Мартин Сутер - Идеальный друг Страница 28

Фабио распахнул окно и задернул занавеску с пальмовым узором. Было еще слишком рано, чтобы ложиться спать, но ему хотелось немного отдохнуть. Он устал. Он был сбит с толку. Не раздеваясь, он растянулся на кровати.

Его разбудил автомобиль. Не монотонное урчание уличного транспорта, которое его убаюкало, но шум одного-единственного автомобиля, пронесшегося прямо под его окном. Звук постепенно удалялся и наконец затерялся в гуле других моторов, который, в свою очередь, то усиливался, то затихал. Движение за окном слабело. Кажется, было уже поздно.

Фабио нащупал выключатель ночника и зажег свет. Абажур когда-то приходил в соприкосновение с лампочкой, отчего красный пластик в одном месте украсился коричневым шрамом.

Часы Фабио показывали четверть второго ночи. Он проспал больше пяти часов. Рубашка и брюки были влажными и мятыми.

Он встал и побрел в ванную. Занавеска с бамбуковым узором понизу пошла от влаги серыми пятнами. Но, по крайней мере, вода из душа текла с нормальным напором, и то хорошо.

Фабио подставил под струю ладонь, отрегулировал температуру воды и только после этого встал под душ. Но как только он намылился, давление упало, и струя остыла. Фабио включил нагреватель, чтобы немного согреть воду, но тут давление снова поднялось, и струя стала горячей, как кипяток.

Фабио ополоснулся холодной водой, вытерся и проклял Фреди.

Единственное, откуда не пахло пылесосом, был холодильник. Он пах холодильником. Фабио открыл его в надежде, что предыдущий жилец забыл в нем минералку. Надежда не оправдалась.

Он разыскал в груде грязного белья несколько сравнительно чистых вещей, оделся и вышел из дома.

Штернштрассе угомонилась. Время от времени по ней проезжал автомобиль: такси или поздний искатель приключений. Киоск с пиццей был закрыт. Кое-где горели неоновые рекламы ночных заведений и баров. Он зашел в первый попавшийся под названием «Карамба».

Народу в баре было мало. Элвис пел «Love me tender». Несколько посетителей сидели у стойки, несколько девиц составляли им компанию. За одним из столов четверо мужчин играли в карты, еще трое за них болели.

Фабио подошел к стойке. Пожилая барменша с ресницами а-ля Хильдегард Кнеф подняла на него усталый взгляд.

– У вас найдутся три бутылки минеральной воды? Навынос?

– Минералка по восемнадцать.

– Продашь навынос? Слушай, я живу тут поблизости. Только сегодня въехал, и в доме – шаром покати.

Барменша исчезла за какой-то дверью. Молодая девица сползла со своего табурета и подошла к нему. На ней сверкали золотые трусики, чуть больше плавок.

– Тебя как зовут? – спросила она.

– Фабио.

– Джессика. Купишь мне пикколо?

– Может, в другой раз.

Джессика притиснулась к нему и поцеловала. Фабио отпрянул.

– Голубой? – спросила она.

– Да, – ответил он.

Барменша вернулась с двумя литровыми бутылками минеральной воды.

– От меня лично. Шесть франков. О'кей?

Перед «Флоридой» стояли молодая негритянка и пожилой белый мужчина. Она как раз открывала парадную дверь. Когда Фабио подошел, она окинула его подозрительным взглядом. Он показал ей свои ключи: «Я здесь живу». Похоже, ее это успокоило. Они вошли, и Фабио посмотрел ей вслед. Ее прическа состояла из сотен мелких косичек, длина мини-юбки не превышала ширины ладони, а ноги начинались там, где у ее спутника обозначался верх живота.

В лифте помещалось только два человека. Когда дверь закрывалась, женщина ему подмигнула. Световое табло погасло, Фабио вызвал лифт вниз. Лифт благоухал экзотическими духами, шлейф которых тянулся до соседней двери.

– Я полагал, что ваша цель – все вспомнить, а не забыть обо всем. – В словах доктора Фогеля звучал упрек. Фабио совершил ошибку, рассказав ему о своей дегустации граппы. – Люди напиваются, чтобы потерять контакт с реальностью. А не для того, чтобы его найти.

Разрыв с Марлен он тоже не одобрил.

– Вам нужны упорядоченные отношения, господин Росси. Если вы живете, как опустившийся холостяк, вы добиваетесь прямо противоположного результата. Помиритесь с вашей подругой. Работайте. Взрослейте.

Во время тренировки памяти Фабио выглядел жалко. Он должен был запомнить двадцать архитектурных памятников, а когда ему это не удалось, расположить в правильном порядке двадцать четыре рисунка. У него создалось впечатление, что доктор Фогель намеренно выбрал для него особенно трудные упражнения.

