Катарина Причард - Негасимое пламя Страница 3

Она была рада, что мать ее сейчас в глубоком забытьи, пусть даже вызванном снотворным. Еще немного, и, по словам Нийла, ее сердце не выдержало бы этих безудержных рыданий. Даже он с трудом владел собой, когда, обняв мать, пытался ее утешить. Снотворное, должно быть, принесет несколько часов отдыха и их отцу. Гвен, вероятно, уснула сама, измученная долгим плачем.

Только она одна не плакала. И теперь не может. Ошеломленная звонком Герти, пронзительно и бессвязно кричащей в трубку, она все еще не могла прийти в себя, обрести способность думать и чувствовать.

«Приходите скорее, мисс Мифф! — кричала Герти. — Такой ужас! Робби убит, а вашей маме совсем плохо!»

Миффанви застыла с трубкой в руке, — казалось, все в ней оцепенело.

— Что случилось, Мифф? — спросил Билл, сидевший за столом напротив.

Тут только она откликнулась на настойчивый призыв Герти.

— Еду, — ответила она и положила трубку.

Билл спустился с нею на лифте и, взяв служебную машину, отвез ее домой.

С этой минуты она действовала как-то механически: ухаживала за матерью, оповестила о случившемся родных, всячески стараясь смягчить удар. Помочь матери мог только Нийл. Она, Мифф, была не в силах ни сделать, ни сказать что-нибудь в утешение. И также бессильны были отец и Гвен. Мифф считалась в семье самой разумной и уравновешенной, но сейчас она чувствовала себя совершенно беспомощной перед беспощадной реальностью совершившегося.

Было невыносимо слушать непрерывные всхлипывания и причитания Герти:

«Ах, бедный Роб! Бедный маленький Робби!»

— Перестань! Ради всего святого перестань! — крикнула Мифф.

Сейчас она упрекала себя, что не отнеслась к Герти поласковее. Ведь ее горе было так же неподдельно, как горе самой Мифф. Но она просто не могла вынести этой бесконечно повторяющейся жалобы: «Бедный Роб! Бедный маленький Робби!»

Ей стало легче, когда она занялась мелкими повседневными делами, которые отвлекали ее от гнетущей мысли: разожгла в плите огонь, стала готовить еду и уговорила мать выпить чашку чая.

И прежде, когда в семье возникали какие-нибудь трудности или заботы, Мифф всякий раз удавалось справиться с ними. А трудностей и забот было немало в те времена, когда отец начинал работать в «Молли тайме», пытаясь превратить этот провинциальный листок в настоящую газету. Дети росли, их нужно было кормить и одевать и было нелегко сводить концы с концами. Дэвид всегда был довольно беспомощен в материальных делах и, отдавая Клер все заработанные деньги, считал само собой разумеющимся, что она сотворит с ними чудо, хотя Клер и сама была не очень-то практичной.

До замужества от нее этого и не требовалось. Единственная дочь богатых родителей, Клер вышла за Дэвида, когда им обоим было чуть больше двадцати, и они не имели представления о том, что значит жить своим домом и содержать семью. Клер вела хозяйство неумело, но ревностно, отдавая семье всю душу; она безмерно радовалась рождению каждого ребенка; ей нравилось самой стряпать и делать всю домашнюю работу — стирать, гладить, чинить и латать, лишь бы только Дэвид и дети были здоровы; и ей удавалось каким-то образом оплачивать в конце месяца все скопившиеся счета. Миффанви помнила, каким озабоченным и тревожным было в те дни доброе, нежное лицо матери. Клер помолодела и расцвела, когда положение Дэвида в газете упрочилось и он стал получать приличный оклад.

Худощавый и энергичный, в свои сорок девять лет Дэвид выглядел еще слишком молодо для такой взрослой дочери, как она, думала Миффанви. Они с Нийлом были самыми трезвыми и рассудительными в их семье. Но Нийл стал уже почти чужим, — он был всецело поглощен своей работой, и то, что не касалось занятий медициной, отошло для него на второй план.

Миффанви чувствовала себя старше своих родителей, более зрелой, более ответственной за семью. Клер, милая и беспомощная, казалась моложе Гвен, младшей из ее выводка. До того как родился Роб, Гвен была любимицей отца, который очень баловал ее. Прелестная девочка, — она унаследовала яркие золотые локоны матери и живой ум отца. Они с Робом были очень похожи.

Мысли Мифф, рассеянно блуждая, вернулись к тем дням, когда в семье ждали Роба. Ей было тогда двенадцать. Мать месяцами не вставала с кровати, и Мифф взяла на себя все хозяйство: она готовила еду, стирала белье, — словом, выполняла всю домашнюю работу, которую прежде делала мать. Это был непосильный труд для такой маленькой девочки, Дэвид запротестовал, и Клер с ним согласилась.

