Патрик Бессон - Дом одинокого молодого человека : Французские писатели о молодежи Страница 3

Характерно, что в сборнике практически не оказалось произведений с политической тематикой. Здесь отразилась реальная, объективно существующая тенденция снижения интереса к политике у французской молодежи. Единственное исключение — рассказ «Прекрасный месяц май» Даниэля Буланже. Кстати, этот рассказ, с юмором освещающий события уже более чем двадцатилетней давности, частично объясняет сложившуюся ситуацию. Молодежь во Франции перестала быть политически активной силой. Последний всплеск ее активности пришелся на 1968 год. К тому времени в стране создалась высокоразвитая модернизированная промышленность и значительно возрос национальный доход. Ну а всякий рост, всякая научно-техническая революция, естественно, чреваты перекосами в сфере распределения материальных благ, что, в свою очередь, ведет к недовольству существующими социально-политическими структурами, к пересмотру шкалы духовных ценностей и, как следствие, к утрате жизненных ориентиров. Вот через подобную болезнь роста французское общество и прошло в 1968 году, когда всю страну — но интенсивнее всего Париж — потрясли студенческие волнения. Правда, до настоящей революции дело не дошло: просто произошел кризис технократического сознания, кризис потребительских идеалов и ценностей, произошел пересмотр стереотипов. После чего правительство произвело некоторые реформы — прежде всего в сфере образования, и жизнь вошла в привычную колею. Вскоре после того «ирреволюция», как ее назвал один писатель, дала материал для десятков пьес, романов, новелл, но тем самым революционная тема оказалась закрытой. И сейчас для революционных настроений у французов практически никаких оснований. Чтобы убедиться в этом, достаточно представить себе в роли революционера любого персонажа из повестей и рассказов этого сборника. Взять, например, Дени Маджеру из повести «Отлив» или, скажем, «одинокого молодого человека», или девочек-подростков из «Езды по кругу», или, наконец, Пьера Вилькье. Их конфликты с обществом имеют весьма локальный, весьма частный, отнюдь не политический характер.

Несмотря на колоссальное имущественное неравенство и связанное с ним недовольство многих людей, в частности молодых, общественно-политическими структурами страны, Франция в материальном отношении является вполне благополучной, даже процветающей страной. А вот социальные противоречия там существуют, они сильнее всего проявляются в духовной сфере, и литература активно ими занимается. О духовном кризисе современного французского общества говорится во многих из представленных здесь произведений: в «Вечерней трапезе» Ж.-Л. Бенозильо и «Езде по кругу» Ж.-М. Г. Леклезио, в «Искушении Пьера Вилькье» А. Надо и «Нормандии» Р. Гренье, в «Эмме» К. Лепрон и «Грейпфрутах на завтрак» К. Риуа. Выявляются симптомы тех или иных социальных болезней. Так, Ж.-Л. Бенозильо показывает, какое негативное воздействие способны оказывать на детей и подростков средства массовой информации, как жестокость, культивируемая псевдоискусством, ведет к жестокости в жизни. Об агрессивной силе телевизионных и кинематографических образов, активно вторгающихся в реальную жизнь и наполняющих ее звуками выстрелов, рассказывается и в новелле Поля Саватье «Как в кино». С другой стороны, перекликается тематически «Вечерняя трапеза» и с другими рассказами. Например, она выглядит чем-то вроде пролога и к «Руке», и к «Езде по кругу».

Если Бенозильо в своих рассказах порой отдает слишком большую дань назидательности, то автор «Езды по кругу» умеет более искусно облекать уроки морали в эстетически совершенные формы. Леклезио — писатель самого первого ряда, чья известность уже давно перешагнула границы Франции. Будучи прирожденным писателем, писателем от бога, он кладет в основу своего творчества опыт своих чувств. И всем своим творчеством стремится подтвердить некогда сказанные Полем Валери слова о том, что «самое глубокое у человека — это кожа». Искусство Леклезио зиждется прежде всего на умении найти точный языковой эквивалент для выражения разнообразных гамм ощущений. Правда, он избегает психологического анализа и его персонажи похожи порой на роботов. Это можно заметить и на примере героинь «Езды по кругу».

Симптоматично, что именно Леклезио, любящий город, способный, как никто, описывать город с его ритмами, с его сиренами и несчастными случаями, одним из первых во Франции обратился к проблемам экологии. Поскольку ему удалось пожить в таких странах, где человек сумел не потерять контакта с природой и сохранил верность своей изначальной натуре, Леклезио крайне болезненно и резко реагирует на дегуманизацию, пропитывающую поры современного технократического общества. В этом, кстати, его позиция смыкается с позициями таких писателей, как Эрве Базен и Бернар Клавель. А с Андре Дотелем его сближает другой интересный момент: произведения Леклезио населены преимущественно детьми, подростками, молодыми женщинами. В одном интервью писатель признался, что зрелость, «взрослость» в его образной системе соответствует не вызывающему у него симпатии индустриальному обществу.

