Светлана Борминская - Игрушки для взрослых мужчин Страница 3

Влада медленно приблизилась к своей машине, пытаясь отвязаться от видения счастливой соперницы в уродских китайских кроссовках и этого отвратительного запаха духов для бедных – «Быть может», кажется?.. Духи русской провинции.

И пока с природным достоинством она шла, на нее свернули шеи не меньше двадцати мужчин. Настолько она была хороша собой!..

Но ей в эти минуты их взгляды были совершенно не потребны.

И не нужны.

Ее любимый умер для нее.

Мучительно долгая дорога домой в пробках, раздражение, жуткая усталость и пустота...

Пустота!!!

Бабочка

Валя.

Если и нужна ей была любовь в тот период жизни – то не его, не мужа утонченной Влады. Ребенку должны были скоро сделать операцию, и все мысли были заняты одним: выздоровеет, выживет ли?..

Если бы повернуть время вспять, Валя, даже если б знала, что у нее никогда не будет больше детей, ни за что не стала бы рожать своего сына – мучения, которые он испытывал последний год, не стоят этой жизни на этой земле, уразумела она в свои двадцать три.

И приходящий к ней каждое утро разодетый в пух и прах мужчина, заглядывающий ей в глаза... Он уходил, и она начисто забывала о нем, ведь ночью совсем не думаешь о дне. Приходит, приносит цветы, пакеты пушистых персиков и виноград...

– Спасибо, – быстро улыбалась она. – Откуда вы знаете, что я люблю?

В поселке Молочный на Чукотке, из которого она приехала около двух месяцев назад, персики были ей так же недоступны, как в Москве одежда из бутика, у которого она мела асфальт.

Она не видела, как он смотрит на нее, хотя не увидеть этого было нельзя. А она просто не видела... Потому, что поверить в увиденное казалось невозможным!

Да.

– У нее кто-то есть! —

метался в догадках он. Иначе почему она отказывается от его помощи?! Конечно, у такой женщины обязательно кто-то есть!.. – сузив глаза, зло озирался он.

О боже, если бы видел он себя со стороны.

– Еще бы!..

При этом он не принимал в расчет, что его возлюбленная дурно одета, смешно обута и смотрит на мир глазами провинциальной, очень бедной женщины, которой едва исполнилось двадцать три года.

И он решил проследить за ней, чтобы отделать как следует того возможного фартового соперника, чтобы тому неповадно было любить его Валю.

Он решительно не собирался делить Валентину ни с кем, да... Мужчины – сумасшедшие, они сходят с ума от любви, имея жен, детей... да...

Его жена

Вечером они долго перебирали Цацын гардероб... Подруга никак не могла решить, что же она хочет привезти из Лондона в этот раз.

Цацыны дети слушали «Лимп Бисквит», и через полчаса у Влады заболела голова. Она все это время сидела в куче Цацыного шмотья и грустно выслушивала претензии, которые та высказывала к френчам и юбкам, которые купила в прошлый свой набег в Соединенное Королевство.

– Меня что-то подташнивает, Цац, поеду-ка я домой, спать, – еще через час пожаловалась она.

Владе действительно третий день было не по себе... Высокая температура и кашель, особенно к вечеру, когда должен был возвратиться Влад. Вчера она не могла уснуть всю ночь до самого утра, долго ворочалась и вставала, прислушиваясь к тишине в доме... Рассказать подруге про измену мужа она так и не смогла, не решилась, отложила на потом... Потеря дочерью невинности, как ни странно, воспринималась ею уже намного легче.

Влада...

Их союз был испытан временем, и впереди, кроме счастья и благополучия, не предполагалось даже самых ничтожных проблем, но ничего нет в мире постоянного, и любовь не спрашивает, когда ей уйти.

И чужие чувства никогда и никем не принимаются в расчет – смертельно больно только от чувств, которые испытываешь ты сам! «Пусть поскорее уйдет моя любовь к нему!..» – молят миллионы женщин, которые испытали спазмы сильнейшей сердечной привязанности к каким-нибудь ничего не подозревающим олухам. И облегчение наступает – у кого-то через год, а у кого и через пять лет...

Немногим лучше безответной лишь любовь неприятного тебе человека – навязчивая, ненужная и опасная.

Влада уже месяц находилась в состоянии агонии огня. Необратимость некоторых поступков людей вдруг с очевидностью открылась ей, и прежняя безмятежная жизнь замужем осталась где-то там, в августе этого года.

