Канта Ибрагимов - Сказка Востока Страница 29

— Ура-а-а!

— Вы — надежда Бога, веры, мира, наших жен и детей! Мы победим! Ура!

— Ура-а-а!

Наконец, перед самым рассветом, с ним остались лишь ближайшие родственники — сыновья и внуки.

— Если я сегодня проиграю, эти самые бахатуры первым делом обезглавят вас, подтверждая верность и преданность победителю. Вам это ясно?

Они, склонив головы, молчат.

— Поклянитесь, что будете верны до конца и беспрекословно исполнять любой мой приказ.

— Клянемся, — пали на колени, и по старшинству каждый поцеловал край его бархатного халата.

— Противник ведет перегруппировку сил, — доложила разведка Тимуру.

Вместе с родными он вышел из шатра. Уже светало. А в степи шум, все пришло в движение, вдалеке пыль столбом.

Тохтамыш, может, и трус, но, бесспорно, человек сметливый, и, учитывая ошибку предыдущего дня, пытается сегодня подойти поближе к реке. Своими действиями Тимур и мог бы в какой-то мере препятствовать этому. Однако, вопреки просьбам командиров, он на это не пошел и, к удивлению всех, вновь позвал мудрого Моллу Несарта.

— А ну, старик, — бодр голос Повелителя, — с затмением солнца либо ты, либо твой прибор меня обманули, подвели. Даю тебе еще один шанс выжить.

— О Повелитель, — склонился Молла, — боюсь, вновь ты обманываешься.

— Ты это о чем?

— Шанс выжить, либо нет, не в твоих руках, а Бога.

— Хе-хе, видишь, значит, я ни в чем не виноват — все предписано судьбой.

— И твоей зверской алчностью, — совсем тих голос Моллы.

— Что? — вроде не расслышал Тимур. — Хватит болтать, рассвело. Лучше тащи сюда свой прибор — астролябию. Точно определи, где пойма реки, а где возвышенность.

В это прекрасное теплое весеннее утро, занимаясь по приказу нивелировкой притеречной низменности, даже умудренный жизнью Молла Несарт не смог предугадать военного гения Великого эмира.

Сквозь убеленную дымку туч уже проглядывало высокое апрельское солнце, и бой уже был в разгаре, когда Молла Несарт смог закончить доступные измерения рельефа местности и доложить Тимуру. Задав немало вопросов, Повелитель задумался, прямо на песке заставил Моллу еще раз начертить верхний план и после этого приступил к расстановке своих сил. Молла удивился, когда Тимур вдруг спросил:

— Какова скорость реки?

— А это для чего?

— Хе-хе, в горах была гроза, да еще снег падает, — был чем-то доволен Повелитель, он далеко в тылу.

В тот день бой, не столь упорный, но тоже яростный, насмерть, продолжался. И, как сказали бы военные, сражение носило позиционный характер. Людей полегло немало, но никто и в этот день не взял верх. Тем не менее и на сей раз показалось, что действия Тохтамыша были решительнее, ибо он сумел потеснить врага. Во всяком случае, Тимуру пришлось отступить к вечеру с выгодной прибрежной территории, где располагался его стан, где был пологий берег, и можно было удобно подойти к реке.

И, вроде застигнутый врасплох, Тимур спешно отступил, даже свой командный шатер как есть оставил. Именно в этом шатре Тохтамыш подводил с военачальниками итоги прошедшего дня, и, казалось, это добрый знак — враг отступил. Однако к полуночи забили тревогу: ровная пойма лагеря стала быстро заливаться водой. Это хитрый Тимур накануне днем все подготовил. Двадцать тысяч тыловых людей, рабов, пленных и даже женщин отправили чуть ниже по течению, чтобы они, хотя бы из трупов, даже своих, возвели прочную плотину через Терек. И река к вечеру стала разбухать. Словом, идея оправдалась: и без того изнуренным воинам Тохтамыша пришлось вместо отдыха и сна, средь ночи менять место расположения.

А к утру в лагере Тохтамыша разыгрались совсем драматические события. По сведениям летописи, военачальник правого крыла золотоордынского хана, некто Актау, потребовал от хана выдачи другого военачальника Иса-бека, дабы убить его, как предателя. Иса-бек через связных еженощно общается со ставкой Тимура, а там его брат Едигей, и доказательств не надо. Второй день Иса-бек сражается в полсилы, отступает, из-за него не могут Хромца одолеть.

На что хан ответил, что его просьба будет уважена после сражения и что сейчас не время для сведения личных счетов.

— Нет, мне он нужен сейчас, — стал настаивать Актау, — а коли нельзя, то нет тебе от меня ни послушания, ни повиновения.

Понимая, к чему может привести распря пред началом боя, Тохтамыш стал уговаривать взбунтовавшегося Актау:

— Мы находимся в тяжком горе, которое озабочивает нас более твоего желания, и в мрачном положении, которое кручинит нас более твоей беды, так потерпи и не торопи. Не заставляй же слепого искать убежища на обрыве.

