М. Моррис - Современная вест-индская новелла Страница 3

— Это был ее брат из Каракао! Господи, если б я только знал!

Дэвид вскочил, леденея от страха. Он словно завороженный глядел, как Мэнни вытаскивает из кармана кусок прочной и крепкой веревки.

— На кой… на кой она тебе нужна? — залепетал он, с ужасом вспоминая, что живет один и что дом его стоит на отшибе.

Свистящим шепотом Мэнни выдохнул ответ, и каждая фраза гасила последние искры надежды:

— Чтобы повесить тебя… проклятый сплетник… ты ее ненавидел и подпоил меня… так что я уж ничего не понимал… не слышал… не соображал…

— Но, Мэнни! Мэнни! Нет!

Сильный порыв ветра торжествующе и злобно просвистел над домом и заглушил вопли Дэвида.

Д. Лемминг (Барбадос)

ВЕСЕННЯЯ СВАДЬБА

Перевод с английского В. Рамзеса

В Лондоне они скоро познали, каково жить в огромном городе. Одиночество крепче родственных уз сплотило их, трех мужчин и одну женщину, приехавших с Вест-индских островов и ютившихся в тесных подвальных комнатенках. И вот впервые возникла угроза их единству.

До свадьбы остался всего день.

Крючконосому чудилось, будто он ощущает, как пот струится из его пор. Подобно ворчливой старухе, он бормотал, ни к кому не обращаясь:

— Что за безумие! Заставить меня напялить эту упряжь… Я не принц Филипп и никогда не хотел им стать…

Взятый напрокат фрак висел на спинке стула. Перевернутый цилиндр словно бросал Крючконосому насмешливый вызов. Крючконосый чертыхнулся и уже совсем было собрался усесться на обидчика, когда скрипнула дверь и раздался хриплый смех Янки, спасший цилиндр от заслуженной кары.

— Ты что тут делаешь? — Янки поднял цилиндр и повертел его в руках, словно какой-то невиданный плод.

— Чертов Бересфорд, — буркнул Крючконосый, — ишь чего выдумал! Это барахло не для моей рожи.

— Даже нищий может стать королем, — возразил Янки, нежно прижимая цилиндр к груди. — Завтра я надену эту штуку и буду королем.

— Не королем, а ослом, — съязвил Крючконосый.

— И это не страшно, — улыбнулся Янки. — Христос ездил на осле.

— Тебе этот костюм идет как корове седло.

— Посмотрим. Ты меня, Крючконосый, не узнаешь!

Янки решил немедленно продемонстрировать, насколько хорошо он знаком с правилами хорошего тона. Лихо заломив на голове цилиндр, он шлепнулся на стул, скрестил ноги и поддернул воображаемые складки на брюках. Стул трещал и качался под ним, рука Янки повисла в воздухе — как бы покоясь на несуществующем подлокотнике.

Крючконосый отвернулся, а Янки, пришпорив свою фантазию, уже воображал себя на свадьбе. Тяжело гудят колокола, глаза ищут в толпе знакомых, рука в белой перчатке поднята вверх в приветственном жесте. Он словно озарял своим сиянием тусклый и дряхлый Лондон, и даже полисмены обнажали головы при виде его великолепия… Но вдруг толпа гостей исчезла, кожаный подлокотник сбросил его руку, а стул под ним развалился будто карточный домик. Янки растянулся на полу, как беспомощный калека.

Сидя на полу, он со страхом ощупал себя, и его опасения подтвердились: штанина лопнула по шву сверху донизу, а ведь это была его единственная пара брюк.

— Ты сломал мой лучший стул, — с грустью сказал Крючконосый, доставая намокший цилиндр из раковины умывальника.

Янки встал на четвереньки и долго разглядывал в зеркале свой зад, уточняя масштабы постигшего его бедствия. Крючконосый склонился над обломками стула. Оба молчали, в подвале стало тихо, было лишь слышно, как скрипит мебель за стеной да тикают ходики в комнате Фло.

Она сидела у себя одна и заплетала волосы в жесткие косички, торчавшие на голове, как спицы. Фло не одобряла свадьбы брата, полагая, что это противоречит всему укладу их жизни. Покончив с косами, она воткнула гребешок в короткий пучок волос на затылке, почесала за ушами, оттянула веки — что-то вид у нее сегодня неважный — и в заключение увесисто хлопнула себя по заду: Фло была в боевом настроении.

— Какой богач выискался, — сказала она, хотя и была одна; думать вслух было делом обычным среди обитателей подвала. — Залез в долги и останется в дураках. Надо же — загнал Крючконосому велосипед, чтобы взять напрокат фрак и заказать лимузин. Видела бы покойная бабушка — спаси ее бог, — что вытворяет Бересфорд… ради той… которая его погубит!

