Тимофей Ермолаев - Рассказы Страница 29

Дракон понял, что она сейчас расплачется, поэтому он скорее включил душ, отрегулировал температуру и затащил принцессу под воду. Тогда она действительно расплакалась, но эффект был уже не тот.

— Сажу мы отмоем, а потом купим тебе новую пижаму, — успокаивал он ее, открывая флакон с шампунем. Вскоре Аста вся была в пене. Он выкинул грязные обгоревшие останки пижамы. Она неожиданно вскрикнула.

— Что случилось? — испугался он.

— У тебя очень острые чешуйки, — пожаловалась она. — Ты поцарапаешь мою нежную кожу.

— Извини, — буркнул он.

Когда результаты мытья представились ему удовлетворительными, он выключил воду и ловко обернул вокруг ее тела мохнатое белое полотенце.

— Все, — сказал Дракон. — А теперь мне пора.

— Может, ты хочешь чаю?

Он сдался.

— С лимоном, большую чашку, две ложки сахара и огромный кусок шоколадного торта.

Чай они пили в гостиной, большой светлой комнате на первом этаже. Через большие окна можно было любоваться зрелищем восходящего солнца. Аста забралась в кресло с ногами и наблюдала за гостем. Дракон одним глотком осушил чашку, забросил в рот кусок торта вместе с блюдцем, а потом спросил:

— Что ты там говорила, перед душем? Мне показалось…

— Нет, ты все правильно расслышал. Я влюбилась в тебя, как только увидела у стойки бара в Довре. Это была любовь с первого взгляда.

Дракон отодвинул чашки и стал пить прямо из чайника.

— Ты уверена, что это чувство…

— Ты мне не веришь? — Аста расстроилась.

— Девочка, я живу уже почти тридцать тысяч лет…

— Возраст — это не главное, — возразила она. — Я тебе хоть немного нравлюсь?

— Да, конечно, — ответил Дракон, не задумываясь. А подумав, вспомнив увиденное в душе, он поинтересовался:

— А у тебя нет сестры, такой высокой блондинки с пышной грудью, тонкой талией и красивыми ногами?

— Убью, — мрачно отозвалась Аста. — Думаешь, у меня не найдется пары знакомых рыцарей, чтобы они сразились с тобой?

Он рассмеялся, стараясь не исторгнуть пламя. Однако, заметив в ее глазах новые бисеринки слез, он успокоился.

— Девочка, во-первых, ты еще слишком молода и не знаешь, что говоришь. Ты и меня совсем не знаешь! А во-вторых, вместе с Драконом нельзя быть счастливым. Поверь мне!

— А вчера ты поцеловал меня… в шею… и говорил разное…

Он испугался. Он ничего не помнил, в памяти возникали лишь вспышки яркого света, обрывки разговоров про политику, смеющиеся лица… среди которых лица этой маленькой принцессы не было.

— А что… я еще делал?

— Всю дорогу плевался кислотой и сжег два автомобиля и одно дерево. Хорошо еще, рядом полицейских не было.

— А потом?

— А потом, как только увидел кровать, упал, как подкошенный, и захрапел.

— Понятно, — сказал он, уплетая одно за другим пирожные с кремом. Когда пирожных в вазе не осталось, он встал.

— Мне пора.

— Уже? — Аста вскочила. — Я думала, ты останешься еще чуть-чуть.

— Я не могу.

— А ты веришь, что я тебя люблю? Разве ты это не видишь?

— Давай встретимся где-нибудь через день и поговорим, — предложил он. — Договорились?

— Хорошо. а ты меня поцелуешь на прощание?

— Нет. Ну… если ты хочешь…

Он чмокнул ее в щеку. Она обняла его обеими руками и, закрыв глаза, счастливо прижалась к его груди. Он вздохнул, подумал и тоже обнял ее.

— Мне действительно пора, — заторопился он, чувствуя, что Аста начинает поглаживать его по спине.

Она приоткрыла глаза и посмотрела ему в лицо, губы ее приоткрылись, он увидел зубки и кончик розового языка.

— Мне действительно пора, — повторил он, окончательно освободился из плена ее рук и направился к выходу.

— Я буду ждать тебя, — печально сказала она ему вслед.

Он вышел на лужайку перед домом, расправил крылья, но потом передумал лететь и, покачивая чешуйчатым хвостом, направился к ближайшей автобусной остановке.

«Интересно, — подумал он через минуту, — а как звали эту маленькую милую принцессу?»

Еще через минуту он подумал о том, что неплохо было бы выдохнуть на нее побольше пламени, поджарить, а потом съесть. Такое нежное, молодое мясо…

А еще через минуту он совсем про нее забыл.

20 апреля 2003 г.

Щупальца

Впервые я увидел их, когда одним прохладным апрельским утром шел на работу. Эта встреча была для меня такой неожиданностью, что я остановился. Кто-то, шедший сзади, толкнул меня плечом, беззлобно выругался: «Чего стал, придурок в кепке?» Люди спешили по своим делам, кто-то опаздывал на службу, дети вприпрыжку бежали в школу, обычное начало рабочего дня, все наступали на них, но никто их не видел. Их видел только я. «Вот оно, унаследованный от отца дар», — подумал я.

