Тимур Ибатулин - Сборник рассказов Страница 3

— Тещин язык! — во всех фильмах говорят, что он очень длинный и его надо бы укоротить, а тут никаких проблем — откусил лишнее и все!!!

В палатке раздался взрыв хохота. А сын обиженно сказал:

— Ну что они смеются? Пап, представляешь, как бы у них покупали?!

Громкие звуки из лавки постепенно затихли — хозяева продолжили свои дела, а может, и прислушались.

На следующий день мы опять были в дороге. Теперь мы торопились в цирк. Естественно меня снова потянули к леденцам. У окошка палатки стоял молодой мужчина и придирчиво осматривал выбранный товар. Он, кажется, уже все купил, и теперь обсуждал с продавцом:

— Так, петушок — ребенку, сердечко — жене, топор на полене — тестю, еще одно сердечко, его — теще… Нет, не то, понимаете перцу здесь не хватает!

— С перцем не производим, — огорченно сказали из палатки.

Я занервничал и запыхтел изображая недовольство — мы опаздывали на представление. Мужчина услышал мое сопение и заторопился:

— Да нет, Вы не поняли, мне бы что-нибудь с юмором — для тещи!

- Так возьмите это, как раз для тещи! — обрадовалась продавщица. Молодой человек секунду молчал, что-то разглядывая, а потом воскликнул:

— Ну, дела… в самый раз! — хохотнул он. — Спасибо, заинтриговали! Да… посмотрю на реакцию!

Меня забрало интересом, что же там может быть такое — «…специально для тещи!» припасенное? Я выглянул из-за плеча и увидел округлую сладость знакомых очертаний. На тонкой длинной трубке леденца болталась какая-то бирка. Я мигом нашел нужное на витрине. «Так и есть! — подумал я, — значит все же вчера услышали нас?!»

Я дернул сына за руку и показал жестом на леденец с биркой. Сын расцвел, и чтобы ВСЕ знали, почему он улыбается — простер руку в сторону витрины и воскликнул на всю улицу:

— «Тещин язык — покупайте, и сладкая жизнь Вам, обеспечена!»

Я заметил заинтересованные взгляды в нашу сторону, лицо обдало жаром, а потому я просто схватил чадо под локоть и мы быстро пошли прочь.

— Ну что у тебя язык раньше головы работает? — сказал в сердцах я.

— Пап, ну подумай, как он может раньше головы работать?!!

— Очень просто!!! Вот всегда у тебя так!

— И ничего подобного никогда не было!!! Папуль, не ругайся, я же не виноват, что у меня что в голове, то и на словах! И, ты сам говорил, что я у тебя самый, самый лучший!!!

— Ага, а кто в три года на руках у мамы в автобусе заорал на мужика услышанными на остановке от чужой бабули словами: «Подвинься твою …!!! Не видишь женщина с ребенком на руках стоит?!!!»

— А какими словами? — тут же заинтересовался сын.

Отец поперхнулся:

— Неважно…, это я так, к слову.

Сын задумчиво почесал затылок и констатировал:

— Вот так всегда! Про самое главное молчат…

Зеленый Патруль

Посвящается В.П. Крапивину.

Творящим дорогу жизни,Плетущим канаты дружбы…(от авт. — Всем детским писателям)

Мишка шел по улице Герцена. Жизнь не удалась. Холодный дождь лупил струями по клетчатой, прилипшей к телу рубашке. Это в июне-то месяце, холодный дождь, хуже только град. Он криво улыбнулся, поймал себя на очередном использовании запретного слова «круче». Бабушке Лиде категорически не нравились слова дворового лексикона: круто, блеск, перетрём, мрак, жуть… Лидия Васильевна была женщиной чопорной, и прямой во всех отношениях. Она говориа: «Эти словечки абсолютно не новы, почитайте «Двенадцать стульев», и, что более важно — не являются признаком ума!» Лидия Васильевна была родной сестрой Мишкиной бабушки по маминой линии. Родная бабушка умерла еще до рождения Мишки и Лидия Васильевна, как сестра покойной, считала своим долгом проявлять прямой интерес и участие в воспитании внука, а заодно и их родителей.

