Арнольд Цвейг - Спор об унтере Грише Страница 3

Тут можно читать бесплатно Арнольд Цвейг - Спор об унтере Грише. Жанр: Проза / Современная проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте Knigogid (Книгогид) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Арнольд Цвейг - Спор об унтере Грише читать онлайн бесплатно

Арнольд Цвейг - Спор об унтере Грише - читать книгу онлайн бесплатно, автор Арнольд Цвейг

Именно во втором, широком плане и образ Гриши приобретает весьма важный смысл. Гриша привлекает к себе внимание А. Цвейга не только своей злополучной участью, вызывает в нем не одно лишь сострадание, как жертва Шиффенцана и ему подобных. Нет, значение этого образа гораздо больше, хотя он несколько не довершен писателем. Внутренняя жизнь Гриши дана как бы со стороны, с гораздо меньшей психологической конкретностью, чем это сделано в отношении немецких персонажей романа. Да это и понятно: не могло быть у автора романа такого глубокого и живого представления о его русском персонаже, как о немецких. Хоть Гриша бывалый солдат, хоть прошел он огонь и воду, узнал и войну и плен, но в том, как он изображен у А. Цвейга, есть что-то иконописное. Весь строй чувств и желаний Гриши слишком уж наивен и как-то старозаветен. Невольно задаешься вопросом: эта наивность не отражает ли наивности авторских представлений о русском простом человеке, наивности авторских представлений о русском народе, творящем революцию? Думается, тут проявилось у А. Цвейга одностороннее влияние крестьянских образов Тургенева и Достоевского, а особенно — образа Платона Каратаева из «Войны и мира». И все же Григорий Папроткин, пускай его образ и не вылеплен автором с такой тщательностью и мастерством, как большинство персонажей книги, — отнюдь не ходульная фигура. Он согрет лирическим чувством автора, в нем сказалась искренняя симпатия автора к русскому революционному народу. Большое значение имеет и то, что за его судьбою читатель следит как бы глазами его друзей, действующих в романе, — образ Гриши, хотя и недостаточно пластичный, не оставляет читателя равнодушным. Это очень существенно для всего замысла книги. Ведь расстрелянный немецким командованием Гриша носитель мирной мечты о человеческом счастье, и хотя в романе он и не встречается с генералом Шиффенцаном, но во всем замысле и в композиции произведения он ему прямо противопоставлен.

Создавая «Спор об унтере Грише», А. Цвейг еще многого не понимал в народе революционной России, в русской социалистической революции. Но одно он понял прекрасно — то, что они несут человечеству мир. Вот почему тема революционной России, властно прозвучавшая уже в первой книге «Большой войны белых людей», продолжает звучать и в других романах этого цикла, она звучит и во всем творчестве А. Цвейга, давнего друга СССР.

А. Цвейг — один из неустанных борцов за мир, и его «Спор об унтере Грише» — прекрасное начало того пути, на который он зовет всех защитников мира в своей статье, напечатанной в «Правде» 7 июня 1958 года: «Хочешь мира — готовь его, готовь, не щадя своих сил, каждый день твоей жизни, каждый час твоих дней!»

Валентина Дынник

Спор об унтере Грише

(Роман)

МОЕЙ ЖЕНЕ БЕАТРИСЕ

Книга первая

БАБКА

Глава первая. Клещи

Земля, земной шар, малая планета, без устали кружится в черном, как уголь, мертвом ледяном пространстве, пронизанном бесчисленными волнами эфира, и эти волны, наталкиваясь на препятствия, воспламеняясь от сопротивления, становятся светом, электричеством, таинственными силами — разрушительными или животворными. Закутанная в тяжелую оболочку воздуха, словно в шерстяную одежду, земля в своем движении по эллипсу уже оставила за собою ту часть пути, когда ее северо-западные равнины наиболее отдалены от источника жизни, солнца. Непрестанно вращаясь, она достигает более благоприятного положения. Лучи великого светила уже мощно вторгаются в пределы Европы, все пробуждая вокруг себя. В атмосфере начинается брожение, неистовые ветры несутся из холодных зон к более теплым краям, где под магическим действием нарастающего света начинает шевелиться, возрождаться жизнь.

Медленно поднимается волна жизни в северных странах: их жители из года в год переживают эту замечательную перемену.

В сожженном лесу, у подножья обугленного дочерна дерева, торчащего вверх под острым углом, стоит в глубоком снегу человек — темное пятно на истоптанной множеством ног белизне. Человек, закутанный в кучу одежд, засовывает руки в карманы самой верхней и, глядя перед собой, думает:

«Масло, — думает он, — полтора фунта масла и два с половиной фунта муки, добытые у крестьян, и каравай хлеба, который удалось сэкономить, и горох. Да, это уже подмога. С этим она опять немного продержится. Я отдам это Фрицке. Он завтра уезжает в отпуск. Может быть, удастся еще обменять табак на банку консервированного сала. Дать в придачу марку из жалованья, и повар согласится на это».

