Юрий Калмыков - Повеситься в раю Страница 3

«Откуда в человеке может взяться такое спокойствие? Таким спокойным может быть только наивный человек, который построил в своей голове прекрасное мироздание и ещё не наткнулся на ужасающую действительность. Человек с таким спокойствием – это как земная ось, вокруг которой вращается весь неспокойный мир», – подумал Альфред. Он открыл глаза и посмотрел ещё раз. Новый человек на этот раз смотрел в другую сторону и с кем-то разговаривал. Альфред снова закрыл глаза – вращение прекратилось! Образ! Нужно сохранить этот образ! И образ этот не исчезал – он давал устойчивость в мире. Альфред слушал звуки его голоса, не разбирая слов. Слова и не были нужны – голос притягивал к себе и давал устойчивость в мире. Падение и вращение прекратились. Наваливался непреодолимый сон, но это был уже не кошмарный сон.

«Это я вылез из болота и в изнеможении упал, но уже в безопасном месте, – засыпая, подумал Альфред. – Только бы он не исчезал.

САМУРАЙ

Психиатрические больницы обычно производят на людей тягостное впечатление, но не на таких людей, как Самурай. Он был здесь по делу, здесь его звали Сергеем, он считал себя сильным человеком и знал, что он здесь в безопасности. Его крепкое спортивное телосложение, короткая стрижка, волевой характер, всегдашнее спокойствие и рассудительность могли бы пролить свет сведущему человеку на характер его деятельности.

Ежедневно, в отличие от других, он делал зарядку, отжимался от пола не менее 200 раз, тщательно следил за своим внешним видом и читал «Кодекс чести самурая». Под матрасом он держал пистолет Макарова в дорогой кожаной косметичке. Настоящее имя его было, конечно, не Сергей, а какое-то другое, но здесь его звали Сергеем, однако чаще его называли не по имени, а, как-то само собой так получилось, называли Самураем. Официально он лечился от белой горячки, на самом деле он скрывался от своих бывших друзей, таких же бандитов, как и он сам. Чтобы попасть сюда, он заплатил «кому надо» и был здесь на особом положении. Лечащим врачом его был сам заведующий отделением, которого он – не при посторонних – называл Мишей. Его «мерседес» черного цвета был заперт в отдельном охраняемом боксе больничного гаража. Ключи лежали в тумбочке вместе с аккуратно сложенной одеждой. Короче говоря, у него всё было «под контролем».

Изредка и очень кратко он разговаривал по двум мобильным телефонам и ждал «хороших вестей».

ДМИТРИЙ, ИЛИ ПОВЕСИТЬСЯ В РАЮ

Человек не может всю жизнь летать и порхать как бабочка – для этого у него слишком много мозгов, гораздо больше, чем у бабочки. Дмитрий много раз пытался представить себе идеальный мир, в котором ему хотелось бы жить вечно, но каждый раз выходила какая-нибудь ерунда. Человеческий мозг создан не для рая и не для вечной жизни, и Дмитрий пришел к выводу, что если бы он попал в рай, тот самый, каким его представляют христиане, то он бы повесился на третий день.

Дмитрий родился в семье известных музыкантов, а значит, его нелегкий жизненный путь был определен ещё до рождения. Сколько помнит себя, Дмитрий занимался музыкой, но всегда, сколько помнит себя, хотел чего-нибудь другого.

И вот, после окончания консерватории, к музыке добавилось ещё и программирование, журналистика, поэзия, компьютерный дизайн и немного живописи. К этому времени он был женат, и его маленькая дочь, с абсолютным музыкальным слухом, уже успешно «гнула пальчики» за клавиатурой фортепьяно и пролила за инструментом первые музыкальные слёзы.

С раннего детства Дмитрий чувствовал себя обиженным. Согласитесь: тому, кто с раннего детства занимается музыкой, всегда найдётся, на что обижаться. И с раннего музыкального детства Дмитрий понял, что обида, если ею правильно воспользоваться, даёт человеку силы, а также является неиссякаемым источником юмора и смеха.

И обижаться можно на кого угодно, но по-настоящему можно обижаться только на близких тебе людей, и чем ближе и значительнее для вас человек, тем сильнее вы на него можете обидеться.

И ещё Дмитрий заметил: для того чтобы сделать что-либо стоящее или просто долго и упорно над чем-либо трудиться, ему непременно нужно было на кого-либо обидеться. Когда начинаешь что-то делать, обида проходит, она рассеивается, и от неё не остаётся никакого следа. Но у истока всех дел непременно есть какая-то обида. Она даёт жизни остроту и во все чувства вносит приятный привкус горечи. Дмитрий понимал, что это какая-то игра ума и пространства, но всё же продолжал в неё играть.