Мой отец был необыкновенным человеком. Разумеется, для знакомых и товарищей по работе он был абсолютно не выдающейся личностью (как и я), но самые близкие люди, его родители, моя мать и я с сестрой, знали, что глаза отца могут видеть незримое, то, что находится на грани между нашим миром и миром чудес, если можно, конечно, так назвать то потустороннее пространство, которое населяли в основном существа, похожие на порождения безумного сна. Впрочем, в какой-то мере так оно и было. Отец рассказывал о том, что видит Тени, безмолвно кружащие вокруг нас. На улице он незаметно указывал на внешне нормального мужчины или женщину и шепотом сообщал мне, что на самом деле это Мертвый, также враждебное людям творение неизвестно чьих рук. А однажды он схватил меня за руку, указал в небо и сказал, что видит черного демона, кружащего над фонтаном. «Какая красота», — протянул он, а потом сообщил, что демон одет в джинсы. Но тогда я ничего не видел. Мы с сестрой не унаследовали этого дара. Так полагал я в те далекие времена.

И вот теперь я видел щупальца. Вернее, это были мягкие, покрытые слизью, трубчатые отростки серовато-белого цвета. Их было пять, не толще карандаша, они начинались где-то за углом ближайшего дома, пересекали всю улицу и скрывались за другим домом. По щупальцам ходили люди, на проезжей части по ним проезжали легковые автомобили и автобусы, но это им было нипочем. И их никто не видел, кроме меня.

Я присел, не задумываясь о том, что обо мне могут подумать другие люди. Щупальца жили своей жизнью, они нервно подрагивали и мало того — они медленно куда-то перемещались и одновременно росли, оставаясь при этом неизменного диаметра. Неожиданно на моих глазах все пять щупалец судорожно задрожали, словно в экстазе, это продолжалось несколько минут. Я рискнул и потрогал их рукой, когда дрожание утихомирилось. Щупальца были склизкими, немного липкими и теплыми на ощупь. Казалось, внутри них перемещается какая-то жидкость. «Или гной?» — подумал я.

Я выпрямился и с силой наступил на один из них. Но перебить его было не так-то легко, а через некоторое время оказалось, что мой ботинок стоит не на щупальце, а рядом с ним. Я еще несколько раз попробовал наступить на щупальца, но каждую попытку они непонятным образом избавлялись от тяжести моего тела. Какая-то старушка неодобрительно покосилась на меня и громко произнесла:

— Еще утро, а он уже пьяный, скотина…

Я бросил взгляд на часы и понял, что нужно спешить, вечером я еще вернусь сюда. Я понимал, что нужно будет разыскать того, кому принадлежат эти щупальца, или того, в кого они впились.

На работу я опоздал, начальник отдела высказал мне устное предупреждение. Как всегда, говорил он на повышенных тонах, время от времени срываясь в истерику.

А вечером я не обнаружил щупалец на старом месте. Лишь кое-где остались небольшие лужицы мутной слизи, которые простые обыватели принимали за обычные дождевые лужи. «А ведь дождя давно не было», — печально подумал я, глядя на их самодовольные и целеустремленные лица, чисто выбритые подбородки и придирчиво накрашенные помадой губы. Люди, живущие вокруг меня. И еще я подумал о том, что моя встреча с щупальцами была не последней.

Перед тем, как ложиться спать, я положил в свой портфель нож. Специальное ритуальное оружие, также, как и дар, оставшееся мне от отца. А потом почистил зубы и уснул. Снился мне серый шар на Набережной.

В следующий раз я увидел щупальца через десять дней, в субботу на закате солнца. Я вышел прогуляться к морю и, возвращаясь, заметил, что поперек улицы струятся пять светлых нитей. Щупальца опять нежно подрагивали, но на этот раз никуда не двигались. Я догадался, что объект, жертва хозяина щупалец, попросту не движется. В какую же сторону мне пойти: налево или направо? И я пошел налево.

Когда совсем стемнело, я уперся в дверь подъезда многоэтажного дома. Дверь была на кодовом замке, а щупальца умудрились протиснуться под нее. Я опять присел и попробовал их перерезать, но напрасно: едва я отнимал лезвие, как они опять срастались. Спрятав нож, я запомнил улицу и номер дома и отправился восвояси. Утро вечера, как говорится, мудренее.

Это была женщина. Еще до того, как она вышла из подъезда, я заметил, что щупальца начали суетиться, нервно дрожать и как-то подбираться. А потом появилась она, вместе со своим приятелем — невысоким крепким мужчиной с бритой головой и холодными серыми глазами. Тип мужчины, который четко знает, чего хочет, и напролом идет к своей цели. Приятель пошел подогнать машину, а она осталась, чтобы выкурить тонкую сигарету. Она была очень красива. Черные, как смоль, волосы, челка, прикрывающая один глаз, аккуратный нос, приятной формы губы в темной помаде. Одета она тоже была очень стильно — блестящая черная куртка, юбка до колец, которая открывала стройные, в темных чулках, ноги. И в эту красавицу намертво впились щупальца Граболы: одно — к виску, второе — в шею, третье — под подбородком, четвертое — к запястью, а пятое бесстыдным образом исчезало под юбкой. Щупальца четко реагировали на малейшие изменения настроения женщины. Она улыбалась каким-то своим мыслям — они начинали дрожать, словно хихикали с нею. Она хмурилась — они судорожно трепетали. И она их совершенно не замечала.