Тимофей Ермолаев - Рассказы Страница 27

…Ты знаешь, из всего христианства мне нравится один лишь Люцифер.

(Из разговора в лифте)

Назвав противника лжецом, ты не сделаешь свои убеждения более истинными.

«Разговоры под землей», гл. 2.

На улице подходят ко мне две женщины в летах.

— Молодой человек!

— Да? — я сижу на скамейке и, блаженно жмурясь, греюсь на солнце.

— Как вы думаете, то, что происходит сейчас вокруг нас, это правильно? Вот там война идет…

— Нет, — кратко отвечаю я.

— Хотите, я дам вам журнал, в котором объясняются многие вопросы и который поможет вам сделать жизнь лучше?

Я в хорошем настроении. Евангелический журнальчик мне совсем не нужен, но не хочется обижать старушек.

— Давайте.

— Нет. Журнал я вам не дам. Он денег стоит, а вы, я вижу, совсем наплевательски ко всему этому относитесь.

Увы.

Часом позже. Я приближаюсь к подъезду своего дома и вижу двух старух (других, понятное дело), рассматривающих кодовый замок.

— Молодой человек, — лучезарно улыбаясь, обращается ко мне одна из них, — разрешите нам войти.

— Зачем? — хмуро вопрошаю я.

— Мы ходим по квартирам и разговариваем с людьми о Боге, — торопливо объясняет старушка. Вторая ходокиня по квартирам молчит, но вы, наверное, знаете, что так всегда бывает у этих пристающих к нам на улицах парочек: одна говорит, вторая несет сумку с журналами и молчит. Разделение труда, по всей видимости.

— Нет, не надо, — отрезаю я.

Старуха возмущенно вскидывает руки:

— Может быть, это вам не надо, а всем остальным как раз надо!

Ну-ну.

Последний день отпуска Яков решил провести дома, просто проваляться целые сутки на диване и ничего не делать. Разве что книжку почитать, вино попить. И послушать музыку, конечно. Яков подтащил к дивану маленький столик, поставил на него откупоренную бутылку и вазу с шоколадными конфетами. «Со стороны, наверное, сказали бы, что я алкоголик и сластена», — усмехнулся про себя Яков. Потом он включил музыкальный центр и задержался у стойки с компакт-дисками. Свой музыкальной коллекцией Яков гордился. Палец пробежал по нескольким дискам «Лакримозы», «Битрэй Май Сикритс» и «Дримз ов Сэнити» и остановился на альбоме Мэрилина Мэнсона «Антихрист Суперстар». Яков не очень-то любил Мэнсона, но иногда его было приятно послушать под соответствующее настроение. А настроение сегодня было как раз подходящим: последний день отпуска — мрачное дело, понимаете ли.

И вот Мэнсон застонал по пятидесятиваттным колонкам и сабвуферу. Яков любил слушать музыку достаточно громко, и иногда ему даже казалось, что стены комнаты сжимаются и расширяются вместе со звуковыми волнами. Яков развалил свое тело на диване, пригубил вино и расслабился. Соседние квартиры пустовали, а соседи снизу и сверху никогда еще не жаловались на громкую музыку, поэтому можно было действительно расслабиться и ни о чем не думать. Хотя иногда приходили и непрошенные мысли. Например, о ней. Если он не позвонит ей сегодня, то и она ведь не позвонит. А Яков не хотел сегодня никому звонить, даже ей. Наверное, в их отношениях что-то испортилось, но… Вон, мысли!

«Ангел с крыльями в струпьях». Вообще, иногда задаешься вопросом, достаточно ли нормален господин Мэнсон? Но скорее всего, что он нормальнее большинства из нас, просто имидж такой. Имидж, бизнес, деньги.

Из блаженства Якова выдернули громкие стуки в дверь.

— Ну кто там? — он приглушил музыку и пошел в прихожую.

Лучше бы Яков продолжал лежать на диване и слушать музыку. Потому что, как только дверь была открыта, Яков получил сильный удар в лицо. Упав, он успел подумать: «Грабители».

Но это были не грабители. Довольно скоро Яков очнулся и увидел, что в его квартире хозяйничают чужие люди — три крепких бритоголовых парня в белых рубахах навыпуск. Музыкальный центр молчал. Скосив взгляд, Яков с ужасом увидел, что музыку это центр воспроизводить больше не в состоянии — его «Филипс» лежал на боку, разбитый, изуродованный, в общем, довольно мертвый.

— Очухался? — подошел к нему один из подонков. Он наклонился над Яковом, из-под ворота рубашки выскочил внушительных размеров крест на цепочке, который закачался над головой несчастного хозяина квартиры. Яков разлепил окровавленные губы:

— Что… — но не успел он договорить, как молодчик ударил его ногой по ребрам.

— Молчать! — прорычал бритоголовый. — И не пикни, а то так измордуем, мама родная не узнает!

