София Ларич - Анталия от 300 у.е., или Все включено Страница 3

Прежде чем отправиться в обычно пустующую в утренние часы игровую комнату, я захожу в офис отеля, чтобы взять из сейфа бланки, билеты и деньги для еженедельного отчета. Возле копира складывает бумаги закончивший свою смену Саваш. Повернувшись на щелчок двери, он тут же протягивает мне руку и спрашивает:

— Ну что, очень ругал тебя ваш менеджер за то, что проспала сегодня?

Я с силой сжимаю его толстенькие пальцы:

— Очень. Поменяешь мне за это пять номеров.

— Я мог бы вообще тебя не будить!

— Тогда бы тебя убили туристы.

— Да! — смеется он. — Они уже собирались, поэтому я и позвонил тебе.

В игровой, как я и надеялась, пусто и тихо, сюда даже гомон с ресепшена не долетает. Бильярдные столы как будто грустят, пыльные и заброшенные. Я беру у бармена кофе, стакан содовой и, закурив, начинаю раскладывать квитанции по экскурсиям: обзорная, Демре, Акваленд, прогулка на яхте, джип-сафари, — сразу прикидывая, сколько комиссионных мы получим за эту неделю.

Ильхам с Бебеком появляются чуть ли не через час. Они шумно вваливаются в комнату и садятся напротив меня за стол, заваленный бумагами и билетными книжками.

— Ты что же, Тамара, нам баб красивых не привезла? — с укоризной спрашивает Бебек, хватая мой стакан с содовой.

— Знаешь, если бы я могла выбирать, то в любом случае выбирала бы не молодых мамочек для тебя, а одиноких авантюристов с деньгами, чтобы впаривать им экскурсии и зарабатывать. Посмотри, какие продажи на этой неделе… — Я подталкиваю к нему один из заполненных бланков. — И потом, ты же вчера поимел секс, разве нет, Бебек?

— Да прекратите вы все меня этим словом дурацким называть! Бобик какой-то!

— Бобик тебе тоже подходит, — ухмыляется Ильхам. — Но Бебек лучше. Во-первых, ты самый младший, а во-вторых, ты и на самом деле ребенок! — Ильхам встает. — Кто пьет кофе?

— Мне чай, — тут же сообщает Бебек.

Ильхам цокает языком:

— Ну, ты видишь? Капризный ребенок!

Я соглашаюсь кивком и поворачиваюсь к Бебеку:

— Вы не стали ждать возвращенцев на ресепшен?

— Да была парочка недовольных номерами, но быстро разобрались, — пожимает он плечами. — Из пятого корпуса пришло две комнаты. Из четвертого — одна… Быстров какой-то. Да отель же забит! Проси не проси, ори не ори…

К столу подходит Ильхам и ставит на него с подноса чашки, стаканы и чистую пепельницу:

— Да, нам Айше сказала, что отель заполнен на девяносто восемь процентов.

— А еще два номера — кому? Ильхам, дай сигарету, а? У меня закончились.

Ильхам бросает на стол мятую пачку длинных «Мальборо», которые мы с ним прозвали эскалибурами.

— Еще два, — объясняет он, — это номер генерального с женой и люкс, который всегда держат на случай приезда хозяина.

— Ну, эти-то номера можно вообще не учитывать! А вы кому-то обещали поменять?

Бебек отхлебывает чай из пузатого стаканчика и бережно ставит его на стол:

— Я Быстрову обещал поменять его номер на основное здание. Он на десять дней приехал, лучше уж сразу поменять, а то будет ходить, мозги нам иметь.

Я записываю фамилию туриста в рабочий блокнот и поднимаю глаза на Бебека:

— Какой номер? Дабл?

Он кивает.

— Тамара, зачем ты записываешь? Бебек обещал, пусть меняет, — возмущается Ильхам. — Ты знаешь, кстати, как его Мехмет назвал? Mister Roomchange. Нормально, да?

Я смеюсь, глядя на раздраженное лицо Бебека.

— Да ну вас на хрен! — восклицает он и встает. — Только вы знаете, как работать, а все остальные придурки, да?

— Ладно-ладно, не обижайся, — примирительно говорит Ильхам, но Бебек уже идет к выходу, со злостью отпихивая стулья.

Мы видели такие вспышки обиды уже не раз и поэтому после ухода Бебека просто склоняемся молча над своими бумагами, чтобы успеть закончить отчет до обеда.

Хотя подруга жены и предупредила их, что в этом отеле лучше селиться в основном здании, Вадиму номер в бунгало — двухэтажном доме с тенистым внутренним двориком — понравился. Сырости и духоты, о которой говорила подруга Оксаны, он не почувствовал, не услышал и обещанного ею же шума с детской площадки. Он устроил чемодан на широкой низкой тумбе и прошелся по номеру, размышляя:

— Кровать, туалет-ванная, телевизор есть, а чего еще надо на десять-то дней?

