Лев Сокольников - "Двадцать седьмая..." Страница 3

"тысячу лет на Руси всегда читали "Псалтирь" над мёртвыми, один ты "умный" нашёлся и засомневался"! — "бунт души" был подавлен, но как оказалось в последствии — только на время.

2.

— Тётушка почёт и уважение чтением Псалтири заработала: люди обращались с просьбой "отдать долг умершему". До сего дня мало кто понимает суть и смысл "долга усопшему" в чтении Псалтири по ночам, но "отдают" его. Живым старославянский язык неинтересен, а мёртвым деваться некуда, вот их и тиранят "псалмами Давида".

Что читать из Псалтири — живым безразлично: если при жизни не интересовался "псалмами", то какая польза после смерти от чужих песнопений "двойной очистки"? Совсем, как нынешний самогон.

— Что за понятие "двойная очистка" для псалмов?

— Ну, как же! Псалмы-то вначале с арамейского, или иудейского языка, не знаю точно, греки перевели на свой, древнегреческий язык, а после того как "учение" из Византии плетью внедрили на Руси — на старославянский. В нынешнее "прикольное" время многие понимают песнопения чужого царя в старославянском исполнении?

— Нет, пожалуй…

— За труд "приведения души усопшего к богу чтением напутственных слов"" тётушка брала мзду меньше в половину, чем "профессионал с дипломом". Всё правильно: как можно требовать одинаковую плату наравне с профессионалом, у которого годы обучения в "духовной" семинарии? Тётушка, без помощи со стороны научившаяся читать Псалтирь и "отправитель культа" — что "небо и земля"… Но, повторяюсь, у тётушки в обучении чтению Псалтири "наставников" не было, всё сама и сама…

— Бестактный вопрос можно?

— Можно.

— Обид не будет?

— Нет. Давно и ни на кого не обижаюсь.

— Были тайные желания пойти по тётушкиной стезе?

— Были. Но какие-то неуверенные, я бы их "стыдливыми" назвал:

"за что деньги брать-то? Пообщайся псалмами с душой умершего — глядишь — в ответ и душа что-то скажет! Если не так, то, за каким хреном всё это нужно"!? — следом шли неприличные для "святости момента" мысли: "одна голая мистика всё это"!

Минус есть: если что-то, пусть и на любительском уровне, постигаю — немедля теряю интерес к предмету. Ремесло, коим кормился — не в счёт: от ремесла, если из него знаешь только "верхушки", хорошего прокорма не получишь. Много ремёсел, где знания одних "верхушек" и попытка на них продержаться жестоко мстят.

Знания бывают "полученные" и "добытые". "Полученные" — это в школе, остальные — "добытые трудом". Вторые — дороже.

И стал "остывать" к языку предков: "прекрасен язык, краток и выразителен… Ну, читаю, понимаю на восемьдесят процентов, так что с того? Куда применить"? — хотелось тётушкиной славы хлебнуть в объёме одной рюмки водки на поминках. Так заведено: помимо платы чтецов по усопшим зовут "помянуть".

Мог устроиться в соседний приход, подрабатывать чтением церковной литературы на старославянском, но сомнение удерживало: "долго красиво и правильно читать "святое писание" не сможешь, трудное дело, живо выдохнешься, проверено, а бубнить под нос и думать "сколько ещё осталось читать?" — не могу. Нечестно. Как можно быть нечестным в храме? Разве храм не свят? Короче: или хорошо читать, или совсем никак" — выбрал второй вариант ответа и успокоился.

А тут у сестры скоропостижно супруг скончался: у сорокалетнего мужика сердце схлопнулось. Медицина, как часто бывает, не успела продлить пребывание шурина… или "свояком" покойник был? И это неважно.

Наши похороны — "череда земных забот", "страдать душой" некогда, одни заботы "как покойника наилучшим образом ТУДА отправить".

Встал вопрос: "в церковь заносить, или нет"? — родня шурина настаивала на "заносе тела в храм", сестра — против:

— Он при жизни ни единого раза лоб не перекрестил! Какие ему храмы!? — да, было, было за покойником и больше! Ну, не верил человек в бога, хоть ты что ему!

— Так! Ограничимся чтением Псалтири сроком в одну ночь. По "святости", коя у муженька была — одной ночи с перерывами на сон и питие достаточно. Его там и без чтений "напутствий" примут…

— Нужно священника звать… Чтобы почитал…

— Ну, да… Не пойдёт священник, не его это дело. Священники только коллег по ремеслу отпевают, а с этим сам разберусь. Почитаю.

— Как "почитаю"? — сестра удивилась — когда научился?

— Между делами. Походя. Услышишь способности брата в чтении "писания" — пёрла из меня гордыня! — схожу к профессионалу, выпрошу соизволение читать над усопшим. Кто я? Самоучка, не "обличён саном"… вдруг в конфликт с церковью войду!? — на том и остановились.

