Ольга Карпович - Младший Страница 28

Он вышел, затворил за собой дверь, попрощался с уже воцарившейся за столом шустрой секретаршей и направился вниз, к машине. Алексей так и не увидел, как Вера после его ухода медленно опустилась на пол, прислонилась спиной к стене и бессильно сжала руками голову.

«Черт возьми, взрослая женщина, а распереживалась, как девчонка!» — корила она саму себя. Ведь знала же, что он придет, сразу все поняла, когда утверждала составленный секретаршей список заявок. Первой мыслью было — направить обратившегося за консультацией Лазарева к одному из многочисленных специалистов принадлежавшей ей клиники. Сама она давно достигла такого статуса, что могла себе позволить рассматривать лично только особо интересные случаи или таких высокопоставленных пациентов, которым нельзя было отказать.

А потом рассердилась на себя — что за непрофессионализм, Вера Николаевна! Отказывать человеку в помощи всего лишь на основании того, что вы с ним когда-то, много лет назад… Да кто об этом сейчас помнит? Он тебя, дурочку, и не узнает наверняка. И думать о тебе забыл, конечно. Забыл еще тогда, сразу же.

И, не удержавшись от искушения встретиться с собственной юностью, не только назначила Лазареву личную консультацию, но и попросила секретаря выставить ему счет по минимальной ставке. Обычно на консультацию профессора Богдановой пациенты записывались за несколько недель, и обходилась она им в три раза дороже, чем прием рядового специалиста ее же клиники.

Тогда, много лет назад, сначала было очень больно. Почему не звонит, не приходит? Почему не пытается ее вернуть? Правда, она сама прогнала его тогда, у больницы. Но ведь сказала сгоряча, от боли, от невыносимой пустоты внутри. А потом прошло время, боль притупилась, пустота затянулась, а Алеши больше не было.

Что, собственно, было-то потом? Несколько лет упорной, до потемнения в глазах, учебы. Что угодно, лишь бы забыться, отключить память, любезно высвечивающую из темноты новые и новые картинки прошлого. Она, в общем, неплохо держалась, улыбалась, ходила на дискотеки с однокурсниками, даже пару раз целовалась с кем-то в темном углу, за сценой, стараясь подавить отвращение от снующих по телу незнакомых суетливых рук. И только иногда накатывало, подступала к горлу какая-то звериная тоска, да такая, что хотелось скорчиться на полу и завыть, вжавшись головой в колени. В один из таких моментов она все-таки не выдержала, набрала знакомый номер, и старческий голос сказал из трубки:

— Алешу? А он в Сочи уехал, с женой. — И заскрипел подозрительно: — А кто спрашивает?

— Никто, — ответила она и положила трубку.

Действительно, никто, так, картинка из прошлого.

А еще через месяц она собственными глазами убедилась в том, что давно перестала существовать для Алеши. После этого короткого телефонного разговора никак не могла найти себе места, успокоиться и однажды, не выдержав, поехала к его дому. Спрятавшись за кустом сирени, содрогаясь от презрения к самой себе и ненавидя за слабость, увидела-таки ничуть не изменившегося, а, напротив, еще более великолепного, ослепительного, сияющего беззаботной мальчишеской улыбкой Алешу. Он вошел в подворотню под руку с молодой женой, в которой Вера с удивлением узнала Марианну. Вместе они пересекли двор и остановились перед лужей, затем Алеша лихо вскинул жену на руки, а та, заливисто хохоча, ухватилась за его точеную шею.

Веру словно накрыло ледяной волной. В одну секунду перевернулось все мировосприятие. Ее для него просто нет, она перестала существовать. Нужно выжечь из души все надежды и строить свою собственную отдельную жизнь, иначе она просто погибнет, навсегда погрузившись в бесплодные воспоминания и сожаления.

И начала строить. Блестяще окончила институт, осталась на кафедре писать кандидатскую. Через несколько лет была уже известным молодым специалистом с рядом публикаций в зарубежных журналах. А еще через какое-то время весь психиатрический мир говорил о инновационной методике лечения маниакального психоза доктора Богдановой. Да, к тому времени она уже носила эту фамилию.

Странное, почти случайное замужество. Ну как же, все говорили, что хороший парень, так тебя любит, да и пора уж. Она согласилась, и первое время все действительно было хорошо. Потом выяснилось, что с детьми у нее после того случая вряд ли что-то получится. Нет, надежда, конечно, есть, но необходимо долго лечиться, сдавать какие-то бесконечные анализы, валяться по больницам. И муж, хороший парень, сразу как-то поскучнел, начал придираться по мелочам. В общем, через несколько одинаковых безрадостных лет они разбежались.

