Гарольд Роббинс - Торговцы грезами Страница 28

Однажды ранним утром он вышел из своего вагончика облегчиться. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Эл обернулся.

На него смотрел маленький мальчик, лет девяти. Эл пристально взглянул на него, мальчишек такого возраста в балагане не было:

— Ты кто такой? — спросил он.

— Джонни Эйдж, — ответил мальчик, глядя на него наивными голубыми глазами.

Наверное, на лице Эла отразилось недоумение, потому что мальчик поспешил объяснить:

— Я здесь с мамой и папой, они приехали только вчера вечером.

— А! — сказал Эл, внезапно вспомнив. — Ты приехал вместе с доктором Салтером?

— Это мой отец, — ответил Джонни. — Но это его не настоящее имя, вообще его зовут Уолтер Эйдж, а имя моей мамы — Джейн Эйдж. — Он повернулся и указал пальцем. — Вон там стоит наш вагончик.

— Ну ладно, — ответил Эл. — Пойдем поздороваемся с ними.

Мальчик подошел к нему и заглянул в глаза.

— Вы — Эл Сантос, правда?

Эл кивнул головой, и они направились к вагончику семьи Эйдж. Неожиданно он остановился и поглядел вниз. Мальчик держал его за руку.

Потом он вспомнил тот вечер, когда родители Джонни погибли в огне. Загорелось шапито, упала центральная опора, и Джейн мгновенно накрыло пылающим брезентом. Отец Джонни пытался ее спасти и весь обгорел. Сгорели волосы, потрескалась кожа, оголив красное мясо.

Когда его вытащили и положили на траву, Эл встал на колени с одной стороны, а Джонни с другой.

— Джейн? — спросил отец Джонни. Его голос был настолько слаб, что они едва расслышали.

Эл покачал головой и с жалостью посмотрел на Джонни. Ему тогда исполнилось десять лет. Он оцепенел от шока и никак не мог понять, что же произошло.

Уолтер Эйдж протянул руку к сыну, другой рукой он взял руку Эла и вложил ее в ладонь мальчика.

— Присмотри за ним вместо меня, Эл, — прошептал он. — Он еще совсем малыш, у него все впереди. — Ему не хватало воздуха. Уолтер повернул изуродованное лицо к Элу. — Если придет время и он захочет уйти из балагана, помоги ему, Эл, не допусти, чтобы и с ним стряслась беда.

Джонни не отходил от него ни на шаг, учился всем премудростям бродячего артиста. У Эла все не хватало времени, чтобы по примеру брата Луиджи жениться и завести семью, и вскоре Джонни стал для него как родной сын. Однако Эл не стал отговаривать Джонни, когда тот решил покинуть балаган. Когда Джонни снова решил вернуться к Питеру, Эл тоже ничего не сказал. Пусть поступает как хочет, решил он.

Теперь, уйдя из балагана, он хотел повидать Джонни, прежде чем уехать на запад. Однако, зайдя на студию, он никого там не обнаружил. Тогда Сантос позвонил Питеру, но и тот не знал, где можно найти Джонни. Затем он позвонил Джонни домой, но там никто не ответил. Теперь Эл совершенно случайно на него наткнулся. Это случилось в кабаке на Четырнадцатой улице. Здесь всегда собирался балаганный люд, и он рассчитывал встретить здесь Джо, надеясь, что Джо поможет ему найти Джонни.

Джо закончил свой рассказ. Помолчав, Эл достал длинную тонкую сигару и закурил.

— Что это за Объединение, о котором ты все время толкуешь? — спросил он.

— Они контролируют патенты на все фильмы, и, если они не дадут добро, ты не сможешь снять картину. — Джо с удивлением посмотрел на Эла: что это Эл задумал?

— А есть у вас чем снимать фильм?

— Все готово — лежит на студии, — кивнул Джо.

Эл задумчиво посмотрел на сигару.

— Ну-ка разбуди Джонни, — сказал он. — Мне надо с ним потолковать.

Джо встал и подошел к бару.

— Дай-ка мне ведерко ледяной воды, — сказал он бармену.

Бармен молча наполнил ведерко водой и передал его Джо.

Подойдя к Джонни, Джо поднял ведерко и окатил его водой. В ответ Джонни лишь слегка повел плечами.

Джо снова направился к бару.

— Наполни-ка еще разок.

Бармен снова наполнил ведерко, и Джо повторил водную процедуру.

На этот раз Джонни очнулся. Он выпрямился, покрутил головой и поднял на Джо ошалевшие глаза.

— Дождь идет, — сказал он.

Джо оценивающе поглядел на него и снова вернулся к бармену.

— Еще разок и хватит, — сказал он.

Когда Джо подошел, Джонни уже силился понять, что происходит, но у него все плыло перед глазами. Что это Джо несет в руке?

И тут на него потоком полилась вода. Она была настолько холодная, что его вмиг пробрало до костей. В голове прояснилось, и он неуверенно поднялся.