Другие парни меж тем очищали книжные полки, бегло просматривая каждую книгу, после чего швыряли ее на пол. Денег в книгах Яков никогда не прятал, но не деньги нужны были его мучителям. Краем уха он прислушался к разговору вандалов и поразился: оказывается, они искали книги «еретиков»! Услышать это слово в двадцать первом веке! Уму непостижимо! Несколько книг неохристианисты (или попросту «кресты») отнесли в ванную, облили их там одеколоном и подожгли. Яков заметил, что приговорены к сожжению были учебники биологии и астрономии, оставшиеся у него после школы, и пара еще других книг. Компакт-диски попросту раздавили каблуком.

— Ты слушал дурную музыку, — пояснил ему первый «крест». — Но ты еще можешь исправиться, спасти свою душу. Вот тебе хорошие, правильные книги. Ты их прочитай, а в воскресенье приходи к нам на встречу — адрес в конце книги. А если ты не придешь… то сам понимаешь…

Голос «креста» ничего хорошего не обещал. Яков кивнул. Мимо его воли из глаз начали течь слезы.

— Ладно, не реви, — подобрел «крест». — Мы ведь ради твоего добра стараемся. Потом сам спасибо говорить нам будешь.

«На том свете?» — подумал Яков. По квартире расходился запах горелой бумаги. «Кресты», сделав свое светлое дело, уходили.

— Погоди, Павел, — вдруг остановился в дверях один их них. — Мы забыли о святой водице…

— Ну давай, только быстро, — сказал Павел, тот самый, что разговаривал с Яковом.

«Крест» кивнул, расстегнул молнию на брюках, вытащил свой «шланг» и обильно оросил зловонной мочой разбитую аппаратуру, разбросанные книги и самого Якова.

— Во имя отца и так далее, — сказал при этом акте «освящения» неохристианист.

В понедельник Яков, конечно же, вышел на работу. О происшедшем он, понятное дело, никому не рассказал. Вечером он шел, задумавшись, вдоль моря и дышал соленым воздухом. Она, кстати, так и не позвонила. Вдруг к Якову стремительно шагнула какая-то фигура, он вздрогнул и инстинктивно отшатнулся. Молодой симпатичный человек приветливо улыбнулся Якову и протянул ему красивый глянцевый журнал с длинноногой блондинкой на обложке.

— Сатана любит вас, — сказал он.

— Чушь какая, — сказал, прочитав рассказ, мой друг.

— Ну, вдохновение такое было… — ухмыльнулся я.

— От кого? Кстати, а ты не боишься такое писать?

И мой друг широко улыбнулся мне.

— Как я узнаю, кто недруг мой?

— Тот, кому веришь, скорее всего и предаст тебя.

«Разговоры под землей», гл. 14.

15 декабря 2002 г.

Богиня

Посвящается Люсе

touch her beautythrough the circle of lifefeel her presencefrom the first day to the end

Ее звали Эльтар. Она была богиня, бессмертная и прекрасная. Ее почитали в шестидесяти мирах, услаждая ее слух молитвами. В честь Эльтар строили алтари, которые украшались мятой или хмелем, но иногда там проливалась и жертвенная кровь. Эльтар с милостивой улыбкой (улыбка, казалось, никогда не исчезает с ее идеального лица) принимала подношения и время от времени облагодетельствовала верующих в нее: являла им свой лик… или, случалось, соблазняла какого-нибудь смазливого юношу. Эльтар путешествовала по мирам на драконе с золотой чешуей, и еще у нее была ручная крыса, имени которой никто не знал. С другими бессмертными Эльтар не враждовала.

А его звали Антиль, или, проще, Ант. Впервые она увидела его, когда ему было тринадцать лет. И непонятно зачем, она сделала так, что Ант увидел ее. Хромой бледный мальчик прогуливался вдоль озера, воды которого были чернее чернил, и вдруг чуть не столкнулся с неожиданно появившейся на его пути женщиной. Ант поднял глаза и понял, что это была не просто женщина. Полупрозрачное платье лишь подчеркивало формы ее совершенного тела, а черные лучистые глаза с насмешкой смотрели на подростка. Эльтар подмигнула ему и исчезла. «Некрасивый и глупый, — подумала богиня, наблюдая за остолбеневшим Антом. — Как и все они. А этот наверняка даже не догадался, кто явился ему».

Если бы она задержалась в этом мире еще немного, то увидела бы, что Ант, очнувшись, направился прямиком к алтарю, посвященному ей самой. Губы Анта непрерывно шептали одно имя: «Эльтар».

Прошло десять лет. Для бессмертной богини это лишь мгновение. За это время с Эльтар произошло множество событий, но ничто не задерживалось в ее памяти. Впрочем, последнее любовное сражение она все еще вспоминала, сорок дней Эльтар и некий Страж сжимали друг друга в страстных объятиях, а потом он попросил передышку… и она ушла оттуда, чтобы никогда не возвращаться. Эльтар улыбалась, переживая в памяти особо сладостные моменты, и вдруг увидела молодого мужчину. Тот, сидя на корточках, что-то чертил на пергаменте, а потом вскочил и принялся мерить шагами пустырь. Селение было в нескольких милях отсюда, по ту сторону от Черного Озера.