В этой связи следует сказать, что французской литературе, как и нашей литературе, как и большинству других современных литератур, свойственно противопоставлять гипертрофированным формам урбанизации доиндустриальный, деревенский мир, как колыбель исконных человеческих ценностей. Можно даже обнаружить некоторые сходные процессы в нашей литературе и во французской. Есть во Франции, например, то, что у нас называется «деревенской прозой». Ж.-М. Г. Леклезио вряд ли можно отнести к числу «деревенщиков», а вот «очарованного сказочника» Андре Дотеля — вполне. А чем не «деревенщик», например, Бернар Клавель? Герой-эпоним его рассказа «Боби» вырвался на простор городской жизни, избежал необходимости зарабатывать на жизнь тяжелым крестьянским трудом, и писатель его не осуждает: что с Боби взять? Однако симпатии Клавеля не на его стороне: истинная героиня рассказа — его мать. Особой любовью к сельской провинциальной жизни, к простым труженикам проникнуто и творчество Эрве Базена, певца природы, названной им в одном из романом «зеленым храмом». Интересным образцом деревенской прозы является и наполненная грустным юмором новелла Инес Каньяти «Индюшка». Есть во Франции, как мы убеждаемся на примере ряда других произведений нашего сборника, и отчетливо выраженная «городская» проза.

Как-то так получилось, что в сборник удалось включить всего четыре рассказа, принадлежащих авторам-женщинам. Похоже, принцип тематического отбора сыграл в данном случае против них. Это, несомненно, случайность, не отражающая реального положения вещей. Дело в том, что в литературном мире Франции представительницы прекрасного пола играют очень активную роль и создают добрую половину всей книжной продукции. Радует, однако, что читатель познакомится с Катрин Риуа. На небосклоне современной французской словесности она, несомненно, является звездой первой величины. По образованию Катрин Риуа филолог. Она защитила диссертацию по Генри Джеймсу и в настоящее время преподает американскую литературу и английскую лингвистику в Сорбонне. Ее перу принадлежит уже больше десятка романов, несколько публицистических книг, романизованные биографии, в том числе биография Брижит Бардо. Персонажи ее книг, подобно анонимной героине рассказа «Грейпфруты на завтрак», пытаются успешно либо безуспешно выбираться из замкнутого мира, на прозябание в котором их обрекла было судьба. Одним из главных компонентов ее незаурядного таланта является великолепный юмор, благодаря которому ей очень хорошо удается пародирование современных нравов. Правда, за это некоторые критики склонны считать манеру ее письма несколько аморальной. В действительности же она придает большое значение моральным принципам. Все дело в том, что ее система моральных ценностей не совпадает с системой, принятой ее оппонентами.

Одним из наиболее остросоциальных рассказов, представленных в сборнике, является рассказ Катрин Лепрон «Эмма», иллюстрирующий некоторые жизненные, или, точнее, антижизненные правила современного технократического общества, в соответствии с которыми человек оказывается ценен не сам по себе, а лишь как один из механизмов, необходимых для функционирования сложной производственной системы. Главными героями в этом рассказе, который можно было бы назвать «производственным», являются технологические процессы и отведенное на них время, а сама Эмма служит лишь придатком к ним. Спасибо, однако, палочке-выручалочке, называемой любовью, благодаря ей героиня начинает постепенно обретать черты живого человека. Это чувство все-таки действительно способно иногда оказать людям реальную помощь как в литературе, так и в жизни.

В заключение хотелось бы сказать, что цель данного сборника — не только рассказ о французской молодежи, но и знакомство с новейшей французской литературой, с некоторыми ее тенденциями. Она сейчас находится на одном из наиболее интересных этапов своего развития. Был в ее истории период — приблизительно с начала шестидесятых до середины семидесятых годов, — когда она находилась в состоянии кризиса из-за чрезмерного увлечения многих молодых писателей авангардистскими теориями, из-за чрезмерной ее идеологизации и политизации, а главное — из-за того, что законодателями литературных мод во Франции на некоторое время стали ученые-структуралисты, занявшиеся комплексным микроанализом эстетических явлений и попытавшиеся подменить язык художественной прозы формализованным языком лингвистики, этнологии, психоанализа, социологии и некоторых других гуманитарных наук.