выйти из-под контроля, а управленческий персонал слишком малочисленный.

Как только за главарем закрывается дверь, ее тут же выбивают с улицы. Уж не знаю, кто был зачинщиком, но начинается массовая потасовка: местные дерутся с местными. Смутьяны в столовой орут на меня, требуя, чтобы их выпустили. Я не поддаюсь давлению. Преграждаю доступ к двери, как будто от этого зависят моя жизнь и работа. Собственно, это и впрямь так. Если парни выберутся, это заведет толпу еще больше и потасовке не будет конца и края. У меня аж задница, вспотела от напряжения. Сердце бешено колотится в груди, а два парня орут на меня, ухитряясь еще пинать мебель. Полагаю, что я до сих пор невредим только потому, что я управляющий — большое начальство.

А на улице продолжается драка. В окно вижу наиболее активных участников — шесть человек. Все другие испарились. Мохаммед орет, охрана свистит и машет палками. Я слышу крики Бена. Он тоже явился, чтобы оказаться в гуще событий.

И вдруг, так же неожиданно, как началась потасовка, так же быстро она и закончилась. Главные нарушители спокойствия оказались в руках людей Мохаммеда. У наших сил безопасности нет официального разрешения арестовывать людей, но задержанные сейчас забияки уж точно вылетят с острова пробкой. Когда они нанесли первый удар, их контракты тотчас же перестали действовать. Меня эти хулиганы больше не волнуют. Во мне и так бурлит адреналин. Главное теперь — выселить шестерых драчунов и двоих главарей из поселка и успеть отправить их с острова до восхода солнца. Иначе может возникнуть настоящий мятеж. Не стоит и говорить, сколько недовольной публики скопилось сейчас в наших шестиместных комнатах.

Мохаммед предлагает немедленно погрузить задержанных на паром и выдворить их с острова, однако те как один энергично протестуют, отказываясь уезжать так быстро. Двое заводят речь о том, что требуется время на сбор вещей. А один даже заявляет, что ему нужно одолжить сумку.

Бен смотрит на меня и качает головой.

— Чем скорее эти парни уберутся с острова, тем лучше, — говорит он.

Ради общего спокойствия я приказываю увести бунтарей из поселка. Мохаммед и несколько ребят из службы безопасности упакуют вещи изгнанников, а остальные сотрудники проводят их к пристани. К моему удивлению, виновники смуты соглашаются. Полагаю, самые умные из них поняли, что не в силах уже что-либо исправить и, если они не будут вести себя мирно, мне придется привлечь полицию с материка. А в таком случае история может для них окончиться весьма печально.

Мы передвигаемся по острову в кромешном тьме, как будто разведчики в дешевом фильме про войну. Бен идет впереди, я — ближе к пленникам, а охрана окружает нас плотным кольцом.

Как только приближаемся к ресепшену рядом с тем местом, где у нас раздача прохладительных фруктовых напитков и охлажденных полотенец, мне звонит Мохаммед. Он сообщает, что подготовки парома к спецрейсу придется ждать довольно долго. Мы в тупике. Другого транспорта пока нет.

На секунду я задумываюсь.

— А, твою мать! — громко говорю, неожиданно для самого себя.

— Простите, сэр, — переспрашивает Мохаммед.

— Пардон, — отвечаю я. — Подготовьте быстроходный катер «Азимут».

— Как? Зарезервированный для суперважных гостей? — удивляется Мохаммед.

— Именно.

— Сэр, вы уверены? — переспрашивает шеф безопасности.

— Мне плевать, даже если потребуется заказать «Лир-Джет», — отвечаю я. — Эти ублюдки уберутся с острова сегодня же!

Четверг, утро

Я был на ногах до двух часов ночи, следя за тем, чтобы бунтарей выпроводили с острова. Они отказывались покинуть его до тех пор, пока не появился Мохаммед со своими ребятами. Затем один из высылаемых заявил, что у них нет при себе некоторых предметов одежды и они хотели бы вернуться в поселок, чтобы забрать вещи. Конечно же, я отказал им в просьбе. Меньше всего я хотел видеть, как в поселок возвращается мученик подполья и подливает масла в огонь.

В итоге мы оставили их в пустой — на наше счастье — приемной, пока я занимался оформлением необходимых документов. Это оказалось труднее, чем я думал, поскольку ни одна фотография нарушителей порядка не соответствовала тому, что находилось в их личных делах. Выяснилось, что с момента прибытия на остров все они работали под вымышленными именами, а их адреса — липовые. Словом, кто есть кто — не разберешь.

Десять лет назад, когда завершилось строительство курорта и площадь острова увеличилась, часть рабочих осталась. Таким образом они неожиданно превратились в ландшафтных архитекторов, садовников, механиков, официантов одного из самых крутых курортов мира. И некоторым это вскружило голову. Большинство из них трудились прилежно и добросовестно, но некоторые работники стали нарушать дисциплину, задирать нос, игнорировать приказы начальства. Мы предприняли меры, выпустив правила поведения персонала. Правила достаточно простые: «Во время исполнения служебных обязанностей запрещается жевать бетель или жвачку», «В общественном месте запрещено плеваться, ковырять в носу и ушах», «Вблизи отдыхающих недопустимо кричать, хлопать в ладоши и щелкать пальцами». Для отдельных личностей переход к новым правилам оказался слишком сложным. Если человек, даже будучи взрослым, не знает, что такое спать в кровати, жить в доме с водопроводом и санузлом, можно представить, как нелегко ему привыкнуть к требованиям клиентов, избалованных роскошью и удобствами. Зачем стараться подавать завтрак быстро, если, по-твоему, гости должны быть благодарны, что вообще его получили? Одним словом, у многих туземцев стремительное погружение в невиданные прежде чудеса цивилизованного мира вызвало настоящий культурный шок.

Поэтому меня не слишком удивило, что я плачу зарплату персоналу, которого на самом деле не существует, а зарплатные чеки выдаются на чужие имена. Главное сейчас, и я просто в восторге от этого, что мне удалось вышвырнуть их с острова без особых хлопот.

Само собой разумеется, когда я вернулся домой, Кейт притворялась спящей, повернувшись ко мне спиной. Должен признаться, я всегда сталкиваюсь с таким ее протестом, когда дела отеля оказываются для меня важнее наших с ней отношений. О грядущих неприятностях я догадался еще ночью, когда ехал домой. Проверяя голосовую почту на мобильном, я сразу ощутил в сообщениях от Кейт ледяные нотки. Сначала ее тон был довольно веселым. Она заказала на виллу еду и напитки и открыла одну из моих бутылок дорогого красного вина. Приготовленный на ужин «Пад-Тай» терпеливо ждал, так же как и моя подруга. Через два часа «Пад-Тай» остыл, и, конечно же, Кейт тоже. Ну а в два ночи она уже спала на своей стороне кровати, спиной ко мне, и была совсем не настроена на общение.