Игорь Ефимов - Архивы Страшного суда Страница 28

Смерть от ничтожных количеств быстродействующих ядов, парализующих дыхательные центры, также является скорее всего преувеличенной реакцией на опасность, паникой биосоциума. Но именно стремительность наступления смерти наводит на мысль о том, что оповещение об опасности было передано каким-то мгновенным сигналом, обгоняющим движение крови, который мы договорились называть «радиосвязью трансцендентов».

9. Вторжение ничтожной доли быстродействующего яда в организм можно сравнить с высадкой горстки испанцев с огнестрельным оружием на берег нового континента. Весть о событии облетает миллионное государство туземцев, и оно рушится от одной лишь начавшейся паники, не пытаясь даже вступить в противоборство. Введение же эффективного противоядия действует на организм, как могла бы. подействовать весть о высадке в другом месте смертельных врагов испанцев — англичан, — которые готовы снабдить туземцев мушкетами и порохом. Примечательна опять же скорость воздействия: благотворный эффект ощущается задолго до того, как могла бы произойти реальная встреча яда и противоядия в организме. Что снова наводит нас на мысль о наличии мгновенной «радиосвязи» в государстве трансцендентов.

10. Возможность спасти отравленного человека искусственным кислородным дыханием — еще одно доказательство того, что многие быстродействующие яды не разрушают клетки организма, что они убивают «дезинформацией», внесением паники, расстройством дыхательной функции. Если аппарат искусственного дыхания возьмет на себя на пятнадцать минут функцию снабжения легких кислородом, трансценденты получат время оправиться и выбросить опасного пришельца из организма.

11. История колониальных захватов часто использует термины: «мирное племя», «воинственное племя». Некоторые племена сдавались пришельцам почти без боя, другие (столь же отсталые в смысле технического прогресса) почему-то отчаянно защищались. По этой аналогии можно анализировать разную восприимчивость разных людей к ядам: все зависит от «морального духа» биосоциума трансцендентов.

12. Иммунитет к ядам вырабатывается так же, как иммунитет к заболеваниям: на малых «учебных» дозах трансценденты обучаются быстро опознавать вредные вещества, обучаются не бояться их, вступать в схватку. И снова примечательно, что, хотя кровь — главное орудие борьбы с ядами, «память» об опасных пришельцах длиннее срока жизни кровяных телец.

13. Снова представим себе наблюдателя из макромира, склонившегося над клубками земных дорог, заполненных движущимся транспортом. Если бы он захотел мгновенно остановить движение всех машин в районе какого-нибудь города, что должен был бы он сделать? Ясно, что попытки механического перекрытия дорог не помогли бы: сеть их слишком разветвлена, транспорт находил бы обходные пути и продолжал движение. Единственный эффективный способ для этого макропришельца был бы один: настроиться на все местные радиоволны и передать голосом радиодиктора сигнал тревоги, что-нибудь вроде: «Внимание! Внимание! Важное сообщение! Всем автомобилистам, находящимся в данном районе, немедленно выключить моторы! Продолжение движения грозит взрывом! Немедленно остановиться!»

То же самое, очевидно, делает шаман, ворожея, знахарь, склоняющиеся над кровоточащей раной: опытом многих поколений они научились настраивать свой голос на радиоволны трансцендентов и отдавать простейший приказ, заставляющий присутствующие здесь тромбоциты активизировать свертывание крови или даже призывающий новые партии тромбоцитов из пораненной артерии на помощь.

14 и 15. Итак, коль скоро мы допустили наличие радиосвязи в биосоциуме трансцендентов, коль скоро мы допустили возможность вмешательства в нее, подключения к ней и даже возможность отдачи простейших распоряжений биосоциуму посредством нее, мы можем пролить свет на две обширные и загадочные сферы человеческой психики: гипноз и йогу.

Индивидуальная человеческая воля соотносится с биосоциумом, как правительство с обществом в человеческом государстве. Если мы представим себе умозрительно, что все линии связи, по которым правительство отдает распоряжения, перерезаны и подключены к другому источнику распоряжений (из Зимнего дворца — в Смольный), это будет наиболее точной аналогией феномену гипноза.

Гипноз есть узурпация власти в биосоциуме трансцендентов, гипнотизируемого волей гипнотизера. Умение сопротивляться гипнозу характеризует силу биосоциума, его чуткость к опасности узурпации, умение не допустить ее. Как и человеческие сообщества, отдельные люди весьма различны по уязвимости для такой узурпации. Но уж если она произошла, подчинение может стать таким полным, что биосоциум не только будет посылать кровь к «обожженному» холодной линейкой участку кожи, но и может быть без труда направлен на самоубийственные действия.