Оксана, однако, с ним не согласилась. Сначала она забраковала ванную:

— Здесь воняет! Вадим, понюхай!

Потом она откинула с кровати тяжелое темно-зеленое покрывало и пощупала подушки, постельное белье:

— Кажется, влажноватое…

Она заглянула в мини-холодильник под светлым столом у окна, щелкнула лампой, распахнула балконную дверь. Дверь громко скрипнула, и Оксана решительно кивнула, как детектив в кино, обнаруживший роковую улику:

— Ну, все, как Настя и говорила. Подсунули черт знает что! Вадим, надо переселяться в основное здание.

— Думаешь, прямо надо?

— Конечно. Ой, смотри, у них тут еще и муравьи! — Она указала длинным ногтем на муравьиный трупик у прикроватной тумбочки. — Четыре звезды называется.

Спорить Вадиму не хотелось — уж слишком утомительным был для него перелет, — и он молча вышел из номера.

Гид у регистрационной стойки в фойе на его просьбу только махнул рукой:

— Нереально. Вообще никак.

Вадим достал из заднего кармана бумажник, вытащил двадцать долларов и молча показал деньги гиду.

Тот вздохнул с явным сожалением:

— Ну, нет в основном здании свободных номеров. Вообще нет. Может, завтра что-то появится.

Взгляд, с которым гид проводил купюру, убедил Вадима лучше всяких слов. Он сунул бумажник обратно в карман и протянул парню руку:

— Я подойду завтра. Фамилия Быстров, двухместный номер.

— Я Алексей. Около часа ко мне подойдите, ладно? Только ко мне.

Вадим вернулся в номер, бросил солнечные очки на стол и развел руками:

— Сегодня ничего нет.

— Ой, можно подумать! — фыркнула Оксана. — Все у них есть, не хотят работать просто. Надо было мне пойти.

— Надо, — согласился он и упал спиной на прохладную кровать. — Как же хорошо. Поспать бы…

Оксана деловито зашелестела пакетами.

— Я в душ, а потом пообедаем, да? — сказала она скорее утвердительно, чем вопросительно и бросила на кровать стопку одежды.

— Угу.

— И не засыпай!

— Угу.

Вадим, пытаясь стряхнуть с себя сонное оцепенение, потянулся к лежащему на тумбочке пульту. Пульт оказался пристегнутым к спинке кровати недостаточно длинным и недостаточно эластичным проводом-пружинкой, и Вадиму пришлось подвинуться к краю. Это вдруг привело его в раздражение, он резко сбросил ноги с кровати, так и не включив телевизор, и наклонился к пакету с бутылками. «Вот такой отдых: встаешь в пять, летишь через черт знает сколько стран, едешь потом еще два часа, а в номере пульт к стене приделан. Идиотизм, — подумал он, щедро наливая виски из квадратной бутылки в высокий тонкостенный стакан. — И стаканов нормальных даже нет!»

Он вышел на балкон и сердито глотнул виски, оглядывая раскинувшуюся под ним лужайку, аккуратные дорожки из красно-рыжей плитки, старую кряжистую сосну и море, поблескивающее лениво сквозь ее длинные иглы. При виде моря Вадим смягчился. «А может, вот ради этого и стоит летать из одного конца света на другой? Море…» Ему захотелось позвонить Игорю, сказать, что они долетели нормально, и справиться о делах в офисе, но только он взял телефон, как Оксана вышла из ванной, вынося вместе с собой облако цветочного аромата.

— Вадик, я готова! — радостно объявила она. — Пойдем?

Он погасил опять было вспыхнувшее раздражение и опустошил одним глотком стакан:

— Сейчас, шорты надену.

— И плавки не забудь. У нас потом пляж!

Закончив отчет, мы относим бумаги и деньги в сейф и отправляемся на обед. Я помню двухнедельное меню отельного ресторана наизусть и уже знаю, что буду есть сегодня — картофельное пюре и курицу с подливкой, на десерт — черешню и арбуз.

Хотя обед начался всего полчаса назад и продлится еще два с половиной, ресторан почти полон. Я оглядываю зал и замечаю в дальнем углу менеджеров отеля и нашего светловолосого коллегу, лениво размазывающего еду по тарелке.

— Ильхам, я вон там сяду, с Бебеком, — говорю я, положив два куска куриного филе рядом с горкой пюре.

Ильхам отрывает взгляд от разноцветных душистых специй и кивает.

С тарелкой в руках я подхожу к менеджерам и желаю им приятного аппетита — они любят вежливых и почтительных гидов. Из кухни выплывает пузатый Орхан, китченшеф, которого мы за глаза называем чикеншефом, и восклицает, глянув на тарелку в моих руках:

— Тамара! Тебе не нравится, как мы готовим? Почему ты ешь так мало?

— Орхан-бей, я боюсь поправиться. Кто же мне форму будет перешивать в середине сезона?