А дальше снова работа, работа — пациенты, лекарства, больницы. И через какое-то время работы под руководством известного профессора медицины защитила докторскую, а на скопленные деньги открыла свой первый частный кабинет. Дальше — больше. Теперь, к тридцати восьми годам, она — хозяйка собственной психиатрической клиники, одной из самых престижных и дорогих в Европе.

Что же с личной жизнью? Короткие, ни к чему не обязывающие, не оставляющие следа в душе романы. За столько лет научилась, к счастью, держать себя в руках, никому не отдаваться полностью, не пускать в душу. Наверно, поэтому ей и удалось стать таким известным, востребованным в своей сфере специалистом, открыть частную практику, что, не обремененная счастливой личной жизнью, тратила все силы на работу. Кто знает, не обожгись она в юности так сильно, может быть, и не вышло бы из нее специалиста мирового уровня.

И вдруг, после стольких лет, к доктору Вере Николаевне, жесткому, уверенному в себе профессионалу, давно научившемуся отключать все человеческие эмоции, является на прием тот самый человек из прошлого. И Вера Николаевна кусает губы, дрожит и теряет голос, как девчонка.

Она поднялась с пола, одернула юбку, бросила на себя сердитый взгляд в зеркало: «Тоже мне, Наташа Ростова! Возьми себя в руки!» Алеша, судя по всему, остался тем же мальчишкой — безалаберным, безответственным, ненадежным. Все так же порхает, шутит, смеется. Вера же изменилась: она серьезная деловая женщина, и у нее нет времени на вполне заслуженный нервный срыв. Есть работа, пациенты, долг, и распускаться от случайной встречи с прошлым она себе не позволит.

Вера решительно подошла к двери, выглянула и обратилась к секретарше:

— Пожалуйста, Наташа, кто у нас следующий сегодня?

5

Марианна арендовала офис для своей адвокатской конторы в высотном здании Бизнес-центра. Найдя нужный адрес, Леонид даже присвистнул. Ничего себе, монументальное место выбрала его невестка. Огромная бетонно-стеклянная громадина высилась над оживленным проспектом, зеркальные окна фасада резали глаз отраженной синевой неба. Большая парковка усеяна дорогущими иномарками. Стоять близко от здания было неприятно — казалось, оно вот-вот обрушится на тебя всеми своими плитами, балками и перекрытиями.

Леонид поспешил войти внутрь. В просторном светлом холле, среди пальм в кадках и массивных аквариумов с экзотическими рыбами, помещалась стойка ресепшн. Макеев назвал вышколенной секретарше номер нужного офиса и попросил вызвать Лазареву Марианну Владимировну. Девушка предложила подождать, и он уселся в низкое кресло, обитое такой мягкой кожей, что уже дотрагиваться до нее пальцами было удовольствием. В аквариуме сновали туда-сюда разноцветные рыбины. Леонид машинально наблюдал за ними, кривя губы в усмешке.

Марианна, вероятно, изумится такой настойчивости. Ей, бедняжке, и невдомек, что прийти сюда его попросил ее собственный законный муж. Макеев вспомнил утренний разговор с Алексеем.

— Слушай, можно тебя попросить, — обратился к нему брат. — Заедешь сегодня за Маришкой после работы, а? Прогуляетесь, сходите куда-нибудь… Тебе несложно будет?

Леонид испытующе посмотрел на брата. Что это значит? Что-то заподозрил? Проверяет на моральную устойчивость?

— Нетрудно, конечно, — равнодушно пожал плечами он. — А в чем дело?

— Да понимаешь… — замялся Алеша. — Вечером должна прийти психиатр, бабушку смотреть. А Марианна всегда заводится, когда посторонние в доме… Ну я и подумал, что лучше без нее все это прокрутить.

— Ясно, — осклабился Леонид. — Докторишка-то симпатичная?

Алексей поморщился и отвел глаза.

— Да ну, брось, дело не в этом. Ты не подумай чего…

— Шучу! — Леня хлопнул брата по плечу. — Не беспокойся, мы с твоей супругой найдем чем заняться.

— Ну и прекрасно! — ответил Алеша, даже не обратив внимания на откровенную иронию Макеева.

Что ж, теперь его совесть чиста. Он, можно сказать, намекнул брату на свои намерения, тот же предпочел пропустить это мимо ушей. Пусть теперь пеняет на себя.

На ступеньках белой мраморной лестницы показалась Марианна. Темно-красная узкая юбка до колен обрисовывала ее стройные бедра, приталенный пиджак ловко охватывал тело, волосы обрамляли лицо мягкими волнами. Леонид невольно почувствовал волнение при взгляде на эту красивую, уверенную в себе женщину. «Что бы это значило?» — удивился он самому себе. Ведь когда-то Марианна смертельно надоела ему, и он голову ломал, как от нее избавиться. Теперь же вдруг она снова сделалась притягательной, желанной, необходимой. Не потому ли, что сейчас она принадлежала брату, этому проклятому баловню судьбы?