Все уговоры и угрозы оказались тщетными. Рано утром 17 апреля 1395 года Актау, командир корпуса левого крыла войска Тохтамыша, на глазах всех воинов демонстративно покинул поле боя. Вместе с ним ушли военачальники Бек-Ярык и Таштемир-оглан. Это около тридцати тысяч войска, в основном, булгары, башкирды и монголы.

И без того усталые от бессонной ночи золотоордынцы получили удар еще страшнее — моральный. Тем не менее и в этот день воины сражались до конца. Характерный эпизод этого поединка также описан в истории.

Тимур, узнав об ослаблении левого крыла войск Тохтамыша, двинул туда отборные силы. Усталые, раненые и павшие духом воины левого фланга после жестокой схватки, не выдержав натиск врага, обратились в бегство. Только командир Еглы-бай с одним своим туменом пытался сдерживать противника. Удрученный своим бессилием остановить бегущих, он приказал надеть путы на своего коня и вызвал на единоборство Османа Бахадура, стоявшего корпусом против него.

Это была жестокая схватка, и с обеих сторон пало множество воинов. В ход пошли булавы, дротики, копья и другое оружие. Когда Осман добрался до Еглы-бая, они переломили друг о друга копья, поломали сабли и схватились врукопашную. Лошадь Еглы-бая не могла двигаться из-за пут. При ее падении вместе с всадником Осман оказался сверху. Воспользовавшись этим, он отрубил голову Еглы-баю.

Произошедшее событие повергло в ужас золотоордынских воинов, но они бросились отбить у врага отрубленную голову военачальника. Оба войска смешались, завихрился смертоносный клубок. Этот бой был очень похож на бой первого дня сражения. Только тогда битва шла за спасение жизни Тимура, теперь же бой шел вокруг убитого военачальника.

Благодаря численному превосходству, войско Тимура окружило левый фланг войска ордынского хана. Упорный бой длился весь день. Были горы убитых. «Труп Еглы-бая в конце концов вытащили. из-под восьмисот человек юношей с черными кольчугами на груди, верхом на белых лошадях и белыми кутасами на шее. Людей же с цветами и видами иными, чем сказанные, не считали». «Испуганные кони носились по полю и топтали людей, ручьями лилась кровь по степи».

Шанс у Тохтамыша еще был, да, видимо, изначально он не был уверен в том, что можно одержать победу над противником, явно оберегаемым Небесами. После полудня, оценивая положение дел, хан Золотой Орды сам стал понемногу ретироваться с поля сражения. Это послужило сигналом к отступлению, которое сразу приняло вид массового бегства.

Сразу же ордынское войско распалось на отдельные этнические части. Одна группа ушла на Дон, Днепр и в Крым, другая, переплыв Терек, — в горы Кавказа, а хан со своими приближенными бежал в низовья Волги, в свою столицу Сарай.

Тимур, узнав о победе, впервые прилюдно не сдержал нервы. Он, как ребенок, побежал на поле боя, трясясь и плача от счастья, упал на кровавую, уже истоптанную молодую траву и, рыдая, возблагодарил Вечное Небо — это божество отцов, за то, что битва кончилась его победой. Он и вправду Властелин!

С исторической точки зрения, именно Тимур, разгромив Тохтамыша в 1395–1396 годах, фактически уничтожил Золотую Орду — мощное государство, которое являлось угрозой не только для России, но и для всей Европы. И именно Тимур поставил точку в существовании династии своего кумира и, как он утверждал, прародителя — Великого Чингисхана.

Правда, сам хан Золотой Орды, как и при сражении 1391 года, с поля боя бежал. Узнав, что Тохтамыш, вместе со своими царевичами, нойонами и нукерами, бежал в сторону Каспийского моря, а там — на север, в сторону своей столицы Сарай-Берке, Тимур хотел было преследовать его по свежим следам, но его сдержали два фактора. Во-первых, как он письменно заверил, ханом Золотой Орды стал Едигей, который вместе со старшим братом и своим войском в пятнадцать тысяч уже направился для захвата власти в Сарай. Во-вторых, и это было существенным, будучи в солидном возрасте, Тимур в этом сражении пережил такое физическое, а главное, эмоциональное напряжение, что продолжить преследования Тохтамыша он просто не смог. В устье Терека он остановился на отдых. В честь грандиозной победы устроил большие торжества. Пир был с размахом, с особой щедростью Тимур почтил своего старого друга Сабука, который спас ему жизнь в первый день боя. И если ранее такие праздники длились много дней, то на сей раз все закончилось через пару суток. Ибо победа — не ради победы, а ради наживы. А что может дать поле сражения? Только два огромных могильных кургана, которые неблагодарные потомки тоже разграбят. А нажива впереди, в городах и весях Восточной Европы. Он отдал приказ идти на север, и в эту же ночь ему опять приснился сон, который преследовал его в последние годы.