Александр Косарев - Сокровища Кенигсберга Страница 28

И тут в дверь постучали. Естественно, что никто из находившихся внутри комнаты людей даже не шевельнулся. Через несколько секунд стук повторился, и кто-то несколько раз подергал снаружи за дверную ручку. Ответом снова была гробовая тишина. Наконец стук удаляющихся шагов возвестил двум затаившимся начальникам отделов, что нежданный посетитель наконец-то ушел. Тем не менее майор Скрыпка вернулся к столу все также на цыпочках. Он сел и, приблизив голову к застывшему Василию Семеновичу, прошептал:

– Это был один из них!

– Кто? – прошипел в ответ кадровик.

– Юрий Сорокин. Это один из той троицы, по которой нам предложено собрать компромат!

– Да как же ты узнал, что это именно он там, за дверью? – недоверчиво закрутил головой Вешкин.

– А больше некому, – ответил особист. – Я видел, как он шел по коридору в сторону твоего кабинета, а я только что проводил нарочного и тоже собрался идти к тебе, как меня задержал своей болтовней Шапкин. (Шапкин Игорь Родионович работал в 1992 году заместителем директора НПО по капитальному строительству.) Тут я заметил, что этот Сорокин как сквозь землю провалился. А в коридоре-то за это время ни одна дверь не открылась и ни один человек не прошел! – зловеще прошептал Скрыпка.

Майор поднял голову, прислушиваясь, но не услышав на сей раз ничего подозрительного, продолжил:

– Список этот состоит из трех фамилий: Лисенко, Груздева и Сорокин. Теперь посуди сам. Груздева – она же баба, да и за границу ни разу еще не выезжала. Теперь возьмем Виктора Лисенко. Совсем еще пацан, институт закончил без году неделя. Я взглянул у себя в картотеке. У него пока только два выезда было, и оба краткосрочные в соцстраны.

– Так, так, интересно получается, – вытаращил на него глаза кадровик.

– И ты заметь, Семеныч, все трое, как на подбор, из отдела Филипповны, а так в жизни не бывает. Это просто аксиома, что всякая сеть состоит, как правило, из людей совершенно разных специальностей!

– Какая сеть? – выдохнул встревоженный не на шутку Василий Семенович.

– Какая, какая, – злобно зашипел майор, – ясно какая, шпионская!

У Вешкина после этих слов с отчетливым щелчком отвисла нижняя челюсть.

– Так вот, – захлебываясь словами, продолжил Скрыпка, – отсюда я и делаю вывод о том, что наши лубянковские ребята интересуются именно Сорокиным, а остальных добавили просто для кучи, видно, дело настолько серьезно, что даже НАМ, людям облеченным высочайшим доверием, они не рискуют дать всю информацию!

Тут начальник отдела кадров сообразил, что если он допустит хоть малейший промах или упустит хоть малейшую крупицу информации о старшем переводчике Сорокине, то в этом случае он сразу может прощаться с этим теплым и насиженным за долгие годы местечком, его вышибут на пенсию в один момент. От этой мысли Вешкин мгновенно пришел в себя и собрал все свое самообладание в кулак.

– Спокойно, спокойно, да не кипятись ты так, – торопливо перебил он бушующего майора, – не будем нервничать, у нас здесь все под контролем! Предлагаю разделить работу пополам. Ты напишешь все про загранкомандировки этих ребят, о конференциях и работу с иностранными делегациями, а я, в свою очередь, освещу, насколько это возможно, наши внутриинститутские дела. Ну там, трудовая дисциплина, контакты с прекрасным полом, участие в общественной жизни, слухи, сплетни и т.д. Так как тебе такое предложение? – заглянул он в глаза Скрыпки.

Но, заметив, что его собеседник все так же мрачен, Василий Семенович стушевался.

Очнувшись в этот момент от своих невеселых дум, Алексей Германович осовело взглянул на Вешкина:

– Ты что-то сейчас говорил?

Поняв, что тот его совсем не слушал, Василий Семенович снова изложил свой план.

– Но это еще не все, – вновь воодушевляясь, добавил он. – Когда все будет готово, мы с тобой сверим и скоординируем наши материалы. Таким образом, каждый из нас в кратчайший срок составит наиболее точное и компетентное исследование по всем троим переводчикам. Ведь мы пока только предполагаем, что основным фигурантом является Сорокин, а если это не так, если мы ошибаемся?

В этот момент Скрыпка заметил лежащий на столе список переводчиков, который Вешкин так и не убрал.

– А это у тебя что за бумага лежит? – спросил он, беря ее в руки и поднося к глазам.