— Но разве найдешь прислугу в этой глуши, — жаловалась она. — Я уж было пыталась, но куда там! Кто пойдет в семью, где и так трое детей, а скоро появится и четвертый!

И вот тогда-то Дэвид нашел Герти и с триумфом привел ее домой.

— Где ты откопал ее, Дэвид? — спросила Клер, ужаснувшись при виде Герти. Какая-то крошечная косоглазая замухрышка, не иначе, как бездомная!

— На молитвенном собрании, — усмехнулся Дэвид, довольный быстрыми результатами поисков.

— Бог мой, а как ты там очутился? — воскликнула Клер, сильно сомневаясь, что от Герти может быть какой-нибудь прок.

— Собрание происходило на улице, — весело сообщил Дэвид, — а я остановился на углу, выжидая, когда можно будет перейти на другую сторону. И тут она выразила желание спасти мою душу. «Что ж, — сказал я. — Моя жена сейчас больна. Пойдем к нам и помоги мне вымыть посуду. Это спасет мою душу на сегодня». И вот она здесь.

— Ну, а жалованье? — забеспокоилась Клер. — Сколько она рассчитывает получать у нас?

О жалованье Дэвид не подумал.

— Разумеется, ей нужно будет что-то платить, — смущенно согласился он. — Не волнуйся, дорогая. Я это улажу.

— Ну нет, — возразила Клер, зная с какой легкостью сорит он деньгами. — Я сама этим займусь.

Она с удивлением обнаружила, что Герти тоже не подумала о жалованье. Девушка воспитывалась в приюте Армии спасения. По ее собственным словам, она была подкидышем. Ее подбросили к чьему-то порогу, и она не знает ни кто ее родители, ни откуда она родом. Но она умеет «выскрести и убрать дом, как никто другой». Ее научили этому в приюте. И раз уж бог послал ее спасти душу мистера Ивенса, она здесь останется.

— Мы можем платить вам только одни фунт в неделю, — сказала Клер, подумав, что если Герти будет следить за домом в течение дня, Мифф, по крайней мере, снова станет посещать школу.

Герти пришла в восторг.

— Сроду не видала такой уймы денег! — воскликнула она.

— Мисс Миффанви объяснит вам что делать, — слабым голосом проговорила Клер и бессильно откинулась на подушки.

Миффанви взяла Герти под свое покровительство; она испытывала жалость к этой девушке, которую, как брошенного котенка, подобрал на улице ее отец и привел к ним в дом.

Герти сразу же весело и бурно принялась за работу, усердно орудуя метлой и грохоча посудой; правда, она не столько мыла ее, сколько била, но Миффанви все же научила Герти тому немногому, что знала сама по части стряпни и уборки. Первые шаги в домоводстве Мифф делала под руководством своей бабушки, матери Дэвида, в честь которой получила свое имя.

Иногда, во время каникул, бабушка приучала девочку к порядку и давала ей советы, как «не вываривать все полезное из овощей». Герти напомнила Миффанви, что она пришла к ним спасти душу мистера Ивенса, но все же обещала постараться как можно лучше выполнять и всю работу по хозяйству.

— А ты не заботься о его душе, — посоветовала Миффанви, — ты мой посуду, подметай и приглядывай за мамой, пока я в школе, и папа будет тебе благодарен. Только смотри не прибирай в его кабинете и не трогай там ни одной бумажки! Не вздумай этого делать — слышишь? Не то берегись! Он устроит тебе такое, что чертям тошно станет!

— Ух ты! — Герти вытаращила на нее из-под очков свои маленькие косые глазки. — Ну и чудная же у вас семейка! Но вы мне нравитесь, мисс Миффанви!

Мифф с неодобреньем отнеслась к словечку «мисс», которое Клер сочла нужным прибавлять к ее имени в разговорах с Герти.

— Не называй меня «мисс», — сказала девочка.

— Но так велела вас называть ваша мама, — запротестовала Герти, — и, по-моему, это правильно, ведь вы старшая дочка.

— Я скажу маме, что мне это неприятно. В конце концов ты немногим старше меня; и потом, ведь ты окажешь мне большую услугу, если станешь ухаживать за мамой и присматривать за Гвенни, пока мы с Нийлом будем в школе.

— Бог поможет мне, — заверила ее Герти.

Вскоре она уже вела все хозяйство, давая указания каждому, что ему надлежит делать, и, отчаянно фальшивя, распевала целыми днями церковные гимны, а по вечерам громко молилась в своей комнате за мистера и «миссус» Ивенс и за мисс Миффанви.

Она всем сердцем привязалась к Мифф, полная страстной благодарности за ее простое, дружеское отношение, но по-прежнему называла ее «мисс». «Мисс Мифф» превращалась в «мисс Ивенс» только в том случае, если Герти бывала обижена или же в минуту раздражения, когда она грозила «уведомить об уходе». Но она отнюдь не имела намерения привести свою угрозу в исполнение. И Миффанви это знала.