Харуки Мураками - Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий Страница 3

Он радовался и гордился тем, что принадлежал к этому пятиугольнику, – обожал и каждого из них в отдельности, и всех четверых сразу. Как молодое деревце тянет корнями соки из-под земли, Цкуру заряжался от этой дружбы энергией для собственного роста и запасался ею на черный день. Но в глубине души постоянно ворочался страх: однажды он все-таки выпадет из этого братства, или же его оттуда изгонят, и он останется один навсегда. Поэтому всякий раз, когда он прощался с друзьями, в его сердце пробуждалось беспокойство – словно черный, зловещий риф, выступающий из моря при отливе.

– Значит, ты с малых лет любил станции? – с явным интересом уточнила Сара́ Кимо́то.

Цкуру осторожно кивнул. Как бы она не заподозрила, что он просто великовозрастный балбес, повернутый на железных дорогах. Впрочем, рано или поздно все равно заподозрит наверняка.

– Ага, – признал он. – Почему-то с раннего детства станции люблю.

– Какая последовательная жизнь, – сказала она слегка удивленно, хоть и вполне одобрительно.

– Но почему именно станции – объяснить не могу.

Сара засмеялась.

– Наверно, призвание?

– Возможно, – допустил он.

«Почему мы тогда заговорили об этом?» – думает теперь Цкуру. Разговор тот состоялся тысячу лет назад, и ему очень хотелось бы удалить его из памяти. Но Сара зачем-то хотела, чтобы он рассказал про свои школьные годы. Как учился, чем занимался. И совершенно неожиданно для себя он ей поведал о компании из пяти неразлучных друзей. О четырех «цветных» и одном «бесцветном» – себе самом.

Беседовали они в маленьком баре на окраине района Эбису. Хотя вообще-то собирались поужинать в ее любимом ресторанчике. Но она сказала, что поздно обедала, не голодна, и лучше отменить заказанный столик, а вместо ужина выпить коктейлей да закусить каким-нибудь сыром с орешками. Цкуру и сам не хотел есть, так что не возражал. Ел он вообще немного.

Сара была старше Цкуру на пару лет и работала в крупной туристической компании. Организовывала пакетные загрантуры. И, понятное дело, часто ездила в командировки за границу. А Цкуру служил в железнодорожной компании, которая охватывала весь запад региона Канто[6], в отделе планирования станционных сооружений (и правда – призвание). И хотя занятия эти различались, объединяла их общая тема: перевозка пассажиров. Познакомились они на вечеринке у одного из начальников Цкуру, который отмечал постройку нового дома, и тогда же обменялись электронными адресами. Нынешнее свидание было уже четвертым. На третьем они поужинали, затем поехали к нему и переспали, что показалось им очень естественным. Случилось это всего неделю назад, а сегодня они встретились снова. Если так пойдет дальше, их отношения углубятся не на шутку. Ему тридцать шесть, ей тридцать восемь. Что говорить, давно уже не старшеклассники.

Внешность ее поразила Цкуру при первой же встрече. Обычной красотой это не назвать. Упрямые скулы чуть слишком резки – как и тонкий, слегка заостренный нос. Но в целом лицо настолько живое, что не обратить внимания невозможно. Чуть прищуренные глаза распахивает пошире, когда хочет что-нибудь разглядеть, и в черных глазах этих – ни малейшей робости, сплошное любопытство.

Хотя Цкуру не задумывается об этом специально, есть у него на теле зона особой, повышенной чувствительности. Где-то меж лопаток – мягкая, загадочная, рукой не дотянешься – и, как правило, прикрытая чем-нибудь так, что никому не видна. Но иногда, совершенно непредсказуемо, зона эта почему-либо обнажается, и кто-нибудь касается ее кончиками пальцев. И тогда организм Цкуру вырабатывает особое вещество. Оно попадает в кровь и разносится по всем уголкам тела, возбуждая не только плоть, но и душу.

Уже при первой встрече он почувствовал, что Сара включила его как нужно, нажав на кнопку в той безымянной зоне. В день знакомства они разговаривали очень долго, хотя он не помнил о чем. В памяти осталось лишь прикосновение ее пальцев – и вызванный этим касанием экстаз. Какие-то винтики совсем разболтались, какие-то закручены намертво… Такое вот ощущение. Но что оно означает? Над этим Цкуру размышлял несколько дней. Но размышлять о том, что не имеет формы, толком не получалось. И потому он отослал ей по электронке письмо с приглашением на ужин. Желая проверить, что же все это значит.

