Илья Игнатьев - Два вечера на троих. Страница 3

И ушли. А я… я подмылся, как они мне сказали, и пошёл в палату, только я спать не стал, - ну, что-то вроде сна было, только это не сон, я не знаю, как описать, такое что-то… И ещё. У меня и не болело вовсе. Ну, почти не болело. Когда они меня в душевой, тогда вот да, очень больно, думал, не сдержусь, заору, но говорю же, отрубился я, а когда в спальню пришёл, почти и не болело… А вот что я думал, - так я ничего и не думал. Я в душевой всё решил, - повешусь завтра. И никакой там «полной программы» этим сукам…

А утром у меня температура, но в интернатовскую санчасть меня не повели, там ремонт был, и в больницу не отправили, просто градусник Машенька посмотрела, - воспитка наша это, - тридцать семь и семь, меня в палате и оставили, и на занятия не пустили. А я и думаю: - вот как всё удачно, значит и правда всё к этому подходит, ну, что я задумал. Щас все свалят, и я в этой сучьей душевой и повешусь тогда…

Я… А это чо, Пашка уходит, что ли уже?.. Погодите, Ил, я же Пашке хотел показать стрелы новые! Паш, помнишь, в журнале, с раскладными боевыми лепестками на наконечнике? Вадим заказал, прикинь… Ладно, Паш, пока. Только не забудь, ты мне тоже тогда обещал, что у тебя новая тетива, так ты мне свою старую отдашь, сталистую, а то мой кевлар чо-то… Почему не подойдёт, а, Пашка?.. Илья! Ты не встревай, ты не разбираешься… Ну и что, что блочный, у тебя же ж тоже ведь блочный арбалет!.. Плечи у лука? Не знаю, - Вадим! - у моего Revolution какой длинны плечи?.. И что, Паш, что у меня четырёхплечевой?.. Натяжение, подумаешь, - блоки ведь если когда отрегулировать, и покатит тогда, - ладно, разберёмся…  Пашка, так ты с собакой щас пойдёшь, что ли?.. Вадим, можно я с ним тоже? Илюшка, я недолго, это, у меня же перевод ещё, я по-быстрому… Ну да, история тоже. Пашка, пошли, но вот только если твой Атос опять мне апорт не будет носить снова…

А ты садись вот, и дальше сам, Илья, а мы с Пашкой с Атосом его пошли гулять, а посуду… прощаю я тебе посуду, Ил, но ты зря это вот лыбишься, это вот я тебе один только разочек и прощаю…

Илья:

Паш! Полчаса, и всё. Потом гони его домой, а то завтра ему на английском будет… Вадим, догони их, спроси, Тошик взял свой мобильник?.. Тетеря… Вадим, вот ты же старший у нас, почему тогда так? Почему Антон разгильдяй у нас?.. Вот и воспитывай!.. Ну, почему?.. Хотя, ремень, - это… Да, метод. А что? Вот в «инкубаторе» были методы… Да ничего я не предлагаю, просто надо с Тошиком тебе поговорить, ну там, по-взрослому, чо в самом-то деле?.. А я и так вечно, как жандарм, блин, какой-то, как Николай I в Европе, надоело… Вот дурак ты, Вадим, только ведь так и скажешь про тебя! При чём здесь это?.. И что, знаю я, что ты его любишь, вот и тем более тогда, надо тебе с ним построже… Ладно, дай я тут почитаю, что Тошик написал, иди себе в ванную… Ага, ладно…

Так, так… Так. Да… Блин, я и не думал, что Тошик так это вот спокойно рассказывать будет. Ну да, вот и Шурик ведь часто говорил, что у детей психика мобильная, а Тошик наш и вообще… Чемпион, он чемпион и есть. Молодчина Тошик. Значит, смывается вся эта дрянь у него из памяти, - нет! - я ведь что хочу сказать: - это ведь и не забыть нам, ни Антону, ни мне, такое не забывается, и права мы не имеем это забывать, потому-то и рассказываем всё, но… Молодчина Тошик, чемпион…

А вот я не знаю, получится ли у меня спокойно, ведь про то рассказать сейчас придётся, про что я и Вадиму даже толком и не рассказывал…