— Какого черта? — с трудом выговорил он, стуча зубами.

Джо ухмыльнулся.

— Пробую привести тебя в чувство. Видишь, у нас гости? — сказал он, указывая на Эла.

Питер никак не мог заснуть, он всю ночь без сна вертелся в кровати, простыни стали влажными от пота. Эстер тихо лежала рядом. Она тоже мучилась, глядя, как он страдает.

«Если бы я могла что-нибудь сделать для него, — подумала она. — Раньше я могла сказать ему, пусть будет как будет, главное, занимайся своим делом. Но что сейчас?»

Питер лежал в темноте, уставясь в потолок. Он знал, что Эстер не спит, и ему хотелось, чтобы она заснула. Она и так вымоталась за день с детьми, не хватало только, чтобы она еще и не спала из-за него. Он замер и начал глубоко дышать, притворившись, будто спит.

«Если бы я принял тогда предложение Сигала, дела бы шли совсем по-другому, — в тысячный раз думал он. — Джонни не смог бы возразить. Он знал, что ничего другого мне не оставалось».

Он тут же упрекнул себя: «При чем здесь Джонни? Ведь я сам хотел сделать эту картину, он же не заставлял меня. Это моя вина. Тогда, в кабинете у Сигала, я был слишком несговорчив».

Он заворочался. Ему хотелось курить, но он вспомнил про Эстер и снова затих.

Приближалось утро, но они так и не заснули. Оба лежали, стараясь не двигаться, пытаясь подобным образом усыпить друг друга, но ни у него, ни у нее этого не получилось.

Наконец Питер не выдержал, медленно и осторожно сел в кровати и прислушался к дыханию Эстер. Оно было ровным. Он осторожно спустил ноги, нащупал шлепанцы и встал. Постояв немного, Питер на цыпочках отправился в кухню. Он мягко закрыл за собой дверь и включил свет.

Яркий свет ослепил его.

Когда глаза немного привыкли, Питер подошел к столу и, взяв сигару, закурил. Послышался звук отворяемой двери. Питер повернулся.

В дверях стояла Эстер.

— Не хочешь чашечку кофе?

Он молча кивнул головой и смотрел, как она, подойдя к плите, включила горелку под кофейником. Затем она подошла к столу и уселась напротив Питера.

Ее распущенные волосы волнами спадали на плечи. Ему захотелось протянуть руку и погладить их, — ее волосы казались такими живыми и теплыми, — но он сдержался. Он сидел и молча дымил сигарой.

— Когда у моего отца бывали неприятности, — сказала Эстер, — он всегда приходил на кухню выкурить сигару и выпить чашечку кофе. «Это прочищает мозги, — говаривал он. — И придает мысли ясность». Удивительно, что ты делаешь то же самое.

Он поглядел на свою сигару.

— Я не так мудр, как был твой отец. Я делаю слишком много ошибок.

Она взяла его за руку.

— Мой отец рассказывал мне одну историю. Был у них в деревне один умный старик, которого звали Яков-мудрец. Со всей округи приходили люди, чтобы послушать его речи. Однажды к нему пришел молодой нетерпеливый человек, который захотел перенять его мудрость за один раз. Он не желал неделями сидеть у ног старика, как это делали другие, он хотел овладеть мудростью немедленно. «О, мудрец, — сказал юноша. — Я поражаюсь глубине твоих знаний и хотел бы знать, как стать мудрым, чтобы избежать глупых ошибок молодости». Мудрец повернулся и посмотрел на нетерпеливого молодого человека. Он долго не сводил с него взгляда и наконец произнес: «О нетерпеливый искатель истины, — сказал он мягко. — Чтобы научиться избегать глупых ошибок молодости, надо дожить до глубокой старости». Подумав, молодой человек встал и поблагодарил мудреца за ответ на его вопрос, ибо понял, что мудрец сказал ему правду: «Ошибку нельзя распознать до тех пор, пока она не сделана и не обдумана. Если ты обдумываешь ошибку до того, как совершить ее, ее уже нельзя назвать ошибкой».

Питер сжал ее ладонь. Взглянув на Эстер серьезно, он заговорил на идиш.

— Тебя не зря так назвали. Ты такая же мудрая, как и царица, чье имя ты носишь.

На плите заклокотал кофе. Быстро поднявшись, Эстер погасила под ним газ. Обернувшись через плечо, она глянула на Питера.

— Что говорить о мудрости царицы Эстер, если твоя жена не может сварить тебе кофе.

Они захохотали и сразу почувствовали, как у них отлегло от сердца.

Питер встал и отложил сигару. Он мягко улыбался Эстер.

— Пойдем, — сказал он. — Пойдем в постель. Все остальное подождет до завтра.

— А кофе? — спросила она.

Он покачал головой.

— Никакого кофе. Кофе тоже подождет до утра.