Оксана Робски - Casual-2: Пляска головой и ногами Страница 27

– Спасибо, – сказал он, помолчав. – Я тебя тоже люблю. И поздравляю. Как думаешь встречать Новый год? – спросил он.

– Не знаю, с подружками… А ты?

– С друзьями.

– Ну, ладно. Пока? – Я улыбалась сама себе.

– Пока.

Скинула на пол несколько журналов и нашла свой листок. Сверху фиолетовой ручкой было красиво написано: «Как развестись с мужем и остаться друзьями?»

Фиолетовая ручка оказалась рядом.

Okay. Поехали.

«Первым делом мы простили друг друга. Ну не то чтобы первым…»

Телефон зазвонил чем-то похожим на марш Мендельсона. Как раз в тот момент, когда я задумалась над последней строчкой моей колонки Что-нибудь вычурное и со стебом. Нельзя же слишком уж серьезно, про бывшего-то мужа.

– Минуточку! – крикнула я в трубку и дописала:

«Печаль, распустив паруса, кинулась в бездну моих воспоминаний. И сия пучина поглотила ее».

Хи-хи.

– Алло. Это Регина.

– Привет, моя дорогая. Как ты?

– Нормально. Написала колонку. Нажала кнопку на пульте, включила телевизор. Развалилась на диване.

– – О! Молодец! Вот они обрадуются! – По крайней мере, Регина точно обрадовалась.

По телевизору шла передача про яды. Грибы, от которых удушье начинается через секунду.

– А вы как? – интересуюсь я.

– Нормально тоже. В номере валяемся. Я сейчас в туалете закрылась, чтобы тебе позвонить. Пока он там футбол смотрит.

– Не разрешает? – сочувствую я.

– Тебе звонить? Не, не разрешает. Говорит, я должна отдохнуть…

– = Регин, подождешь, у меня вторая линия?

– Давай. Только быстро.

– Алло?

– Ну, что, грибочков скоро наешься, сука? – прошипели в трубку.

Не попадая пальцем на красную кнопку, я стала нажимать на все подряд, судорожно, телефон плясал в моих руках так, словно его снизу поджаривали.

Я выронила его из рук. Просто выпустила. Он снова звонил, но больше я не в силах была это слушать.

Сорвала с вешалки старый пуховик Антошкиной няни и выбежала на улицу.

Звезды подмигивали не то заговорщицки, не то издевательски.

Я не понимала их.

Но хотелось плакать оттого, что они не понимали меня.

Нет, не плакать. Рычать, стиснув зубы.

А потом тихонечко повыть.

Моя машина пискнула и мигнула. Я села за руль.

Полный бак бензина.

Я решила ехать в Питер.

Просто так. Просто потому, что решила.

Нажала на газ. Включила музыку. Саундтрек из Альмодовара «Высокие каблуки».

Свобода делать что хочешь – это распущенность. Свобода говорить что думаешь – это хамство (не путать с эпатажем – когда делаешь вид, будто говоришь что думаешь.)

Настоящая свобода – это свобода передвижения.

И, как всякой свободой, совсем не обязательно ею пользоваться. Просто знать – что можешь, когда захочешь.

На кольцевой дороге я развернулась обратно Дома аккуратно повесила нянин пуховик на вешалку.

Все-таки прокатилась, вместо того чтобы выть. На луну.

Утром охранники принесли огромную коробку. Перевязанную лентами и изысканно украшенную чайными розами.

– Что это? – спросила я.

Мы все столпились в прихожей, Антошка опаздывал в детский сад.

Мама зевала, видимо, вчерашняя презентация закончилась не рано.

Охранник освободил коробку от украшений, но, прежде чем открыть ее, попросил нас отойти подальше.

– Еще дальше! – сказал он. – Мало ли что…

Мы выглядывали из-за двери, а Антон из-за наших ног.

– Крокодил! – закричал мой сын.

Это был торт.

– Ничего себе глазки! – одобрительно хмыкнул Антон и засунул палец в выпученный левый глаз.

– Антон, не порть такую красоту! – попросила мама и спросила меня: – Что это?

– Крокодил. – Я пожала плечами. – С выпученными глазами.

И радостно улыбнулась.

– Обыкновенный крокодил, – повторила я.

– Судя по твоему довольному виду, не такой уж и обыкновенный, – сказала мама и потерла глаза, отчего вчерашняя тушь размазалась по всему лицу.

– Не обыкновенный, а очень даже вкусный! – подтвердил Антошка и ловко выковырнул второй глаз. Из взбитого белка.

– То по радио рассказывают, что у тебя крокодил в ванной, теперь торт… Не слишком ли много рептилий на одну семью? – спросила мама и пошла спать дальше.

– И вот вам еще конверт, – сказал охранник. – Только я его посмотрю, ладно?

– Ладно, – кивнула я.

– А я посмотрю хвост! – сказал Антон.

– Тебя уже в садике заждались! – улыбнулась я сыну, не сводя глаз с конверта.

От него.

Я взялась за стул, чтобы не взлететь от счастья.