Кроме внешности как таковой, ему нравилось и то, как она себя подавала. Украшений почти никаких, скромная стрижка очень к лицу. Одета неброско, но можно представить, с какой требовательностью подбиралась каждая вещь, явно стоившая того, что за нее заплатили. Косметика и бижутерия дорогие, в безупречном сочетании. И хотя к своей одежде Цкуру относился довольно безразлично, женщин, которые умеют одеваться стильно и со вкусом, всегда ценил – примерно так же, как ценят прекрасную музыку.

Его старшие сестры тоже любили наряжаться; всякий раз, собираясь на очередное свидание, отлавливали тогда еще маленького Цкуру и выпытывали, что он думает насчет их внешнего вида. И к его словам почему-то относились очень серьезно. «Слушай, а как тебе вот это? – спрашивали они. – А такое сюда подойдет?» И он, единственный в те минуты мужчина в доме, старательно выносил суждения. Сестры уважали мнение брата, и он был счастлив. Так со временем оценивать стиль женской одежды вошло у него в привычку.

Отхлебнув виски с содовой и льдом, он представил, как стягивает с Сары платье. Отцепляет крючок, расстегивает молнию. Пока такое произошло только раз, но секс у них получился очень удачным и, похоже, обоим понравился. Как в платье, так и раздетая, Сара выглядела лет на пять моложе своего возраста. Белая кожа, небольшая, но полная грудь. Он ласкал эту женщину долго и с наслаждением, а кончив, прижал к себе и захлебнулся от нежности. Хотя, конечно, только этим ограничиваться нельзя, он все понимал. Таковы уж правила человеческих отношений. Если что-то берешь – отдавай что-нибудь взамен.

– А у тебя как все было в школе? – спросил Цкуру Тадзаки.

Сара покачала головой.

– Да ну ее, мою школу. Скучно рассказывать. Как-нибудь в другой раз. Сейчас хочется тебя послушать… Так что же случилось с вашей «неразлучной пятеркой»?

Цкуру набрал пригоршню орешков, закинул парочку в рот.

– В нашей компании было несколько негласных правил, которые не обсуждались. Одно гласило: чем бы мы ни занимались – все делаем впятером. Скажем, таких дел, которые могут выполнить двое, мы старались избегать. Иначе компания распадется. А мы должны держаться друг друга и быть центростремительной единицей. Как лучше сказать… В общем, мы очень старались, чтобы наш союз оставался гармоничным и нерушимым.

– Союз гармоничный и нерушимый? – с каким-то искренним удивлением повторила она.

Цкуру едва заметно покраснел.

– Старшеклассники, куда деваться. Каких только глупостей не придумают…

Пристально глядя на него, Сара чуть наклонила голову.

– Не думаю, что это глупости. И какая же цель была у вашего союза?

– Цель – как я уже говорил: помогать после уроков подготовишкам. Именно это нас когда-то объединило – и, в общем, всегда оставалось для каждого очень важным. Хотя со временем, возможно, сохранение союза и стало его самоцелью…

– Существование ради существования?

– Наверное.

Сара прищурилась.

– Прямо как у Вселенной.

– Насчет Вселенной не знаю, – отозвался Цкуру. – Но для нас в те дни это ужас как много значило. Казалось, нужно во что бы то ни стало сохранить между нами эту… chemistry[7]. Ну, как не дать погаснуть спичке на ветру.

– Chemistry?

– Сила, возникшая при конкретных обстоятельствах. Только однажды – и больше никогда.

– Как Большой Взрыв?

– В Большом Взрыве я тоже разбираюсь неважно, – признался Цкуру.

Сара отхлебнула мохито, повертела в пальцах бокал, разглядывая плавающие в нем листья мяты, и наконец сказала:

– А я, знаешь, все детство проучилась в женской гимназии. И, если честно, плохо понимаю, как могут девчонки с парнями вот так дружить одной компанией. Даже представить себе не могу. Получается, чтобы сохранить ваш союз, вы решили себя ограничивать, что ли? Отрицание себя ради дружбы?

– Не знаю, подходит ли сюда «отрицание». Пожалуй, слишком сильное слово. Хотя, наверное, все-таки да – мы старались не допускать, чтобы дружба перерастала в сексуальные симпатии.

– Но вслух не обсуждали? – уточнила Сара.

Цкуру кивнул.

– Да, словами не говорили. Все-таки инструкций для такого не сочиняют.

– Ну а сам ты что же? Всю дорогу вместе – и ни к Белой, ни к Черной не тянуло? Насколько я поняла, девчонки они были симпатичные…

– О да, очень. Каждая по-своему. Я бы соврал, сказав, что не тянуло. Но об этом я, насколько мог, старался не думать.