Слава Сергеев - Путем актера Страница 3

Мы подъехали к “Фонду авторского кино” где-то в половине первого. На этот раз фон К. был уже там. Я это сразу понял, как только увидел чей-то огромный джип у подъезда. Как только я увидел этот джип, я сразу понял - это либо фон К., либо “чечены”, так как больше на такой машине здесь ездить некому. И я не ошибся.

А Наумов, как ни уговаривал я его пойти со мной и познакомиться со “съемочной группой” и, может быть, тоже попробоваться на какую-нибудь роль (чем черт не шутит), остался на улице, на скамейке.

- А ну их всех в задницу, - со скромностью настоящего русского интеллигента сказал он. - Я даже не побрился с утра, да и пью - уже, считай, третий день пошел. Неудобно как-то. Все-таки кино снимают, не бордель.

И остался.

В дверях “Фонда” я оглянулся. Мой старый друг сидел на лавочке, закинув ногу за ногу, с журналом “Огонек” в одной руке и бутылкой пива “Балтика-светлое” в другой. Он грустно смотрел мне вслед и чем-то неуловимо напоминал старый российский герб. Второй головы только не хватало… По-моему, он так до конца и не поверил, что я действительно в чем-то таком участвую, в чем-то серьезном, я имею в виду. Хотя, с другой стороны, и не пошел со мной. А может быть, я все придумываю по своему обыкновению, и Наумов уже просто думал о чем-то своем. Мало ли какие мысли придут человеку утром и с похмелья.

Скромность, вот что я вам скажу, патологическая чеховская скромность украшает русскую интеллигенцию и сопровождает ее весь ее крестный исторический путь…

Я помахал ему в дверях, но он мне не ответил.

3. Белые штаны новой русской режиссуры

Знаменитый режиссер фон К. работал над своим новым фильмом в мятых белых штанах. Нет, разумеется, кроме штанов на нем были еще клетчатая рубашка, куртка цвета хаки и пара черных ботинок, но я почему-то обратил внимание именно на штаны. Белые штаны - не поймите меня неправильно - это хорошая одежда для известного режиссера, но почему мятые?.. Меня это как-то неприятно поразило. Ведь у режиссера фон К. - вспомнил я недавно прочитанную газетную статью в разделе “Светская жизнь” - есть молодая жена. Четвертая или пятая по счету.

“Что ж она штаны-то ему не погладит? - сокрушенно подумал я, присаживаясь на уже упоминавшийся кожаный диван в углу и независимо закидывая ногу за ногу. - Нехорошо!”

И я вспомнил, что эти же штаны и куртку я недавно видел, так как последнее время жизнь, как бы готовя меня к карьере артиста, довольно часто сводила меня с фон К. В этих же штанах и куртке, Авдей Сергеич не так давно был в буфете театра имени Станиславского, на последнем театральном фестивале, с какой-то молодой женщиной и пожилой дамой в темной шерстяной накидке. Видимо, этой самой, не то четвертой, не то пятой женой и ее мамой. Даме фон К. оказывал знаки уважительного внимания, а жене покупал газированную воду и пирожные. Помню, я тогда еще удивился усталому выражению его лица.

Надо же, подумал я тогда, столько писали об этом его новом союзе и сам он, в интервью чуть ли не каналу “Культура”, говорил, что, мол, вот - обновление, любовь, новая жизнь, dolce vita… Да, и вдруг - такое лицо. Странно.

Нет-нет, как хотите, господа, а все-таки столь значительный для России человек не должен всюду ходить в мятых штанах. Хоть бы и в белых. И даже на театральный фестиваль. Уж вы как хотите, а это непорядок.

Или он тогда “к Станиславскому” приехал прямо со сьемочной площадки?.. Так сказать, после работы? М-да. Вообще я понимаю, читатель, вы сейчас пожимаете плечами - все это как-то даже неудобно читать, мы же не в женском журнале. Какие-то мелочи, женские дрязги и чепуха.

Какие штаны?! При чем тут это?! Если уж на то пошло, то, в конце концов, со штанами могло быть простое совпадение. Ну, человек просто надел их в эти дни! И все!.. И я согласен, согласен с вами, более того, поверьте, мне несвойственно внимание к подобным мелочам и абсолютно все равно.

Тут, кстати, возможно, сказалось и то, что я впервые так близко общаюсь со столь известной личностью. В смысле “поэт и толпа” и “о, если б знали, из какого сора”. Хотя… С другой стороны, у меня были знакомые… Один поэт и, a propos, два писателя. Правда, не очень больших. Но тоже ничего. Один довольно часто выступает по телевизору. Плюс поймите - незнакомая обстановка, посталкогольная абстиненция, восприятие обострено, нервничаешь и помимо воли, сам того не желая, обращаешь внимание на все, даже на самые незначительные детали. Просыпается, как говорил М.Ю.Лермонтов, какая-то умная и злая наблюдательность.Такая, что смотришь на человека и думаешь, что видишь его, как на ладони. Типа: а, ну все с ним ясно! А на самом-то деле ничего ты не видишь и ничего тебе не “ясно”, голубь ты мой сизокрылый и просто строишь из себя, как всегда, невесть что. Ума холодных наблюдений и сердца горестных замет. Впрочем, все эти “горестные заметы”, занимающие здесь так много места, промелькнули на моем диване очень быстро, что называется, с быстротой молнии. А пока эта молния сверкала, ко мне тихо приблизились уже знакомый нам помощник по актерам и с ним какая-то толстая тетка с сантиметром на шее.