Люди всегда на что-нибудь обижаются, но не многие замечают, куда исчезает обида. Есть люди, которые обижаются, но не отдают себе в этом никакого отчета. В такой обиде есть первозданная сила. От неё веет дикими степями, кострами при луне, свистом и улюлюканьем воинов.

Представьте себе: Вы полководец! Вас назвали вислоухим бараном! Что Вы будете делать? Ясное дело: сожжете несколько городов, поголовно уничтожив всё население.

Но того, кто вас назвал вислоухим бараном, так и не найдут, да и к сожженным городам он, скорее всего, не имел никакого отношения.

Примерно так поступает и современный человек, если он не задумывается о своей обиде. Обида, сама по себе, никогда не исчезает бесследно.

Дмитрий с удовольствием отыскивал в прессе и художественной литературе всё, что касалось умения человека использовать свою обиду, и это было самым приятным чтением.

Приводит какая-то бабушка любимую внучку в балетную школу, а ей говорят: «Нет! В балетную школу она не подходит. И ноги толстые и кривоватые, фигура неправильная, лицо в прыщах…» А маленькая сопливая девочка слушает всё это, и где-то в центре её груди возникает ураган, энергией которого можно в одно мгновение превратить в щепки все балетные школы и балетные студии всего мира. И в конце концов этот ураган каким-то образом превращается в бурлящую силу, которая заставляет маленькую сопливую девочку заниматься по 16 часов в день и делает её звездой балета.

Но если этой силой не воспользоваться, то сама эта сила будет чинить препятствия всю жизнь. Жизнь пойдет вкривь и вкось. Девочка превратится в заместителя главного бухгалтера, будет носить длинные юбки и джинсы и не будет ни в чём уверена, даже в своих отчётах.

Но в какое-то время Дмитрий перестал обижаться. Вообще! Полностью исчезла всякая обидчивость.

«Видимо, я созрел, как созревает яблоко на дереве. Я стал абсолютно нормальным зрелым человеком – ни истериком, ни невротиком, ни психопатом. Вот таким, наверно, и должен быть человек. Так задумала природа!» – так рассудил Дмитрий. Но если есть тот, кто распоряжается человеческими судьбами, то, похоже, он обладает тонким чувством юмора: именно в этот момент Дмитрий оказался в психиатрической больнице.

Приход в психиатрическую больницу – это всегда не простой жизненный шаг. Дмитрий, переодетый в больничный халат, с вещами в руках стоял в коридоре одного из отделений больницы и ждал, когда появится медсестра и проводит его в нужную палату.

«И здесь ведь тоже люди!» – подумал Дмитрий, приглядываясь к больным.

На Земле существует два типа людей.

Есть люди, которые расталкивают других локтями, чтобы показать свою значимость и превосходство. Они готовы хватать и делить, всё равно что. Они недавно вылупились из яйца динозавра, и им непременно нужно что-нибудь урвать для себя от этого мира.

И есть люди небесного происхождения. Они не знают, кто они и зачем они здесь, и думают, что они такие же, как и все. Но каждый из них в какой-то момент начинает чувствовать свою душу и не знает, что с этим делать.

«Со мной-то всё ясно, но другие, кто они? Интересно!»

Один из больных, дружески улыбаясь, подошёл к Дмитрию.

– Я вижу, вы здесь первый раз.

– Да первый – ответил Дмитрий, приятно удивляясь тому, с каким радушием его встречает этот человек. Как будто он давно ждал Дмитрия!

– Не волнуйтесь и ни о чём не беспокойтесь! Здесь на самом деле очень хорошо! И у Вас всё будет хорошо! И люди здесь подобрались на редкость душевные и приятные. Вам здесь понравится! Ей богу, я не шучу! Меня зовут Сергей. – Он протянул Дмитрию свою руку.

– Очень приятно, Дмитрий.

– Димочка! Давайте мы с вами закурим, и я расскажу вам обо всех здешних порядках. Есть у вас сигареточка?

– Нет, я не курю.

– Как?! Совсем не курите?

– Совсем.

– И сигарет у вас нет?

– Нет.

– Значит, тоже без сигарет, – разочарованно проговорил Сергей, посмотрев на Дмитрия уже не как на человека, а как на неодушевлённый предмет, развернулся и пошёл по своим делам.

Больше он к Дмитрию никогда не подходил. Он лежал в другой палате, и для него существовали только курящие люди. Довольно-таки часто Дмитрий замечал, как Сергей очень душевным голосом просит у кого-нибудь закурить:

– Васечка! Радость моя! Срочно нужна сигареточка! Дай, пожалуйста, закурить!

Раньше Дмитрий курил время от времени, но после знакомства с Сергеем перестал курить окончательно. Теперь каждый раз, когда возникала мысль о сигарете, он вспоминал этого Сергея. И удовольствие от хорошей сигареты куда-то пропадало.