«Масло, — думает человек, — полтора фунта масла…» Он медленно и обстоятельно перебирает в уме содержимое посылки, которую собирается отправить жене, мысленно заполняя тем или другим предметом остающееся еще в пакете свободное место.

Он глубоко погружен в свои мечты, однако охотно потер бы одну о другую порядком озябшие ноги. Но они обуты в толстые сапоги, завернуты в портянки, да еще в нижнюю часть брюк; и он отказывается от этой мысли. Его ноги уныло вязнут в глубоком снегу, словно задние ноги слона. На нем серая, цвета железа, шинель, с нелепыми красными четырехугольниками на вороте у подбородка и полосками синего сукна с номером на каждом плече. Он думает о горохе и сале, а под мышкой у него зажата длинная тяжелая палка, именуемая винтовкой, — кусок дерева с железными частями фабричного производства. С помощью этого предмета он может, искусно его направляя, вызывать вспышки пороха и убивать других людей на далеком расстоянии, но может и промахнуться. Этот человек, немецкий ремесленник, с ушами, прикрытыми мягкими черными наушниками, с маленькой самодельной, приспособленной для курения сухих листьев, трубкой во рту, не по своей воле стоит под деревом в сожженном лесу. Его мысли непрестанно уносятся на запад, туда, где в тесных комнатушках большого каменного дома его ждут жена и ребенок. Он стоит здесь, они ютятся там. Он всеми силами стремится к ним, но их разделяет мощная, хотя и невидимая, преграда: приказ. Человеку приказано сторожить других людей.

Зима 1917 года, точнее — вторая декада марта. Европа втянута в войну, которая вот уже несколько месяцев протекает довольно вяло. Этот германский солдат-ландштурмист, ефрейтор Биркгольц из Эберсвальде, заброшенный на восток, стоит один в лесу, отнятом пока у «русских», и, погруженный в мечты, караулит пленных русских воинов, вынужденных теперь работать на немцев.

На расстоянии добрых ста метров от него пленные нагружают распиленным лесом большие красно-коричневые и серо-зеленые товарные вагоны, стоящие на железнодорожном пути. У каждого вагона работают на укладке двое. Другие на плечах подтаскивают довольно тяжелые балки и доски стандартного размера. Третьи несколько дней назад напилили эти доски из омертвелых сосен; чаща деревьев, некогда зеленая и коричнево-красная, во многих местах истерзана топорами и пилами пленных.

На пространстве гораздо более обширном, чем может охватить сквозь деревья взгляд, на протяжении долгих дней пути в глубь и в ширь страны возвышаются, резко выделяясь, словно черные колонны на фоне снега и неба, погибшие леса — двадцать тысяч гектаров. Неплохо поработали в свое время летом зажигательные бомбы аэропланов и снаряды артиллерийских орудий. Сосны и ели, березы и буки — все было выжжено, опалено, иссушено, удушено дымом. Леса погибли, но трупы деревьев идут в дело. Кора, словно вся в струпьях, еще отдает гарью.

У последнего вагона двое русских разговаривают на своем родном языке о каких-то клещах.

— Нет, не могу, — нерешительно говорит более худощавый, — откуда же мне их взять? Нет, я тебе не помощник в таких делах, Гриша.

Другой, устремив на друга удивительно смелые серо-голубые глаза, коротко засмеялся:

— А я так думаю, что они уже у меня в кармане, Алеша.

Затем они продолжают грузить в вагон, передняя стенка которого откинута, желтовато-белые брусья, предназначенные для того, чтобы крепить блиндажи и окопы — эти подземные норы для людей. Наверху работает Гриша, укладывая груз, внизу — Алеша, подавая ему один за другим сильно пахнущие брусья. Они почти в человеческий рост высотой, в добрых полтора дюйма толщиной, с выемками наверху и внизу: так их легче накладывать один на другой.

— Мне бы только клещи, — настаивает Гриша.

Шестеро военнопленных идут гуськом, у каждого на плечах по четыре таких бруска, они сбрасывают их перед вагоном, раздается глуховатый звон мерзлого дерева, вся шестерка некоторое время молча стоит друг возле друга. Грузчики опускают руки, смотрят на большую кучу леса.

— Хватит, — говорит Гриша, — ступайте, ребята, погрейтесь, время терпит.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.