Добро пожаловать в «Книжный в Хюнамдоне» - Порым Хван Страница 29

– Я не буду с вами резок, – голос Сыну звучал непривычно расслабленно. – Раньше работал программистом.

– Точно, у вас же техническая специальность! А сейчас?

– Поменял отдел. Занимаюсь оценкой качества.

– А почему?

– Надоело.

– Надоело?

– Да. Но… я не об этом. Как-то мне пришлось остаться в Америке на два месяца. Дел было много, работал почти без выходных. Однажды мы поехали в другой город, и я зашел в случайную кафешку. Вместо воды там подавали жасминовый чай. В Корее я его тоже пробовал, и в целом ничего особенного, но с тех пор, как вернулся домой, я часто вспоминал тот вкус. Тогда и привык заваривать себе жасминовый чай.

– Пытаетесь вспомнить тот вкус?

– Нет.

– Хм.

– Не вкус – вспоминаю те времена.

– А что за время было?

Сыну провел кончиком пальца по чашке и серьезно посмотрел на Ёнчжу:

– Мне тогда приходилось очень трудно. Почти каждый день посещали мысли бросить все и вернуться домой. А в том кафе я, сам не знаю почему, нашел успокоение. Может, все дело в атмосфере или приветливой хозяйке, но что-то придавало мне сил. Только благодаря этому я смог завершить работу.

– Как вам повезло там оказаться!

– Да. Но я все это рассказал к тому, что… эта чайная мне тоже надолго запомнится. Я так чувствую… что часто буду вспоминать сегодняшний день.

– Вам тяжело сейчас?

Услышав вопрос Ёнчжу, Сыну внезапно рассмеялся. Хотя в таком поведении не было ничего сверхъестественного, она не могла оторвать от него изумленного взгляда. Может, потому, что в обычной жизни он казался другим. Или же этот смех шел ему больше, чем он думал. Так или иначе, в расслабленной атмосфере новый знакомый предстал в совершенно ином облике.

– Я тоже кое о чем думаю, – снова улыбнулась своей тихой улыбкой Ёнчжу.

– О чем?

– Вспоминаю, как работала в компании.

– Много лет там провели?

– Больше десяти.

– Давно ушли?

– Года три как.

– И сразу открыли книжный?

– Да, сразу.

– Значит, вы давно это запланировали?

– Да нет.

– А как?

– Сейчас я стану резкой, – оборвала она дальнейшие расспросы и улыбнулась.

– Ясно, – растерялся Сыну.

– Однажды я вернулась домой в одиннадцать вечера.

– Часто приходилось задерживаться?

– Да. Очень.

– Поэтому вы решили уволиться.

– Да… Но в тот вечер мне внезапно захотелось пива.

– Пива?

– И не просто дома. Мне захотелось пойти в бар и выпить бокал пива возле стойки.

– Стоя?

– Да, потому что если я садилась, то сразу накатывала усталость. А засыпать не хотелось. Ведь там такое пиво!..

– Какое? – Сыну с любопытством ждал ответа.

– Медовое.

– Так вы пошли в бар?

– Конечно. Людей оказалось много. Мне едва нашлось место. Но как только я выпила кружку пива, тут же ощутила счастье.

– Оно оказалось не так далеко.

– Как раз это я и хотела сказать.

– Про счастье?

– Да, что оно ближе, чем нам кажется. Не в далеком прошлом или будущем. А прямо здесь, перед нами. В тот день оно было в пиве, а сегодня – в чае. – И она с улыбкой посмотрела на Сыну.

– Значит, ради счастья можно и пиво себе позволить.

– Верно! – усмехнулась Ёнчжу.

– Лучше всего – стоя в баре.

– И снова верно! – рассмеявшись, на этот раз еще громче сказала она. И продолжила уже серьезнее: – Мне… кажется, если помнить, что счастье не так далеко, то и жить становится легче.

В одно мгновение обстановка изменилась. Сыну захотелось спросить у Ёнчжу, отчего ей трудно жить. Насколько ему было известно, так говорили те, кому и в самом деле приходится непросто. И кто ищет способ облегчить свой груз.

Сложнее всего в общении для него было понять, когда пора остановиться. Как предугадать, в какой момент любопытство переходит в невоспитанность? Его опыт подсказывал, что если не знаешь, то лучше умолкнуть заранее. Если сомневаешься, спросить или нет, – не спрашивай. Не уверен, что сказать, – послушай. Даже этого будет достаточно, чтобы не показаться грубым.

