Любовь Рябикина - Разорванная тишина Страница 3

Артем немного успокоился:

— Я буду ждать.

Нина проникла в редакцию через примыкавший вплотную к каменной стене сарай. Внутри, за поленницей дров, у самого пола находился узкий лаз. На первый взгляд это было забитое толстыми досками небольшое окно, к тому же забранное решеткой из толстых прутьев, вмурованных в стену. Но в том–то и дело, что вся эта конструкция висела на петлях, а решетка только казалась вмурованной.

Краснова легко отодвинула дверцу. Она ни разу не скрипнула: Самойлов смазал петли машинным маслом в день вселения в помещение. Выход из подвала находился под лестницей, ведущей на второй этаж. Константин Валерьянович оставил на двери запертый замок, но он не захватывал вторую петлю. Нина осторожно приоткрыла дверь и прислушалась: вокруг стояла тишина, только на первом и втором этажах из–за закрытых дверей доносился шум. Она быстро выскользнула из подвала и заперла за собой дверь. Проскочила в женский туалет, располагавшийся напротив. Тщательно осмотрела свой костюм: смахнула с него пыль и паучьи тенета, освежила косметику и спокойно направилась на второй этаж.

Она зашла в свою комнатку. Написала несколько строк на листке и взяв пачку бумаг, направилась к редактору. Навстречу по коридору шел Георгий Симкин:

— Нина, где ты была? Я полчаса назад к тебе стучал, но ответа не получил.

Она быстро среагировала и раздраженно сказала:

— Так это ты барабанил? Неужели нельзя дать мне спокойно поработать над статьей? Я слышала, но не стала отвлекаться. Шеф приказал срочно подготовить статью для завтрашнего номера о культуре.

Журналисты часто запирались в кабинетах и это не могло показаться странным. Симкин махнул рукой:

— Понятно… А я хотел попросить тебя отпечатать на принтере несколько бланков.

Краснова предложила:

— Я сейчас к редактору. Могу дать ключ.

Мужчина отказался:

— Да я у Бориса Шилова все сделал.

Девушка вошла в кабинет редактора:

— Константин Валерьянович, статья о культуре готова, как вы и просили.

Она положила перед редактором бумаги, исписанным листком сверху. Мужчина быстро прочел сообщение, пошуршал бумагами, перекладывая их, улыбнулся и кивнув головой, сказал:

— Что ж, прекрасно! Пустим в завтрашний номер. Никитенко должен был подготовить материал по сельскому хозяйству. Не знаешь, подготовил или нет?

Она пожала плечами:

— Я не заходила, но он у себя. Позвать?

Редактор встал:

— Я сам к нему зайду. Уже два часа безвылазно в кабинете сижу, хоть ноги разомну.

Они вместе вышли из кабинета. Идя по коридору, Самойлов тихо и быстро сказал:

— Я сам хочу поговорить с этим Артемом. Его план хорош, ничего не скажу, но надо еще и написать статью. Нашу статью!

Девушка ответила:

— Статья уже есть. Я написала ее после того, как мой брат погиб. Ее нужно только чуть подправить. Хранится на дискете в надежном месте. С Артемом вы можете поговорить сегодня ночью. Уходите из квартиры по крышам, за вами тоже следят. Прихватите веревки.

Самойлов остановился:

— Но на крышу не выйти, там замки.

— Я вскрою. Отправьте меня с каким–нибудь правдоподобным поручением к вам домой. И что бы это слышали сотрудники. Среди наших журналистов, наверняка, есть стукач! Я буду ждать вас сегодня в одиннадцать на крыше, через два дома. Все–таки здорово, что наши дома поставили уступами!

Ночью редактор обстоятельно побеседовал с лейтенантом, внимательно просмотрел документы в ванной, где сидели все трое:

— После опубликования этих документов полетит много голов. Скандал будет грандиознейший! Я напечатаю документы! Нина, где находится статья?

Девушка протянула ему три отпечатанных листка:

— Вот. Я уже исправила все что надо.

Самойлов прочитал статью и снял очки:

— Толково! Значит, завтра делаем так…

Утром в редакцию независимой газеты снова ворвались ОМОНовцы в масках и с десяток милиционеров. Самойлов попытался защитить свои права, но его просто отодвинули в сторону и принялись рыскать по кабинетам. Старший, с погонами полковника, внимательно просмотрел все подобранные к печати статьи и скомандовал:

— Отбой! Уходим!

Незваные гости исчезли и все кинулись прибираться в разгромленных кабинетах. Редактор сказал секретарше:

— Я в типографию с материалами, а потом заеду в прокуратуру. Мне надоела эта бесцеремонность. Мы независимая газета, а не какие–нибудь подчиненные.

