Юрий Петухов - Измена, или Ты у меня одна Страница 3

Сержант появился незаметно, бесшумно. Сергей даже слегка вздрогнул, когда перед ним возникла фигура в выцветшей, почти белой гимнастерке, фигура, будто сконденсировавшаяся из знойного и тягучего воздуха вездесущим призраком. Призрак этот имел вполне реальные очертания, был весом и зрим.

— Ну, Серега, привет, что ли?! — сказал сержант.

Но руки Реброву не протянул.

Когда все это было? И было ли вообще? Может, вся предыдущая жизнь — лишь прелюдией прозвучала или просто пригрезилась в коротком сне перед самым подъемом, в те считанные минуты, когда душераздирающий крик дневального еще не вырвался из его горла, но уже вот-вот готов вырваться? А почему бы и нет, ведь сны, как говорят сведущие люди, за доли секунды могут прокручивать в головах спящих целые жизни? Да, давно это было.

Ребров познакомился с Любой у нее в институте, на предновогоднем вечере. Он попал туда благодаря своему приятелю. Мишке Квасцову, студенту, лодырю и повесе, человеку крайне уверенному в себе и до подозрительности не уверенному в окружающих. Всех таковых Мишка не слишком-то уважал, и по большей части из-за того, что подозревал в недостаточном к его собственной персоне внимании и любви. Причем Сергей не был исключением. Но с кем-то надо было поддерживать дружеские отношения.

Вот Мишка их и поддерживал. Был он невысок и плотен, но какой-то сыроватой плотностью, словно из теста слепленный. Темные редкие волосы слегка вились, падая прядышками на лоб и уши, но не прикрывая последних, а лишь топорщась над ними. Широкое, плоское лицо ничем примечательным не отличалось, пожалуй, лишь два зеленовато-карих глаза, живых и подвижных, придавали лицу какое-то особое, настороженное выражение. Короче, был Мишка Квасцов самой заурядной личностью, каких на белом свете пруд пруди.

Перед тем как заявиться на вечер в институт, они основательно посидели в соседнем баре, задрипанном и совершенно не пользующемся популярностью у местной молодежи. Бар этот, когда-то бывший молодежным кафе, захирел постепенно и превратился в обычную распивочную точку, пристанище ханыг-алкашей и редких залетных прохожих, уже разгоряченных и желающих добавить. Но он был рядышком с институтом, и потому особого выбора приятелям делать не приходилось, да и, что там скрывать, ни Мишка Квасцов, ни сам Серега брезгливы не были, как не были и избалованы в отличие от некоторых своих сверстников распивочными, проходившими по интуристовскому ведомству.

Идти "на сухую" в институт им не хотелось — настроение было не ахти какое, тем более что в этот непродолжительный период своей послешкольной жизни бывших подружек порастеряли и теперь пребывали в одиночестве.

Для пущей коммуникабельности не хватало как раз дву-трех коктейлей, которые им и приготовил с видом огромного одолжения забулдыга-бармен, уже осоловелый, с набрякшим лицом самодовольного и пыжащегося перед окружающими неудачника.

Но Мишке с Сергеем было наплевать на такие мелочи.

Они принимали жизнь такой, какая она есть.

В предыдущий вечер Сергей с Мишкой бесцельно болтались по центру, искали развлечений. Но так ничего особого и не нашли. Популярные злачные места были забиты до отказа, не проскользнешь, а в большинство из них и вовсе не пускали по причине коренного происхождения выдать себя за малайцев или хотя бы финнов им не удавалось никак. Хотя множество шустряков именно таким образом проходили в престижные трактиры и увеселительные заведения для людей особого сорта, обладающих отнюдь не местной пропиской.

Но плевать на все это хотели и Мишка и Сергей. Очень нужно! Во дворике за Моссоветом они раздавили бутылочку красного крепкого, утерлись рукавами, посидели, покурили и уже в приподнятом настроении влились в толпу на Тверской — куда вынесет. Часа полтора их носило и крутило, не прибивая ни к какому берегу. Потом людская волна выбросила их прямо на магазинчик где-то у Солянки, и не магазинчик даже, а тесненькую винную лавчонку. Пришлось взять еще парочку бутылок, на этот раз вермута розового, но тоже крепкого — в девятнадцать градусов.

Не откладывая в долгий ящик важного дела, они пехом протопали две остановки и в «Шашлычной» у Яузских ворот выглушили содержимое бутылок под двойную порцию пельменей и один стакан компоту — бледненького, видно, прямо из-под крана налитого.

Не так часто Мишка с Сергеем встречались. И потому позволили себе в этот день немного расслабиться. В забегаловке было невероятно гразно. Но зато там было спокойно: местные блюстители знали, что персонал забегаловки живет не только с обвеса, но и с посуды, оставляемой посетителями, и потому никого не трогали, им, видно, тоже обламывалось кое-что.