Теперь уже поздно, его не переубедишь. Назвал гостей — чтоб зашли пропустить стаканчик после церкви. И того вестиндца с мордочкой попугая, что как бы ненароком является каждое воскресенье к ужину; и Карузо, сочинителя калипсо, что зарабатывает себе на жизнь тем, что любую сплетню перекладывает на музыку. Фло побаивалась этого Карузо — язык у него как бритва, навек опозорит — недорого возьмет. Карузо приведет всю шайку: Худерьбу, Малыша, Квадратного Дика, Блохолюба, Артиллериста, Уголовника, Кларка Гейбла № 2 и юного сэра Уинстона. Все эти «землячки» — бездельники, выжиги и богохульники! Только корчат из себя занятых людей, для вида работают на шинной фабрике вместе с Бересфордом.

— Но не в этом дело, — нахмурилась Фло. — Нельзя допустить, чтобы Бересфорд женился на белой. Раз уж позора не избежать, то лучше уж я опозорю его, чем она.

Она готовила заговор против этого брака, решила подкупить Крючконосого и Янки, чтобы они отговорили брата. Особенно важно добиться поддержки Янки — ведь это он познакомил Бересфорда с англичанкой.

Она распахнула дверь и увидела стоящего в коридоре Крючконосого. Чтобы успокоиться, Фло сосчитала до трех. Она была так взволнована, что едва могла говорить.

— Крючконосый!

— Что с тобой?

— Я хочу, чтобы ты и Янки поговорили с Бересфордом. — Голос Фло дрожал от жалости и горя.

— Пусть он сам стелет себе постель — ему же в ней спать, — ответил Крючконосый.

— Англия вскружила ему голову, он совсем с ума сошел. — У Фло подкашивались ноги, и она держалась за Крючконосого, чтобы не упасть.

— С головой у него все в порядке, просто он, как послушный ребенок, выполняет волю матушки.

— Если бы мама знала, что ему грозит, она бы не дала согласия на этот брак.

— Поздно что-либо менять, — сказал Крючконосый, — кроме вот этого шутовского наряда. Я в нем как колдун. Словом, я его не надену.

— О чем ты говоришь! — воскликнула Фло. — Мы должны остановить всю эту затею.

Янки выскользнул из мрака и вырос за спиной у Фло, словно высокая стена. Он пришел со своей бедой — дыра на штанах была заколота английской булавкой, он нагнулся, чтобы показать свою работу Фло. В таких вещах можно довериться женщине.

— Убери свой зад! — закричала Фло. — За кого ты меня принимаешь!

Янки обиделся. Он не мог понять, чем вызван ее гнев, за что она его обругала и почему захлопнула дверь перед самым его носом. И Крючконосый словно в рот воды набрал. Они стояли в коридоре, будто собачонки, выставленные за порог.

Бересфорд ждал их в своей каморке. Он был навеселе. Услышав крик Фло, он понял, что приятели явятся к нему с минуты на минуту. Ему хотелось выпить с ними. Бутылка зеленого стекла возвышалась рядом с тремя стаканами и чашкой. Этикетка на бутылке расплылась, и названия нельзя было прочесть; поэтому Бересфорд вернулся к распечатанному конверту и снова — в который раз — принялся перечитывать письмо вслух.

Всю ночь этот голос беседовал с ним о его невесте. Бересфорду было тоскливо, он нуждался в утешении и искал его в мамином письме:

…невесту ты должен выбирать осторожно, как я бы выбирала для тебя сама, главное, чтобы характер был подходящий и все остальное. Я прощаю твое долгое молчание, я знаю, сколько времени отнимает сватовство. Передай мои добрые пожелания своей невесте, поцелуй Фло, привет Крючконосому и Янки…

Свет поплыл перед его глазами; слова отяжелели и падали с почтовой бумаги на пол. Он подумал о Фло: жаль, что она относится к его намерению жениться иначе, чем мама.

…Если свадьба состоится, смотри, оденься как подобает, я имею в виду, чтобы все было, как там у них принято. Надеюсь, ты еще не разбил свой велосипед…

Листок выпал у него из рук. Он уже жалел, что загнал велосипед Крючконосому. Но горевал Бересфорд недолго, раздался стук в дверь, и в щель просунулась голова Янки.

— Иди сюда, налей себе, Янки.

Бересфорд засунул письмо в карман, Янки направился к столу.

— Только одну рюмочку, — проговорил Янки, — одну, и хватит.

— Возьми стакан, если не хочешь пить из чашки.

— Какая разница, из чего пить!

Янки наливал ром, как воду. Они чокнулись, выпили и поморщились.

— Где Крючконосый?

— Возится с велосипедом, а Фло совсем взбесилась.