– А что для вас счастье? – обратилась к нему Ёнчжу.

Счастье… Сыну о нем никогда не размышлял. Он слышал, что люди стремятся к нему, но сам предпочитал тратить время на что-то стоящее. Может, для Сыну это и есть счастье, кто знает?

– Трудно ответить, потому что я не знаю, что такое счастье. Вы сами сейчас сказали, что почувствовали себя счастливой, выпив кружку пива. Значит, вы понимаете, что такое счастье. И для каждого человека оно свое. Наверное, и у меня тоже есть. Но что для меня счастье?

– На этот счет существуют разные мнения. Ари… Нет, ничего, – остановила она себя.

С момента открытия книжного магазина, общаясь с кем-нибудь, Ёнчжу часто цитировала разных авторов. Так было проще разобраться, что посоветовать посетителю. Привычка укрепилась, когда она стала писать о книгах. Едва в голову приходила какая-то мысль, Ёнчжу сразу вспоминала произведение, в котором упоминалось что-нибудь близкое. Поэтому в ее речи постоянно мелькали имена авторов, цитаты, теории. Хозяйке магазина казалось, что тем самым она докучала собеседнику. Пусть сама и не считала такое поведение занудством, а все-таки не хотелось нарушать комфорт другого человека.

– Как это «ничего»?

– Я передумала.

– Вы хотели что-то сказать про Аристотеля?

Ёнчжу притворилась, что не понимает, о чем он, и крепче сжала чашку.

– Я знаю, что у него есть работа «Никомахова этика», но не читал ее. Там он рассуждает про счастье. Так что такое счастье по Аристотелю?

Увидев, что Сыну понял ход ее мыслей, Ёнчжу неловко сделала еще два глотка. Она и так чувствовала себя глупо, оттого что не договорила об Аристотеле, а теперь оказалась в полном замешательстве. Украдкой взглянув на Сыну, Ёнчжу заметила, что тот все еще спокойно ждет ответа. В его глазах читалось, что он дослушает до конца все, что она скажет. И Ёнчжу решилась:

– Тот, чье имя начиналось с Ари… разделял счастье и ощущение счастья. Счастьем он называет наши достижения на протяжении жизни. Так, если человек хочет стать художником, он должен прилагать для этого усилия. Став великим художником, он обретет счастливую жизнь. Раньше мне нравилась эта идея. Ведь наше настроение меняется, и то, что сегодня давало нам ощущение счастья, завтра может стать несчастьем. Например, сегодня нам нравится чай с айвой, но, сколько бы мы его ни выпили завтра, это ощущение не вернется. Такое счастье уже не настолько привлекательно. Вот я и подумала, что если жизненные достижения определяют наше настоящее счастье, то стоит попробовать. Так у меня появилась уверенность в своих стараниях. Даже несмотря на трудное время.

– Такому любой позавидует.

– Чему?

– Вашей уверенности в стараниях.

– Почему?

– Часто говорят, что стараться – это талант.

– А-а…

– А почему вы поменяли свое мнение?

– Потому что не знаю, что для меня счастье. Мне все еще нравится мысль про достигнутое тяжелым трудом, – продолжила Ёнчжу чуть более разгоряченно. – Но позже я переосмыслила слова этого Ари… Счастье, о котором он говорит, приходит в самый последний момент. Ради одного этого момента ты стараешься всю свою долгую жизнь, мирясь с несчастьем. Если так подумать, то счастье ужасно. Бесполезно тратить все отведенное тебе время на одно мгновение. Поэтому теперь я решила жить не ради счастья, а ради того, чтобы ощущать себя счастливой.

– А сейчас вы ощущаете его?

– По сравнению с тем, что было раньше, – да, – кивнула Ёнчжу.

– Значит, правильно, что вы передумали.

Ёнчжу задумчиво взглянула на него. Она и сама не знала, правильно ли это.

– Я вас поддерживаю.

– Правда? – удивилась Ёнчжу.

– Да, я поддерживаю вас в этом. Хорошо, что вы ощущаете себя счастливой. – Во взгляде Сыну читалась теплота.

Ёнчжу на мгновение закрыла глаза и сделала еще глоток. Она так давно не получала ни от кого поддержки, что уже успела забыть, каких сил это придает. Поставив чашку, она подняла взгляд на Сыну и улыбнулась: