Франсуаза Саган - Сиреневое платье Валентины Страница 3

С е р ж. Они не плачут.

В а л е н т и н а. Значит, вы тоже плачете?

С е р ж. Нет, нет. У меня просто насморк. Посмотрите, кстати, какой я забавный сделал рисунок для ингалятора. Правда, мило? И кроме того, это заказ.

В а л е н т и н а. Очень мило. Прекрасная мысль, сейчас весь Париж простужен. (Поворачивает рисунок, рассматривая его с разных сторон.)

С е р ж. Почему вы плакали?

В а л е н т и н а. О! Я… даже не знаю. Мне кажется, мне вдруг показалось, что ваша мама права.

С е р ж. В чем?

В а л е н т и н а. В отношении моей жизни, истории с моим мужем, во всем этом. Я, конечно, не должна мириться, мне надо что-то делать. Мне все говорят.

С е р ж. А вы от этого страдаете? Я имею в виду оттого, что он… так себя ведет.

В а л е н т и н а. Откровенно говоря, я не знаю. Бесспорно, я его очень люблю, но я не понимаю, как это можно… Вы знаете, мы женаты очень давно, у него очень трезвый взгляд на вещи, в то время как я, словом…

С е р ж (смеется). Словом.., Я считаю, что когда люди больше не любят друг друга и ничего не могут друг другу дать, надо расставаться.

В а л е н т и н а. Но, говорю вам, я его люблю. А потом, что можно давать друг другу?

С е р ж. Доверие, теплоту, искренность.

В а л е н т и н а. Но я ему очень доверяю, он очень приятный человек, и мы друг другу не лжем.

С е р ж. Я говорю о вещах более серьезных.

В а л е н т и н а. Я это чувствую. Мне всегда трудно найти с людьми общий язык. А вам?

С е р ж. За редким исключением. Землю в основном населяют изворотливые болтуны, которые пользуются словами, как разменными монетами, о которых они заранее знают, что они фальшивые.

В а л е в т и н а. Мне совершенно необходимо привести себя в порядок…

Боже мой, как я выгляжу! (Тщательно пудрится перед зеркалом, задумчиво.) Вы понимаете, я лично всегда склонна находить всех людей очаровательными.

С е р ж. Это зависит от того, чего вы от них ожидаете. Если вы цените ум, смелость или искренность, то таких немного.

В а л е н т и н а. Но очень много мягких, знаете, и нежных в глубине души, но с ними плохо обращаются.

С е р ж. Тогда они начинают всего бояться и становятся такими же орангутанами, как и все остальные.

В а л е н т и н а. Орангутанами или орангутангами?

Входит М а р и, у нее в руках корзинка.

М а р и. Тебе, кажется, лучше. Вы говорите об обезьянах?

В а л е н т и н а. Да. В орангутанге есть на конце "г" или нет?

М а р и. Понятия не имею. Единственное, что я знаю, это что один из них мой нотариус. Внизу мне передали записку. Я должна быть завтра у него чуть не на рассвете! За стол! Принеси стол, Серж.

Серж уходит.

Мы едим на его святом рабочем месте, Я купила печеночный паштет и курицу… Как ты, не против?

В а л е н т и н а. Обожаю. И ужасно хочу есть.

М а р и. Для разнообразия поешь не так, как дома. Киношники и богема едят только несъедобные вещи семгу, икру, бифштексы. Только кое-где в старых ресторанах да в простом народе еще понимают толк в настоящей еде. Наваристый суп, куриное жаркое. Вот поймешь, когда мы пере едем на улицу Бак.

С е р ж (возвращаясь). На улицу Бак?

М а р и. Да, я вам еще не успела сказать. Я сняла квартиру на улице Бак. Роскошную. Восемь комнат, дайте только выиграть этот проклятый процесс…

Они садятся за стол.

С е р ж. А если не выиграешь?

М а р и. Ты что, шутишь? Ты что же думаешь, нам всю жизнь жить в отеле «Акрополь»? Нет и нет, мой мальчик. Положись на свою мать: я проиграла войну в сороковом году, я проиграла кампанию в Северной Африке, но проиграть процесс против любовницы твоего отца я просто не имею права. Восемь комнат, сплошной полумрак. Никакого вида, боже сохрани. Широкие окна, кислород, поездки за город — оставим это парижанам. Мы будем жить в Париже, как в Рошфоре, — по-бальзаковски. В сумерках и в тишине. В крайнем случае беседовать. Надеюсь, ты не любишь телевизор, Валентина?

В а л е н т и н а (рассеянно). Телевизор?

М а р и. Она даже не знает, что это такое. Превосходно.

В а л е н т и н а. Чудесно. Мы будем носить шелковые платья мышиного цвета, никогда не будем знать, какой сегодня день, а когда мы умрем, через два месяца нас найдут соседи. Боюсь только, что такой образ жизни не слишком подходит для молодого человека.

С е р ж. В настоящий момент у нас осталось три франка и один шанс из десяти получить наследство. Мне пока рано впадать в панику.