Пожимая на прощанье мягкую, влажную руку доктора Фогеля, он спросил:

– Вы можете себе представить ученого пятидесяти двух лет, который бросается под поезд только из-за того, что у него отбирают некую задачу?

– Если он страдает врожденной склонностью к самоубийству, ему достаточно и меньшего повода.

– А если не страдает?

– Наверное, недостаточно.

Вернувшись в пансион, Фабио обнаружил, что дверь его номера открыта, а перед ней стоит тележка уборщицы. В комнате находилась пожилая женщина.

– Что вы здесь делаете? – спросил Фабио.

– Уборку, – ответила женщина.

Теперь Фабио припомнил, что Фреди упоминал об уборке комнат.

– Я могу отдать вам в стирку белье?

– Да, но это дорого.

– Сколько?

– Частным образом дешевле.

– А что быстрее?

– Частным образом.

Когда женщина вымыла ванную и застелила постель, он отдал ей свое белье, и она обещала завтра же вернуть половину.

– Меня зовут фрау Мичич, – сказала она, покидая номер.

В номере все еще пахло пылесосом, хотя фрау Мичич таковой не применяла. Фабио уселся за письменный стол. «Работайте», – сказал доктор Фогель.

Он зарылся в материалы, которые вручил ему доктор Марк. В них содержалось множество восторгов по поводу новых возможностей усовершенствования природы. Фабио не мог поверить, что подобная тема вызвала бы у него интерес, если бы за ней не скрывалось что-то другое. Он решил исходить из того, что все это как-то связано с опытами доктора Барта. До тех пор, пока ему не придет в голову нечто лучшее.

Но что общего могли иметь опыты Барта с «функциональной пищей»?

Через час он натолкнулся на фразу о том, что некоторые продукты, помимо клетчатки, витаминов, минеральных веществ и кальция, обогащаются и белками. А прионы, как он выяснил, есть не что иное, как животные белки с искаженной структурой.

О происхождении белков, которыми обогащаются продукты, в проспектах не говорилось ничего. Фабио врубил компьютер и начал искать в Интернете.

Вскоре он наткнулся на источники, которые не исключали, что белковое питание для культуристов может содержать животные жиры неопределенного происхождения, то есть рискованный материал, то есть прионы.

Он набрал прямой номер доктора Марка. Он не ожидал, что получит от него полезную информацию, но хотел услышать, как тот отреагирует.

Уже после второго звонка отозвался коммутатор.

– Я набрал номер доктора Марка, – сказал Фабио.

– Господин доктор Марк всю неделю находится за границей.

– Еще вчера он был здесь.

– Нет, он улетел в воскресенье.

– Я разговаривал с ним.

– Я тоже. Много раз. По телефону. Он в Чикаго. Соединить вас с кем-нибудь другим?

Фабио чуть не брякнул: «Да, с госпожой Марлен Бергер». Но все-таки сказал:

– Нет, спасибо. – И положил трубку.

С кем же он разговаривал, если не с доктором Марком?

Он снова зарылся в Интернет. Под ключевым словом «+ЛЕМЬЕ+Организация» он быстро обнаружил список руководящих сотрудников фирмы с фотографиями. Хотя эти господа и были все на одно лицо, «доктор Клаус Марк, главный технолог по пищевым продуктам», отнюдь не походил на его вчерашнего собеседника. У него была густая черная шевелюра и кустистые брови.

Как раз в тот момент, когда Фабио собрался выходить из дома, раздался звонок. Он нажал на клавишу домофона:

– Да?

В трубке был слышен только уличный шум.

– Алло! – произнес он несколько громче.

В дверь постучали. Фабио посмотрел в дверной глазок, увидел черные косички, открыл дверь.

Это была вчерашняя негритянка, с большой чашкой в руке.

– T'as du café?[6] – спросила она.

Она была в саронге, завязанном узлом на груди.

– J'entre?[7] – спросила она.

Фабио впустил ее. Она протянула ему руку:

– Саманта.

– Фабио. Сожалею, но у меня в доме ничего нет. Я как раз собрался в магазин.

– И кофе нет?

– Я пью только эспрессо.

– Сойдет.

– У меня нет кофеварки.

– Как же ты готовишь свой эспрессо? – Голос у нее был низкий, а ее французский – горловой и певучий.

– В том-то и дело, что я не могу его приготовить.

– Значит, и выпить не можешь.

– Именно.

Она окинула его испытующим взглядом. И вдруг расхохоталась. Выдала всю гамму смеха – восходящую и нисходящую. Фабио стоял рядом и вежливо улыбался.

– Я пью только эспрессо, – передразнила она его. – Но у меня нет кофеварки. – И снова ее смех раскатился на несколько октав. Потом резко оборвался. – Можешь захватить кофе и для меня?