Тошик не пошёл на занятия в тот день, и я тоже не пошёл, только у меня никакой температуры не было, ясен перец, - так просто, не захотел, и не пошёл, - ну, не просто так, конечно… Почти всё время, что я был в «инкубаторе», я делал то, что хотел делать, - ну, в разумных пределах, - и не делал того, чего я делать не хотел. Нет, я не был там «в авторитете», но сначала был Шурик, а потом, когда Шурика не стало…

Шурик… Александр Анатолиевич Прокопенко. Он после пединститута, после распределения, работал у нас. Десантник бывший, я любил его, и он меня любил, но он мне так и не рассказал, почему он после армии, - после Чечни, - почему он решил стать учителем. Я думаю, что… Нет, не знаю, он не рассказал. Он бы рассказал, но он погиб, - он Чечню прошёл, - ни царапинки, - а тут погиб, - случай сучий, - несчастный сучий случай… Мотоциклист был Шурик, настоящий рейсер, не то, что байкеры эти, бегемоты брюхатые, и я у Вадима тоже вот себе моц выпросил, - Moto Guzzi мне Вадим купил, V11, с рук, правда, но один чёрт дорогой, - это ж легенда, суперный моц! - по мне, так лучший из родстеров… Да, Вадим тоже память о Шурике почитает, хоть и не знал он его, только по моим рассказам…

Нет, я не буду отвлекаться, может быть, потом когда-нибудь я ещё про Шурика и расскажу подробней, - хотя, про него не подробней надо, про него надо ОЧЕНЬ подробно рассказывать, но это ладно пока…

Короче, я не пошёл на занятия, ну их в жопу, мне надо было кое-чем заняться, а мои занятия были важнее всех занятий в этом инкубаторе. Ведь дело было в том, что я решил валить. Но ведь документы, я же говорил уже. Они были у директрисы в кабинете, вместе с другими документами и личными делами. А я решил валить, и мне нужны были мои документы, это ясно. Все документы. Тошик сказал уже, что у нас в санчасти шёл ремонт, и это было в тему, - я случайно, когда мы таскали оттуда мусор там всякий, надыбал ящик с медицинскими картами, и как-то так вот свою карточку решил посмотреть, просто так, безо всякой мысли, а пока я её смотрел, я и решил свалить…

Я, наверное, не буду объяснять, почему я так решил, - ладно? - а то мы так год будем рассказывать, а до главного так и не дойдём. Ну, вот, - и я уже знал, что свалю, но ведь документы! Конкретного плана, как их у директрисы увести, у меня не было, но ведь я решил, - чем это не план, - само решение, это ведь уже тоже план, так ведь? Ну, а раз решил, значит надо действовать. Только так, - это не только Вадим так живёт, Шурик ведь тоже так жил, - все настоящие так живут, а я тоже хочу стать настоящим…

Слоняюсь я, короче, по инкубатору, по нашей спальной половине, слышу, в душевой вода шумит. А у нас душ был в самом конце этажа, за ним уже была малышовая рекреация, только ход туда был заколочен, так что получалось как бы тупик. И я думаю: - вот ведь гадство, опять какой-то олигофрен воду не закрыл! Пустяк это, ясен перец, но кипиш мне не в тему был, ни по какому поводу. Да, я забыл ведь сказать, у нас и так намечалась какая-то проверка, из ОБЛОНО, что ли, да не важно, - одним словом, мне, с этим моим «планом без плана» кипиш был нужен, как… как зайцу триппер (во, Вадим, а это как тебе, - это не штамп ведь?). И я зашёл в душевую, просто зашёл, - что там к чему посмотреть…

Посмотрел, блин, - Тошик там вешался… Как же! Вешался, - Антон уже повесился. И всё очень даже просто: труба, верёвка какая-то… Но то, что он жив ещё, это я сразу понял, он дёргал ногами, - пятки били по мокрому кафелю, - руками Тошик делал такие движения… как будто плыл по-собачьи, - хм, плыл, это он щас у нас чемпион, а тогда он плавать и не умел вовсе, - ну вот, руками Тошик как в воде двигает, только очень быстро, а голова на грудь наклонилась… и страшно так, что аж…

(Тошик, прости меня, - прости за то, что я сейчас напишу, я этого тебе ещё не говорил, даже в «Доме гимнастов» у Мурзика-Тузика, даже когда мы с тобой думали, что всё уже, конец нам, что вот и наш черёд пришёл на «снаряды» отправляться…).