3.

Знакомый "служитель культа" сказал:

— Дозволяю, читайте. Греха в чтении слова божьего нет — так получил "добро на совершение отпевания". Бесплатную "лицензию". Мог бы и не испрашивать дозволения, но почему спросил — не знаю…

— Как прошёл "дебют"?

— Успешно, но без аплодисментов. Сестра всю ночь заботилась:

— Отдохни. Кофе сварить? — права была сестра: о мёртвом супруге меньше думала, чем о живом брате. "Логика жизни": "мёртвому ничего не нужно, о живых следует думать". Верная установка, но она вслух не высказывается, вслух люди скорбят о "безвременно ушедших".

— Какое "кофе"? Считай, "грешную душу" супруга твоего избавляю от "гиены огненной", а она — "кофе"! Поди, кофе с ромом ямайским?

— Могу коньячку плеснут…

— Ну, да, чтобы к утру развезло? — тогда и заметил "целительную силу слова божьего": переводил на современный русский язык чужие и древние псалмы, родичи слушали вольные переводы, и видел, как печаль об умершем исчезала с их лиц. В самом-то деле, сколько можно грустить!

Так состоялось моё "крещение".

А потом занялся, как ныне говорят, "пиаром", или "саморекламой", что один чёрт, и хвалился "открытиями" в старославянском языке.

И дохвалился:

— Можешь "отчитать"? — это был "второй заход".

— Почему бы "нет"? Могу. А кого?

— У знакомых сына машина на переходе сбила… Наповал… Студент. Мать от горя почернела… — на сердце какая-то тяжесть появилась… Казалось: какое расстояние в родстве между мною и матерью убитого сына? Посторонний человек, что-то вроде магнитофона: вставили в тебя "Псалтирь" — вот и озвучивай без помех, а остальное тебя не должно трогать!

— Куда явиться? — сотрудник назвал адрес.

— Солнце сядет — буду на месте. Скажи, чтобы пару свечей купили. Не церковных свечей, а простых, стеариновых — сам сходил в соседний приход и купил ладана: знал ранее, что запах горящих ароматических смол успокаивает. Да, древние кое-что знали!

К закату был на месте. Девятиэтажная "панель", зашёл в подъезд — на лестничной площадке третьего этажа крышка гроба. Обычай: "смотрите, у нас — покойник"!

Прошёл в комнату с покойным, снял покрывало с лица убитого: красивый, рослый парень.

и посмотрел:

"красивый и высокий парень: гроб длинный… Поверь есть: если гроб сделают большего размера — ждите ещё одного покойника. Нет, у этого размеры "домовины" были в "норме"… — сделал примитивные подставки из табуреток, установил две свечи, на что какая-то особа за семьдесят, наблюдавшая за моими манипуляциями, заметила:

— Почему две свечки, а не три?

— А где третью зажигать нужно: в "голове", или в "ногах"? И для чего вообще-то свечи зажигать? Разве лампочка в люстре меньше свету даёт?

— Не знаю…

— Ну, вот! "Не знаю", но настаиваю на трёх свечах… Может, двух хватит? Или одной? Не знаете? Если зажечь свечи "крестом" в "голове" — душа в рай не попадёт, если в "ногах" — в ад направится! — врал напропалую и ждал уличения во лжи, но никто "ловить" не собирался.

"Благословен бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков"! — "аминь" вторить некому, поэтому "аминь" пропускал. Грешил: "омен" — "истина", значит. Такими словами договорились начинать всякие службы в православии, а я, хотя и в малом, отходил от правила и грешил.

Через какое-то время, когда в комнате собрались друзья и подруги убитого, прекратил чтение и, обратившись к старой "контролёрше", что требовала огня от трёх свечей, сказал:

— Пламя свечи — всего лишь индикатор присутствия души покойного в этом месте: колеблется пламя — тут она, с нами, ровно горит свеча — освободившейся от тела душе нет до вас дела, нет её тут, в иных мирах пребывает. Скучно ей с вами — хотел добавить "дураками", но мгновенно вспомнил, где я и чем занят…

Как и глубоко расстроил молодёжь рассказом о душе убитого — не спрашивал! Было отчего скорбеть присутствующим: душа не видит их печали!

Ни поправок, ни возражений из прочитанного из Псалтири от друзей-студентов не последовало: в институте никто не читает лекций по мистике и прочим общепринятым заблуждениям.

Часа полтора читал легко и свободно. Удивился:

"это ж надо! Ни малейшего изменения в голосе! Что за явление!? Неужели…" — что псалмы могут привлечь душу усопшего на место, где читается Псалтирь — верить не хотелось