И не стоило бы обо всем этом упоминать, если бы события предыдущего вечера не повлияли на день последующий. Причем самым определенным образом.

Друзья собирались просидеть в «Шашлычной» долго, может и до закрытия, — благо магазины рядом, всегда можно пополнить запасы выпивки. Но не понравились чем-то местным завсегдатаям или, кто знает, просто подвернулись под горячую руку.

Какой-то толстый и обрюзгший лицом малый в латаных варенках и расхлюстанной клеенчатой — под кожу куртенке подсел за их столик. Со своим стаканом подсел.

— Плесните, ребятки! — попросил он плаксиво. — Душа горит.

Мишка оттопырил нижнюю губу и сказал просто, без обиняков:

— Вали на хер отсюда!

Толстяк все понял и свалил. Но через две минуты он подсел снова. И уже не один. Два пропитых и явно уголовных типа приволокли свои стульчики и пристроились по бокам от толстяка. Оба выглядели близнецами: спутанные волосы, черные и сальные, красные глазки, щетина, наколки на руках. У обоих не хватало не меньше трети передних зубов. Короче, те еще ребятки.

— Ну что, суки?! — прямо в лоб спросил тот, что сидел левее.

Сергей сжал в кулаке ножку стула под собой, чтобы в случае надобности тут же его выдернуть и обрушить на визитеров, — ничего более серьезного под руками не было. Мишка полез в карман. Сергей знал, ничего у него там, кроме ключей, нету.

Но толстяк смягчил обстановку.

— Вы нам по стакашку налейте, ребят, и лады! — предложил он вполне миролюбиво.

Его дружки щербато заулыбались, закивали. Первый дополнил:

— По-божески, кореша, ну чего вы в натуре! Угостите инвалидов соцобщежития!

Лучше всего было разойтись спокойно, без потасовки.

И Сергей уже полез во внутренний карман за бутылкой.

Но Мишка все испортил.

— Хрен вам моржовый, а не по стакашку! — сказал он.

И неожиданно сильно и резко толкнул от себя стол.

Противоположным краем столешницы всех троих опрокинуло вместе со стульями назад. Грохот и крик, мат, ругань переполнили забегаловку.

— Валим! — выкрикнул Мишка.

Сергей вскочил на ноги и пару раз двинул ближнему к нему близнецу-блатарю ногой в бок. Мишка отделывал другого вымогателя тем же образом. Но длилось это долю секунды.

— А-а!!! — сиреной завопила с раздачи краснолицая тетка. — Убива-ю-ют!!! Милиция! Бандиты! Эй! На помощь! — И непонятно было, кого же она звала.

Многочисленные посетители с интересом наблюдали за происходящим. Но никто не приподнялся со своего места.

Правда, толстяк успел вскочить и загородил Мишке проход. Но тут же вновь полетел на пол — развоевавшийся Мишка пнул его пяткой в живот, а потом, уже падающему, навесил хорошенько по загривку.

— Фрайера! Суки! Порежу. — развопился один из блатарей.

Но было поздно, приятели выскочили из забегаловки. Сергей собирался рвануть прямо по улице, без оглядки.

Но более хитрый Мишка придержал его за локоть.

— Куда, осел?! Сразу накроют!

Они спрятались тут же за «стекляшкой», решили переждать хотя бы минутку, не высовываясь и не привлекая к себе внимания. Только когда два постовых неспешно прошли внутрь заведения, Мишка сказал тихо:

— Ну, теперь пошли! Только, Серый, спокойненько, отдышись, не дергайся!

Они не заметили, как сзади появился один из беззубых блатарей.

— Ну что, суки?! — прошепелявил он, загораживая проход к площади.

Глаза блатаря были безумными, то ли от пьянства, то ли от злобы. Он был весь в мусоре и объедках, так, видно, и не почистился, после того как на него опрокинулся стол.

— Ну, что? — повторил он. — Приехали, фраерочки?!

В руке у блатаря был зажат нож — настоящая финка, какие умеют выделывать лишь специалисты в зонах, тесак тесаком с хищно выгнутым острием.

— Ша! — выпучив глаза, прошипел Мишка. — Менты, кореш, сзади обходят. Шухер!

Блатарь лишь чуть скосил глаза в сторону. Но этого хватило. Сергей со всей силы ударил его ногой в пах так, что заболели пальцы. Мишка ударом в челюсть сбил «кореша» с ног, каблуком вдавив в землю руку, сжимавшую нож. Но нагибаться не стал. Для надежности они слегка попинали его по ребрам ногами. И ушли — потихоньку, стараясь сдерживать шаг, не суетиться. Что там творилось внутри забегаловки — им, по понятным причинам, выяснить не удалось.