– Это я для Вьетнама списочек подготовил, сам Кербель (генеральный директор НПО «Атом») на прошлой неделе приказал!

– Час от часу не легче! Они что, все уже оповещены? Взгляни повнимательнее, ведь здесь у тебя фигурируют двое из тех, на кого пришел оперативный запрос!

– Нет, успокойся, пожалуйста, я только сегодня собирался этим заняться, – досадуя на свою излишнюю торопливость, начал оправдываться Вешкин, – еще никто и ни гу-гу.

– Ты уж и скажешь, ни гу-гу, – перебил его Алексей Германович, – а в любой курилке только об этом и судачат.

– На каждый роток не накинешь платок, – отпарировал отставной полковник, – давай все же о деле думать.

– Действительно, – несколько обмяк майор, – не будем заранее паниковать, может быть, ничего серьезного и нет! Хорошо, сейчас расходимся до семнадцати часов, а затем созваниваемся и смотрим, у кого что получилось.

Оставшись один, Василий Семенович вызвал одну из сотрудниц своего отдела и поручил ей немедленно собрать все журналы контроля прихода и ухода сотрудников во всех без исключения отделах и лабораториях.

– А будут спрашивать, почему, говори, что началась плановая проверка из министерства, – инструктировал он ее. – Все журналы должны быть здесь через пятнадцать минут, – хлопнул он своей широкой ладонью по столу для пущей убедительности.

От этого удара злополучный список ворохнулся и плавно спланировал под батарею отопления. Василий Семенович посмотрел ему вслед, но, пересилив свою лень, все же встал со стула, опустился на корточки и, покряхтывая от напряжения, вытащил его оттуда. После этого он засунул листок в самый нижний ящик стола и для верности запер ящик на ключ.

– Полежи-ка пока здесь, дружок, – пробурчал он, – не созрел ты еще!

2 АПРЕЛЯ 1992 г.

Этот вечер Владимир Степанович специально освободил от всех служебных дел для того, чтобы проанализировать все собранные им к этому времени материалы по делу «Толмач». Раскрыв на столе заветную папку, он отщелкнул закрывающий документы замок и, вынимая листы один за другим, разложил их по столешнице. За окном хлестал подхваченный ураганным ветром дождь, а наш подполковник, потушив в своем кабинете верхний свет и оставив включенной только старинную настольную лампу, погрузился в свое любимое занятие. В том, что он зацепил перспективное дело, у него не было ни малейших сомнений. Взять хотя бы главного фигуранта по делу, Юрия Александровича Сорокина. Он развернул анкету, полученную только сегодня утром с места его работы из НПО «Атом».

– Так, – начал он читать вслух. – Сорокин Ю.А. родился 29 ноября 1952 года, родители – Сорокин Александр Иванович 1916 года рождения и Сорокина, урожденная Жовнерик, Валентина Львовна 1931 года рождения. М-да, приличная у них была разница в возрасте. Но ничего, это пока не криминал. Далее, наш герой рос, рос и в семнадцать лет окончил среднюю школу № 283. Служба в Советской армии. В/Ч 28103.

Тут подполковник уже не стал колебаться. Снова взяв авторучку, он начал набрасывать очередной план оперативных мероприятий.

1. Уточнить принадлежность воен. части 28103. Характеристика, поощрения, чем занимался, воинское звание.

Далее, продолжал он свой монолог, после завершения срочной службы наш Ю.А. возвращается домой и буквально через две недели поступает на работу опять же, что весьма интересно, в воинскую часть, на этот раз уже в Москве. Вторым в его плане появился пункт по поводу еще одной воинской части, носящей номер 45603. Так, он работает там около года и поступает в МГИМО на переводческий факультет, который наш Юрий Александрович успешно оканчивает в 1979 году. По распределению он работает затем три года в Институте биофизики Минздрава СССР в скромной должности переводчика.

Подполковник тщательно вписал в свой план и вопросы, касающиеся времени, которое «Толмач» провел в стенах этого также закрытого и крайне засекреченного института. Далее он, уж неизвестно каким образом, переводом устраивается в НИИ атомного приборостроения, преобразованного в 1990 году в НПО «Атом», где и работает по сию пору.

«И каково же резюме? – задал сам себе вопрос подполковник. – А резюме просто, как правда, – ответил он себе же, – наш переводчик всю свою сознательную жизнь служил или работал только в воинских частях или в секретных институтах, так или иначе связанных с оборонным сектором нашей экономики».

Крайнев снял трубку особой телефонной сети (в лубянском просторечье «секретки»). Через несколько секунд характерное пощелкивание подсказало ему, что он вышел в линию.