Александр Андрианов - Четвертая власть Страница 3

— А что в этом такого? Этим ты никому не откроешь Америки. Обычная практика.

— Ничего ж себе! Я думал, на ЛТН этого нет.

— Это есть везде. Просто где–то дороже, где–то дешевле. «Джинса» она повсюду: и в новостях, и в ток–шоу, да куда ни плюнь. Кто–то проплачивает гостя в студии, кто–то злободневную тему для беседы, ну а кто–то новость. Кому что больше нравится. Были бы деньги.

— И что, прямо так подходят и предлагают тебе деньги?

— Ну почему же обязательно мне? Это как повезет, иногда на других корреспондентов выходят, иногда на ведущих, а иногда и на Михалыча непосредственно. А он уже с нами договаривается. Только мы с шефом отдела новостей всегда делимся. Он ведь тоже раньше журналистом был и легко отличит нормальный сюжет от рекламы. Соловьев хороший мужик, с ним всегда можно договориться. Ладно, а сам–то ты как сюда попал?

— С помощью Анатолия Аркадьевича.

— Во как! А я тебе тут все наши корпоративные секреты выложил. Мда… и на старуху бывает проруха…

— Да ладно тебе. Моя мама в его доме горничной работает. Я с ним и не знаком вовсе.

— Горничной? Ничего же себе!

— Ты, наверное, удивляешься, зачем это ему ради какой–то горничной стараться?

— Ну да! Наши боссы до простых смертных редко снисходят…

— Моя мать у него лет шесть уже работает. Набралась смелости и выложила, как на духу, что мечтаю я к вам на ЛТН попасть. Ну а что ему стоит? Набрал номер — и все готово.

— Тоже верно. Да ты не стесняйся. На телевидение со стороны вообще попасть невозможно. А насчет того, что ты меня заложишь, я пошутил. Я ж по глазам вижу, можно с человеком дело иметь или нет. Это, если хочешь, профессиональное. Да и бояться мне в общем–то некого. Знаешь, сколько раз на центральные каналы звали? И не только меня, почти всех корреспондентов ЛТН — не сосчитать. Так что можешь и дальше спрашивать. В конце концов, не я, так другие расскажут, или сам узнаешь со временем.

— Ну тогда скажи, а правда, что на телевидении есть цензура?

— Конечно, правда. Ее довольно много. К примеру, существует огромный список лиц, которых нельзя критиковать.

— А кого нельзя?

— Прежде всего, наших боссов и их бизнес, а также бизнес их друзей и знакомых.

— Ну а если случилось что–то и это нельзя обойти? Ну, скажем, кого–то в коррупции обвинят и на всех остальных каналах покажут?

— Показать можно по–разному. Например, сделать упор на том, что бизнес полностью ушел в криминал. А можно подать это с той стороны, что власти не дают бизнесу нормально развиваться. Говорят, закон, что дышло, с журналистикой так же. Кто платит, тот и заказывает музыку, поэтому у каждого канала на этот счет своя политика. Еще цензура часто исходит из Кремля. Как случится что–то экстраординарное, теракт какой или катастрофа, они мигом в Останкино нарисуются и все на строгий контроль поставят.

— А зачем?

— Ну как зачем? Чтоб население не тревожить, людей каких–нибудь важных отмазать.

— А это только в новостях такая цензура?

— Не только. Вообще на всем телевидении и не только на ЛТН. Скажем, в ток–шоу у ведущих всегда есть список нежелательных гостей. Их никогда не зовут, даже если повод к тому имеется. Например, первых лиц с других каналов, поскольку это скрытая реклама. Или лиц, которые по каким–то причинам неугодны руководителям. Например, их конкуренты по бизнесу…

— Вот это да…

— А ты как думал? Я говорил, все совсем не так радужно, как кажется. Ладно, давай есть, а то обед остынет.

Но Володьке было совсем не до еды. Быстренько похватав то, что было на тарелке, он с нетерпением уставился на Алексея, желая как можно скорее продолжить увлекательную беседу. А вот Дмитриев не торопился. Спешить ему было некуда — сегодняшний день не предвещал напряженной работы, а значит, можно было расслабиться.

— Слушай, Володька, водки со мной выпьешь?

— Но ведь только обед…

— А какая разница? Я тебе так скажу: хороший корреспондент — это не только тот человек, который ездит туда–сюда и снимает сюжеты. Хороший журналист должен уметь расслабляться, а иначе он быстро сломается…

— Ну а что–нибудь хорошее ты мне можешь рассказать про телевидение? — поинтересовался Володька, когда они осушили полбутылки. — Скажем, про перспективы работы на ЛТН?