Она понимала, что Влад ее не слышит – он смотрит сквозь призму любви на эту Валю и не видит, что Валя просто молодая бледная бабенка без маникюра, с периферийным выговором – не дура и не умная, так!..

Влада пыталась представить, что видит он, но кроме нищеты, которой сквозил каждый шов на куртке соперницы, не разглядела ровным счетом ни-че-го. Женщин не прельстишь красотой другой бабы. Или – ее глазами...

Влада... и Валя.

Лидия Борисовна

На первом этаже дежурной части РОВД в кабинете, который она делила с тремя участковыми, у Лидии Борисовны был стол у окна. Надкусанная шоколадка и недопитый стакан чая на краешке подоконника составляли обычный рабочий интерьер кабинета участковых инспекторов, двое из которых были женщинами.

Лидия Борисовна только что разговаривала по телефону со Скотчинским, у которого больше двух недель назад пропала супруга Инна. Никаких следов присутствия Инны Скотчинской в Москве, а также у родственников в городе Железнодорожном, Московской области, обнаружено не было. Инна, по словам мужа, была домохозяйкой, и искать ее где-то, кроме как у родных, не имело смысла.

Лидия Борисовна взглянула на небольшое фото Скотчинской на столе, это был обычный официальный снимок для паспорта.

«Женщина – яркая, задорная и молодая», – в который уже раз отметила Лидия Борисовна. А «нытик-зануда», как про себя охарактеризовала Скотчинского за неделю телефонного общения Лидия Борисовна, позвонил ей второй раз за эти полчаса.

– У нее татуировка – крест на бедре, забыл вам сказать, – комкая слова, торопливо добавил Скотчинский, – я на тот случай, если обнаружат тело жены.

– Опишите крест, – попросила Лидия Борисовна. – Какой он по форме?

– В смысле? – не сразу ответил Скотчинский.

– Ну, православный... или католический?.. Какой из себя? – задавала наводящие вопросы Новичкова. – Диктуйте, Николай Романович.

– Такой квадратный, похожий на коловорот в круге, – задумчиво вспоминал крест на бедре своей супруги Скотчинский. – Сантиметров шесть в диаметре.

– Цвет? – уточнила Лидия Борисовна. – Тату была цветная?

– Да... Сине-красная, яркая такая, – подумав, ответил Скотчинский. – Очень яркая, я бы сказал!

– Хорошо, я перезвоню сразу же, если что похожее обнаружим, – пообещала Лидия Борисовна и, дотянувшись до горшка с фиалкой, пощупала указательным пальцем землю.

«Надо срочно полить...» – подумала она.

На Москву опускались оранжевые, розовые и синие сумерки...

Предварительные поиски Инны Скотчинской Лидия Борисовна на своем участке закончила уже сегодня. Куда могла деться тридцатилетняя супруга Николая Романовича Скотчинского, пока можно было лишь гадать.

Сегодня участковый инспектор наконец поговорила с консьержкой подъезда, где жили супруги, и та ей слово в слово повторила то, что говорила предыдущая консьержка из дома, где Инна Анатольевна жила до своего прошлогоднего замужества.

– Да она с половиною города мурызгалась, пока за этого нюню Скотчинского замуж не вышла!.. – не выпуская из руки телефон, фыркнула консьержка.

– То есть вы хотите сказать, что она женщина пустякового поведения, так сказать?.. – осторожно обозначила границы интимных привычек супруги Скотчинского Лидия Борисовна.

– Зачем же наговаривать? – весело парировала консьержка.

– Но вот что значит мурызгалась?.. Слово какое-то, – и Лидия Борисовна задумчиво повторила: – Мурызгалась... Так, знаете ли, даже про путан не говорят.

– Путаны деньги зарабатывают на жизнь, – вздохнула консьержка, – а Инночка мурызгалась из любви к мурызганью, я и не удивляюсь, что она исчезла в тартарары!

– То есть – как?..

– Так какой мужик выдержит, зная все подробности, кто Инночку мурызгал, сколько раз, сколько лет и вообще... Они же вели светский образ жизни, и он видел Инночкиных кобелей каждый божий день!.. Он за год жизни с ней облысел, как от радиации... Вы видели его лысину? То-то.

– Ну, знаете ли, – у Лидии Борисовны вмиг испортилось настроение, – не все женщины верны, и не душат же их!..

– А я про всех и не рассуждаю, вы же про Инночку спрашиваете, так ее весь город мурызгал, – тихо повторила консьержка. – Я когда их видела вместе, просто жалость брала к Скотчинскому этому. Но я лично понимаю, что если он и ее придушил после года совместной жизни, так озверел мужчина!..