М а р и. Серж заведет себе спортивную машину, если захочет, и будет болтаться по ночным кабаре, если захочет. Будет жить в духе времени, если этот дух ему приятен. (Усмехается.) Впрочем, мой мальчик, скорее, склонен к созерцательному образу жизни.

В а л е н т и н а. А если он женится?

М а р и. Поселится в новостройке, будет читать отвратительные вульгарные газеты, сменит спортивную машину на семейный «Пежо». По воскресеньям будет приезжать к нам с детьми есть фазана с шампиньонами. Для разнообразия.

С е р ж. Но я стану королем рекламы. Весь Париж будет оклеен моими афишами, и у моей жены будет светлая норка.

В а л е н т и н а. Темная. Сейчас больше носят темные.

С е р ж. Она этого не будет знать, Я ей скажу, что вы — со странностями. Я ей скажу: «Знаешь, Валентина была такая красивая».

Она ему улыбается.

М а р и. Вы витаете в облаках. А я говорю, как будет на самом деле.

Занавес

Та же декорация. В а л е н т и н а сидит за столом спиной к зрительному залу и что-то делает. Входит С е р ж.

С е р ж. Что вы делаете?

В а л е н т и н а (вздрогнув). Ничего, ничего, так — забавляюсь.

С е р ж. А что вас забавляет? (Идет к столу.)

Она встает.

В а л е н т и н а. Это не очень интеллектуально, это переводные картинки. Я всегда их обожала, но дома никогда не переснимала. Стеснялась горничной.

С е р ж. Они все сдвинуты.

В а л е н т и н а. Потому что вы вошли и меня испугали. Малейшее неверное движение — и все испорчено.

С е р ж. Простите меня.

В а л е н т и н а (сухо). Пустое, но в следующий раз, будьте добры, не входите без стука. (Поворачивается к нему спиной и садится.)

С е р ж (поражен ее реакцией). У вас странные увлечения.

В а л е н т и н а. Возможны два варианта, мой мальчик. Или я восклицаю:

«Как это глупо, не правда ли, в моем возрасте?» и жеманничаю и так далее, или я упрекаю вас в том, что из-за вас все испортила — что как раз соответствует тому, что в действительности я чувствую.

С е р ж. Согласен. Но разрешите все-таки задать вам один вопрос?

В а л е н т и н а. Какой?

С е р ж. Когда в последний раз вы переснимали переводные картинки?

В а л е н т и н а. В последний? Разумеется, в Монте-Карло, полгода назад.

С е р ж. И за такой короткий срок вы совсем разучились? (Склоняется над ее плечом.)

В а л е н т и н а. Не ехидничайте. Это вам не к лицу.

С е р ж. А что мне к лицу?

В а л е н т и н а. Быть молодым человеком, который страдает от того, что не может писать картины, что не может разрешить одним махом все мировые проблемы и так далее и тому подобное. На худой конец, даже быть влюбленным в меня.

С е р ж. За две недели я не нашел на это времени. Пожалуйста, не сердитесь.

В а л е н т и н а. Напрасно просите. (Смеется.)

С е р ж. Если уж быть откровенным до конца, пока мама бегала от нотариуса к нотариусу, я приобрел приятную привычку· принимать здесь, в ее отсутствие, одну молодую особу. К ней ходить я не могу, а приглашать куда-нибудь, при моих финансах…

В а л е н т и н а. Боже мой… я вам мешаю?

С е р ж. Нет, нет! Просто я хотел вас предупредить, так как она с минуты на минуту должна прийти.

В а л е н т и н а. Но вы же закроете дверь?

С е р ж. Разумеется. Но я боялся, как бы вам вдруг не захотелось взглянуть на мои эскизы — или попросить носовой платок.

В а л е н т и н а. Вы будете с ней…

С е р ж. Это не исключено.

В а л е н т и н а. Что ж… (Пауза.) Вы хоть сложили свои бумаги и рисунки? Вы не можете себе представить, как на некоторых женщин неприятно действует беспорядок у любовника.

С е р ж. Она сама наводит порядок.

В а л е н т и н а. Ну, тогда она из другой половины.

С е р ж. Половины чего?

В а л е н т и н а. Женщин. Вот. (Показывает бумагу.) Этот прекрасно вышел. Только барашек горбатенький.

С е р ж. Да. И пастух без ноги. Но вообще невероятный прогресс.

В а л е н т и н а. А как вы думаете, она не согласилась бы на вести порядок еще и здесь? Я тут со своими вещами..,

С е р ж (сухо обрывая). Не думаю.

В а л е н т и н а. Она прибирает только ради любви?

С е р ж. Нет. Ради чистоты.

В а л е н т и н а. Хорошо, хорошо. Я сама приберу.

Он ходит по комнате из угла в угол.

Послушайте, Сержик, что вы мечетесь? Займитесь пока вашими эскизами.

Или мне вас подержать за руку? Что вы нервничаете? (Смеется.)