— Какие перспективы? О чем ты? Вот сам подумай, кем может стать простой журналист?

— Ведущим новостей.

— Ха, — засмеялся Алексей. — Я вот с самого основания на ЛТН и до сих пор корреспондент. Это, знаешь, какой долгий путь? Ведущие — лица каналов, их никто без самых крайних причин не трогает, и пробиться на их место нереально. Можешь хоть десять лет пахать, и далеко не факт, что им станешь. Есть еще вариант, как Михалыч, шефом отдела новостей сделаться или руководителем какого–нибудь спецпроекта. Но это тоже совсем непросто. Так что и здесь вынужден тебя разочаровать.

— Ну а ты тогда почему здесь работаешь?

— А я без всего этого уже не могу. Журналистика — это адреналин, своеобразный наркотик. Отсюда так просто не сбежишь. Да и деньги платят неплохие, особенно с учетом «джинсы». Одним словом, жить можно хорошо и почти ни в чем себе не отказывать. Тем более, когда у тебя есть имя и связи.

— Связи? С кем?

— Да со всеми. Никогда не знаешь, зачем тебе человек может пригодиться. А уж когда в нем возникает необходимость, ты его находишь и выжимаешь все, что нужно. Мы, корреспонденты, как охотники за головами. Проститутки, бандиты, менты, чинуши разного пошиба, учителя, врачи… Короче, чем больше людей ты знаешь, тем легче тебе работается. Это я тебе точно могу сказать.

— Слушай, но ведь на телевидении масса любопытных вещей. Я пока пропуск на проходной дожидался, столько знаменитых людей увидел!

— Ну и что? Это для зрителей они звезды, а для нас, журналистов, рабочий материал. К тому же, это только на экране они белые и пушистые, а по жизни многие из них такое дерьмо… Ладно. Закругляться нам пора, Володька. Завтра нелегкий день предстоит.

— А что будет завтра?

— Я думаю, что съемочка какая–нибудь нарисуется. Ты как, не передумал еще на телевидении работать?

— Нет. Может, и не так здесь, как я представлял, но ведь все равно интересно.

— Что ж, тогда приходи завтра часам к четырем. Глядишь, и на съемку тебя возьму.

— Серьезно?

— Ну да, а что в этом такого? Ты же стажер. Так что будь готов, как пионер.

Улыбнувшись официантке, Алексей и Володька встали из–за стола и вышли на улицу. Несмотря на то, что у Дмитриева имелась машина, садиться за руль после выпитой водки было не с руки. Распрощавшись со стажером, Алексей остановил частника и по дороге домой поймал себя на мысли, что совсем не жалеет о встрече с этим наивным мальчишкой. Конечно, возня с ним предстоит нешуточная, но эта роль начальника или, скорее, наставника, была приятна. Прав был все–таки Михалыч. Как пить дать прав!

Губернатор вальяжно раскинулся в мягком кресле и не спеша пил виски. Его загородная резиденция находилась вдали от городской суеты, и, когда выдавалась свободная минутка, Виктор Сергеевич Полищук предпочитал проводить время именно здесь. Покрытый морщинами лоб и жесткий взгляд выдавали в нем человека властного, не склонного к компромиссам, а массивный живот, выступающий далеко вперед, и нос с горбинкой лишь усиливали это впечатление.

Отправив изрядно надоевшую жену в Европу, он предавался наслаждениям в своем трехэтажном особняке с множеством прислуги, мечтая хоть немного отдохнуть от политических интриг и игр с избирателями. В последнее время он немного устал от этой мышиной возни, и лишь здесь, в этом тихом и спокойном месте, мог расслабиться и на время забыть обо всем.

Впрочем, умом Виктор Сергеевич прекрасно понимал, что сейчас не лучший момент для веселья. Приближались выборы, и, хотя серьезных конкурентов на горизонте пока не наблюдалось, причин для волнения хватало, и самая главная из них — деньги. Они требовались буквально для всего. С их помощью покупались голоса и избирательные комиссии, благодаря им редакторы газет и журналов становились покорными ягнятами, а PR-компании превращались в масштабные празднества на территории всей области. Несколько недель назад эмиссары Виктора Сергеевича занялись поиском потенциальных инвесторов, и со дня на день действующий губернатор надеялся получить первые результаты.

Он почти не сомневался, что большинство обеспеченных людей покорно склонят перед ним свои головы и пожертвуют необходимые средства. Полищук не забывал добро, но вместе с тем терпеть не мог, когда кто–то начинал ему перечить или, не дай Бог, вставлять палки в колеса. С такими людьми действующий губернатор расправлялся быстро и жестоко, и бизнесмены, прекрасно зная вздорный характер этого человека, были готовы исполнить любой его каприз.