В отличие от гипноза, являющегося как бы захватом власти над биосоциумом со стороны, искусство йоги есть искусство расширения власти внутри биосоциума. Как абсолютизация власти в человеческом сообществе может дойти до того, что правительство захватит в свои руки всю внешнюю торговлю, транспорт, средства связи, финансы и многое другое, так и воля йога изощряется путем различных упражнений в захвате контроля над функциями дыхания, кровообращения, сердцебиения, обмена веществ, управления болевой чувствительностью. И в этих упражнениях йог (как и абсолютистское государство) может дойти до таких пределов самоизнурения, за которыми спасение от гибели без внешней помощи делается невозможным.

Возможности применения гипотезы о биосоциуме трансцендентов

Научившись «разговаривать» с трансцендентами, мы могли бы раздвинуть горизонты медицины до невиданных ранее пределов. Можно было бы управлять свертываемостью крови при сложнейших операциях; наоборот, предотвращать или рассасывать тромбы; отключать болевую чувствительность в нужных местах тела на нужное время; «уговаривать» организм не отторгать вживляемый путем пересадки орган; спасать от отравлений; расширить возможности иммунизации и многое, многое другое.

К сожалению, успешная разработка гипотезы может оказаться чреватой и опасными аспектами: от возможности превращения людей в бесчувственных роботов до простых методов убийства, которое будет абсолютно неотличимо от естественной смерти. Опасаясь такого использования, я вынуждена была отказаться от обнародования этой теории и вести свои эксперименты по возможности втайне.

Естественно, в кустарных условиях сделать удалось немного. Все же в двух направлениях были получены позитивные результаты.

Первое: проанализировав довольно большое число звукозаписей всевозможных народных заговоров, мне удалось выработать сравнительно несложную методику имитации их, овладеть ею, создать несколько «напевов», выучить их и успешно применить в нескольких случаях для быстрой остановки кровотечения и для местного обезболивания.

Второе: были проведены опыты по хранению «заговоренной» крови, которые показали, что при значительном охлаждении такая кровь хранится гораздо дольше, чем обычная. (Объяснение: трансценденты еще в артериях получают информацию о предстоящем долгом «путешествии в космосе» и успевают заполнить кровяные тельца необходимыми запасами.)

Однако для дальнейших исследований нужна будет такая сложная аппаратура и такое количество сотрудников для обслуживания ее, что продолжать эксперименты в кустарных условиях оказалось невозможно. Я вынуждена была отказаться на время от продолжения их.

Сентябрь, первый год до озарения, Москва

На этот раз лучшие грибы пробрались в верхние слои корзин не под напором тщеславия (сесть на пенек, не доходя до станции, и пересортировать красиво), а просто потому, что уже после трех часов блужданий по мытищинским рощам стало ясно, что класть больше некуда, что пора ехать домой и что за сыроежками, лисичками, горькушками и прочей второсортной мелкотой нагибаться было бы глупо — чистое плюшкинство. Но когда вернулись, когда высыпали добычу на кухонный стол, выяснилось, что, как водится, вначале отбор был не таким строгим, что от жадности хватали что придется и в нижних слоях, особенно в корзинке жены, несъедобного, спрессовавшегося барахла — предостаточно. Павлику-то казалось, что шутит он по этому поводу вполне добродушно и белые разрезы шляпок с узором червоточин подносит ей к очкам самым дружески непринужденным образом; но она только поджимала губы и на пятом забракованном грибе не выдержала — швырнула нож и вышла из кухни.

Он вздохнул, погладил упругую оранжевую замшу подосиновика, поглядел в окно. Неделю дома — и уже хочется обратно в поле. Но следующая экспедиция не раньше апреля, значит, надо еще семь месяцев тянуть себя через домашние неурядицы, через перепалки с родителями, дочкины простуды, обиды жены, через стояние в очередях за гнилой картошкой или несчастным рулоном туалетной бумаги, через изморную борьбу с распадом жилья (валится штукатурка в ванной, вылетают планки паркета, трескаются оконные рамы, ржавчина проедает дверные петли), через долгие блуждания-ожидания в прокуренных коридорах Управления (сдача отчета, свары с бухгалтером, неизбежное привирание с зарплатой рабочих, выработкой, цифрами плана), через поиски — сколько лет уже! — какого-то фантастического (Гофман! Кафка!) размена квартиры, который устроил бы отца, мать, жену, жилконтору, районные власти, городские власти, Уголовный кодекс, кошку Фатиму, привыкшую к своему коридору, кактусы и агавы, могущие пострадать от другого микроклимата.