Журналистка мигом спустилась в подвал, там ее ждал Артем, одетый в отглаженную синюю «пятнашку» с надписью «ОМОН». Выбрались через черный ход в сарай. Отряхнулись и выскользнули на улицу. Переулками Нина довела его до типографии. Машина редактора стояла у ворот. Девушка вернулась в редакцию. Лейтенант натянул шапочку–маску на лицо и беспрепятственно прошел мимо сторожа, рявкнув:

— ОМОН!

Его не посмели остановить. Войдя в помещение типографии, он наткнулся на Самойлова. Быстро передал ему статью и документы. Константин Валерьянович кивком указал ему на провода под потолком. Артем кивнул и скрылся в раздевалке. Быстро скинул пятнистую форму — под ней находился комбинезон техника–телефониста. Редактор скрылся за дверью. Лейтенант вытащил из раздевалки стремянку. Взобрался на нее и аккуратно обрезал телефонный провод. Типография осталась без связи.

Он снова переоделся и встал у двери, заложив руки за спину. Самойлов уехал через час, чуть кивнув Артему. Тот понял — дело сделано. К его удивлению никто не стремился исчезнуть из редакции и не кидался звонить знакомым, рассказывая о сенсационном материале. Мало того никакого шума, кроме гудения машин, из–за дверей не слышалось. Ему было невдомек, что наборщики, составляя текст, не вдумываются в слова. Они делали все по привычке. Через пару часов тираж был напечатан.

Самойлов договорился с подростками и заплатил им за работу заранее. Мальчишки пришли в типографию и Артем раздал им пачки газет. Начальник типографии не посмел спорить с ОМОНовцем, хотя и попытался связаться по телефону с милицией. Когда это не получилось, он решил съездить туда, но Артем не выпустил из типографии никого до шести вечера.

Через три часа после публикации, минуя отделение связи, газеты были раскиданы по ящикам подписчиков и продавались во всех киосках. В них говорилось о произволе властей и незаконных обысках в редакции независимой газеты. Были напечатаны подлинные документы с подписями и печатями о продаже полковником Ветлугиным оружия чеченским боевикам. Опубликована статья Нины Шигаль об убийстве ее брата и ложном обвинении лейтенанта Артема Гончарова. Весь тираж из киосков исчез за час.

Город загудел. К семи вечера о скандальной статье и напечатанных документах знали не только в области, но и в Москве. Опубликованные материалы были для чиновников из Министерства Обороны хуже разорвавшейся бомбы. Возле военкомата районного городка к одиннадцати часам вечера собралась огромная толпа. Люди требовали ответа на вопрос, почему творится произвол? Почему честных людей обвиняют во всех грехах? Военком вернулся на место работы, но не рискнул выйти к людям открыто. Сидел, запершись в кабинете вместе с замом и раздумывал, что делать.

Милиция, немного покрутившись вокруг, исчезла. Их проводили нелицеприятными высказываниями. Даже вызванный отряд ОМОНа не рискнул арестовать открыто стоявшего в толпе Артема. Откуда–то появился рупор, люди просили Гончарова рассказать о войне в Чечне. Вместо трибуны лейтенант поднялся на скамейку, принесенную из парка.

Он успел сказать всего несколько слов, когда грянул выстрел. Никто не заметил откуда стреляли. Лейтенант нелепо взмахнул руками и упал. Толпа отшатнулась. Нина дико закричала и кинулась к нему. Обхватила безвольное тело руками, уткнувшись в широкое плечо зарыдала, сердцем понимая произошедшее. Гончаров был мертв. Пуля угодила точно в сердце. Так мог стрелять только снайпер.

«Доблестная» милиция так и не нашла убийцу по горячим следам. Приехавший на другой день из столицы крупный военный чин попытался замять дело, но ничего не получилось. Митинги протеста шли один за другим и генералу пришлось ретироваться, не вступив в бой. А в газете были опубликованы еще несколько очерков Нины Шигаль, направленных против вмешательства политиков в дела воюющей в Чечне армии и против продажности штабных офицеров.

На редактора независимой газеты попытались «нажать», чтобы замолчал. В ответ Самойлов поехал в столицу с уже опубликованными документами, собираясь связаться с редакцией «Московского Комсомольца». Константин Валерьянович собирался начать независимое расследование и хотел заручиться поддержкой столичных журналистов. На другой день его тело нашли в соседнем городе с двумя пулевыми ранениями. Документы и статьи исчезли. Накануне, словно чувствуя свою смерть, он передал права на здание и газету Нине Шигаль…