– Ну что? – вроде бы спросила я.

– Ничего, – сказал охранник разочарованно, аккуратно разложил конверт так, словно хотел сделать из него кораблик. – Ничего… Ни спор сибирской язвы. Ни яда, ничего…

Я выхватила из его рук продолговатый листок.

Обычное приглашение. Я получаю таких десятки в день. Вернее, моя мама.

– Его передали вместе с коробкой, – сказал охранник и повез Антона в сад. Тот успел откусить крокодилу нос.

Сегодня. Ежегодное мероприятие «Ice & Fire». Все приходят в шубах. И показ шуб.

Я прижала приглашение к себе так, словно только что родила его.

Несколько строчек с датой и дресс-кодом я перечитала десятки раз.

Я буду там самая красивая. Я надену свою лучшую шубу.

– У-у-уже и н-н-не чаяла вас у-у-увидеть! – сказала Графиня Вишенка, встречая меня на пороге своего кабинета. – В-в-великолепная ш-ш-шуба! F-F-Fe-Fendi?

– Надеюсь купить себе еще парочку после того, как мы подпишем договор, – улыбнулась я.

– Н-н-непременно п-п-подпишем! – она взмахнула руками так, словно оттуда должны были посыпаться косточки, как в русской народной сказке. И превратиться потом в деньги.

Мы назначили подписание договора на конец недели.

Миллион мне дадут наличными.

– Это уже после уплаты налогов? – уточнила я.

– Н-н-но, п-п-позвольте… Н-н-налоги будете вы-вы-выплачивать вы са-са-сами…

– Нет. – Я покачала головой и сказала твердо: – Я хочу миллион долларов чистыми. После всех выплат.

Графиня Вишенка пытливо разглядывала мое лицо.

– А-а-а в-вы уже пишете с-с-следующую книгу?

– Пишу, – соврала я.

– О-о-о чем? Мо-мо-можно поинтересоваться?

– Такая чернуха, в стиле современных фильмов про криминал.

– Хо-хо-хорошо! – Она радостно потерла ладошки, как будто высекала огонь. А высекла шестьдесят тысяч. – Я у-у-увеличу сумму го-го-гонорара на 6%. В-в-вы ведь и-и-используете о-о-облегченное на-на-налогообложение?

– Наверное, да. Я поговорю с юристом.

– И-и-и там б-б-будет с-с-секс, п-п-проституция и так д-д-далее? – улыбалась моя будущая издательница.

– И наркотики, – радостно подтвердила я. – И инцест.

– Ши-ши-шикарно! А мо-мо-может быть, д-д-даже н-н-немного про К-к-ксюшу С-с-собчак? – неуверенно предложила она.

– Довольно много, – пообещала я, и она окончательно приободрилась.

11

Гости «Ice & Fire» уже съезжались к особняку на Басманной – бывшему клубу детей железнодорожников.

Роскошные меховые пальто, смешные муфты, пушистые рукавицы, затейливые шапки, высокомерные лица счастливых обладательниц.

Я забыла пригласительный дома, на кухне.

– Ну что вы, – протянула девушка на входе и улыбнулась. – Проходите, пожалуйста, мы вас и без пригласительного знаем…

Александр стоял в конце длинной аллеи и смотрел на меня.

Журналисты и фотографы толкались с обеих ее сторон, выкрикивали мое имя. Они кричали все громче, все яростнее и остервенелее.

Я не поворачивалась к объективам. Я смотрела ему в глаза. С каждым шагом я все глубже погружалась в них.

– Моя дочь не замечает меня! – вдруг услышала я сзади голос своей мамы.

Она размахивала пригласительным и поощрительно кивала фотографам.

Она надела мою шубу из рыжей лисы.

– Это ваша дочь? – загалдели журналисты.

Мама неожиданно резво взяла меня под руку и повернула к камерам.

– Пожалуйста, сюда. Журнал «Glamour».

– Пожалуйста, для ««ОК!».

– Пожалуйста, для «Hello!».

Я пыталась не отрывать взгляда от Александра Мама крутила меня перед камерами, я даже по привычке улыбалась.

Мама посылала воздушные поцелуи и кокетливо морщила носик. И хохотала.

Она исчезла в толпе так же неожиданно, как и появилась.

Он протянул мне бокал с шампанским.

Никто не хотел первым нарушать молчание Мы чокнулись. Но не сделали ни глотка.

Мимо проходили люди, здоровались со мной, я молча им кивала и улыбалась.

Он взял меня за руку, и я покорно засеменила за ним, путаясь в фалдах своей длинной шубы.

Он поцеловал меня за сугробом.

– Привет, – сказала я, и мне показалось, что это было первое слово в моей жизни.

– Привет, – прошептал он, склонившись совсем близко к моему лицу.

– Есть хочешь? – почему-то спросила я.

– Хочу.

И он снова потащил меня за руку.

В роскошной шубе в пол, модный и ироничный, Андрей Фомин приветствовал гостей. У него всегда немного загадочный вид, как будто он знает что-то такое, чего не знает никто. Причем, может быть, даже про тебя.