И я срезал Тошика… Срезал своим ножом от “Shokuroff”. Этот дорогой нож-автомат, это единственная память у меня от Шурика, это его подарок, и это память о нём… Этот ножик, с клинком скованным вручную из редкого мозаичного дамаска, похожий на каменные ножи древних людей, он и сейчас у нас память, забрал его Вадим у Мурзика-Тузика, нож этот сейчас стоит на катана-какэ, среди Вадимовых клинков, и Вадим говорит вот, что среди этих мечей, на которых слава, в которых Честь и Достоинство настоящих людей, там этому ножику самое место…

Ну, вот, - срезал, значит, я Тошика. Я не думал, когда нажимал на кнопку выброса лезвия, не думал, когда перерезал эту верёвку. То есть, совсем не думал, - но вот когда Тошик упал мне под ноги, я начал думать. И ведь вот что я подумал первым делом: - идиот ты, Титов, каким идиотом был, таким и остался! На кой тебе это? Ну? Повесился пацан, и хрен бы с ним, а ведь то, что ты его снял, так это же ещё больше проблем, чем если бы просто уйти себе по-тихому…

Прости, Тошик. И ты, Вадим, тоже прости… Я тогда не был настоящим, я тогда думал лишь о себе, но ведь после смерти Шурика мне, вроде, и не о ком как бы было думать, - но это всё чухня, это не оправдание, - я ж понимаю, для настоящего человека это совсем не оправдание…

А, Вадим… С лёгким паром. Позвони Тошику, чо он там себе думает… Ладно… Ну конечно же можно, почитай… Да… Да ладно, Вадим, я в порядке, я не знаю только, - Тошик ведь про это тоже не вспоминал, про душевую эту блядскую… И похую… Да поебать, и так весь дом на мне, а тут ещё ни сматерись, ни хуя!.. Да не буду я это удалять, пускай себе читает, чемпион акульский… И вообще, это же ведь самый русский язык и есть! Вот прикинь, Вадим, вот ведь только по-русски так только и можно, - чтобы из одного только слова целые предложения составить, и всем всё понятно будет… Хм, пример тебе. Пожалте вам пример, Вадим Палыч: «Нахуя дохуя нахуярили?! Расхуяривай нахуй, к хуям!»… Ржёт, понимаешь… Да не сам я это придумал! Не помню, услыхал где-то… Во! Это ж когда мы с Тошиком на «Зелёном» рынке, в Екатеринбурге тёрлись, точняк! Вот ты не любишь рынки, а там прикольно, и не так уж плохо, а хачики тамошние, - так ведь иногда ничо попадаются, и кормят даже даром. Помню, были такие два брата, - Ахмед и… Блин, забыл как второго… Ахат, что ли, - так они классные дядьки были! Прикинь, Вадим, - работать приходилось мне, - аж с ног валился! - но ведь и денег дадут, и покормят до отвала, и ещё с собой апельсинов дадут или там винограду даже, - это в обязаловку!.. Да нет, так-то никто не приставал, не обижал, один раз к Тошику какой-то мудень прицепился, тоже чурка… Из-за пустяка какого-то, - спьяну, что ли, я-то сам не видел, - так Ахат этого козла там же и затоптал, еле оттащили, Тошик ведь там всем нравился… Пуштуны они. С Афгана, - ё-моё, Вадим, они там с десяти лет воевали, прикинь! Вот ты бы с ними общий язык нашёл бы, - и без разницы, что они хачи… Да всякое рассказывали, - ну, Ахмед, который, - второй-то не очень по-русски, да и вообще, Ахат этот, второй, молчун какой-то был… Не знаю, Вадим, мы ж с Тошиком к Мурзику-Тузику загремели…