Помощник поздоровался со мной с немотивированной и даже испугавшей меня неприязнью (что такое, подумал я, ведь мы, можно сказать, старые знакомые), а дама с сантиметром, оглядев меня со всех сторон, чему-то вздохнула и, приблизив свое лицо к моему, тихо и даже с какой-то интимностью сказала:

- Вы Сергей?

Я кивнул:

- Да.

- А я Наташа. Мы сейчас снимем с вас мерочку, но только придется немного подождать. Тут, видите, продюсер приехал, К. тоже здесь, так что подождите минут двадцать, ладно?..

Смущенный интимностью ее тона, я кивнул:

- Конечно.

- Вы посидите здесь… - Она показала на диван. - Почитайте, отдохните. Чаю хотите?

- Хочу! - обрадовался я.

Наташа вздохнула:

- Чая нет. То есть чай-то есть… - Она еще раз вздохнула. - Чашек нет. - И она подняла глаза к небу. - Вот продюсер уйдет, тогда будет чай.

И они с помощником по актерам ушли.

Я уселся поудобнее и стал усиленно искать среди люда, находившегося в комнате, где же продюсер. Ведь я никогда до той поры не видел живых продюсеров, только в кино. Да и там последние запомнившиеся мне “продюсеры” существовали или в виде огромных букв посреди экрана, помните, в самом начале фильма, например: ДИНО ДЕ ЛАУРЕНТИС И КИНОКОМПАНИЯ “ХХ ВЕК, ФОКС” ПРЕД-СТАВ-ЛЯЮТ… (Смотришь и аж дрожь пробирает, думаешь: во, бля, киноиндустрия!..) или в виде дружеского шаржа, по-моему, на того же Лаурентиса в фильме “Восемь с половиной”. Помните, где он говорит какой-то длинноногой девке знаменитую фразу: молчи и будь умницей…

Тем более, думал я, русский продюсер. Я стал искать глазами что-то такое, архетипическое, обьемное, с золотой цепью на шее, в черном костюме и со словами “ну ты, блин, чего?” - но ничего такого, кроме толстой Наташи с сантиметром, слава Богу, не нашел и поэтому как-то даже успокоился, сам не знаю почему.

Работа в нашей мастерской (я думаю, что теперь я могу ее так называть) шла полным ходом. Кинорежиссер фон К. в окружении сотрудников и единомышленников сидел за тем самым столом в углу, за которым неделю назад сидела отборочная комиссия. Собственно говоря, “комиссия” и “единомышленники” - это были одни и те же люди - только плюс фон К.: маленькая женщина, которая говорила мне, чтобы я прошел комнату по диагонали, Наташа с сантиметром, помощник по актерам (он, как я понимаю, занимал не очень высокое положение, так как стоял позади всех), оператор, на этот раз без кепки, еще какая-то молодая дама и интеллигентный седовласый человек, который молча пил чай.

Неужели это - продюсер?! - недоверчиво подумал я про седовласого. Не может быть! Продюсер таким быть не может. Наверное, продюсер куда-то вышел, а это так, его помощник или заместитель.

Видимо, у нас что-то не клеилось, так как разговор в группе велся на повышенных тонах.

Речь шла о каких-то бронетранспортерах, которых кто-то “не заказал”. Кто их должен был заказать и где можно “заказать” бронетранспортеры в городе (это же не такси?), оставалось неясным.

- Есть танк, - сказал оператор. - Т-72.

- Мне не нужен танк, - устало заметил фон К., - мне нужен бронетранспортер. Я же говорил.

После этой реплики фон К. градус разговора поднялся еще на несколько единиц.

Маленькая блондинка сказала:

- А при чем тут я? Я - помощник режиссера!

Молодая интеллигентная дама, по-чеховски скрестившая руки у окна, громко засмеялась:

- А я кто?!

- Вы?! - спросила маленькая блондинка.

Эх, подумал я, а Наумов-то там страдает. Какие типажи. И как женщины, кстати, тоже ничего. Зря не поднялся. Хотя… я посмотрел на колышущуюся за окном листву, на улице, конечно, лучше.

- Покроем танк черным полиэтиленом, - донеслось до меня, - включим мотор… Никто не разберет, что это.

- Так не бывает, - вдруг подал голос человек, которого блондинка с сантиметром назвала продюсером.