Погода испортилась вместе с настроением. С утра все вроде было хорошо, собирались в «Зоопарк». Потом родители в очередной раз поругались и все пошло вкривь и вкось. Мишка не стал ждать окончания перепалки. Схватил рубашку и выскользнул из дома. На улице было жарко и душно, по сизому от набухших туч небу проскакивали зарницы, «щас та-ак жахнет, а за ним как хлынет с неба! Плевать!» — подумал он, с мрачным удовлетворением. Заправлять рубашку в шорты не стал, завязал узлом на пузе, чтоб не моталась. Быстрыми шагами пошел через внутренний дворик — прочь от дома, проблем, тоски… Разве он мог понять, что от тоски не убежишь, и, уходя от дома, тоску уносишь с собой, а ведь и взрослые порой этого не понимают и бегут, бегут от проблем. Мишка не бежал. Ему надо было все обдумать. Он решил, что придет и поставит всех перед фактом — если все, как прежде, то лучше в интернат.

На выходе из двора, под аркой дома ковырялся в роботе-уборщике дядя Ваня. Отвертка соскочила. Внутри робота, со слабым перестуком, упала какая-то мелкая деталь. Дядя Ваня вслух вспомнил маму и полез с руками глубоко внутрь механизма. Здороваться с нижней частью туловища неудобно, и Мишка торопливо прошел мимо. Позади слышалось кряхтение. Напоследок до Мишки сдавленно донеслась старая поговорка:

«Если тебе нечем занять руки, купи себе «Москвич» — даже внуки будут обеспечены вечным ремонтом». Мишка улыбнулся — он знал, раньше выпускали такие легковые машины. Папа рассказывал, что именно с этой маркой машины, кажется, связана крылатая фраза: «Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса!»

На улице Мишка почуял запах беды. «Может это просто мое настроение? — прислушался к себе Мишка. — Нет, причина в другом, в знакомом запахе свежерасколотого дерева». Мишка тревожно оглянулся, и увидел — по всей улице стояли пни. Кроны и стволы вековых тополей уже убрали, улицу подмели. Свежие срезы обиженно взирали в небо. Мишка почти бегом устремился по уличному спуску.

За последним домом справа его всегда ждал любимый тополь. Мишка обычно прибегал к нему, прижимался шекой к морщинистой коре, обнимал ствол руками, смеялся, что не хватает длины рук. Чтоб обхватить ствол целиком потребовалось бы трое ребят, таких, как Мишка. Запах дерева обволакивал, листва шумела — словно великан здоровался с маленьким другом. Клейкие семена, как наградные знаки прилипали к рубашке Мишку это не заботило. Он скидывал сандалии, становился босыми ступнями на землю, прислонялся спиной и затылком к нагретому за день стволу. Пальцы ног чувствовали под землей мощные корневища, ладошки охватывали богатырский ствол. Закроешь глаза и, кажется, что они с деревом единое целое.

Мишка даже разговаривал с тополем. Он не боялся насмешек людей. Здесь редко бывали прохожие — последний дом на затененной тополями улице, в стороне от оживленных кварталов. Взрослые встречали такую дружбу с пониманием и улыбкой, дети сюда забредали редко — что здесь интересного? Вот то ли дело на противоположной стороне улицы, через квартал, за рынком — там располагался парк развлечений.

Мишка радовался, что у них так тихо, он разговаривал с тополем, и дерево отвечало на его вопросы шумом листвы. Иногда соглашаясь тихим шелестом, порой протестуя, или лаская Мишку, укрывая его от солнца и дождя. Мишка часто лазил по веткам почти на самый верх дерева. Сквозь ветки, если прищуриться, можно было увидеть южные страны с зелеными пальмами. Открывающийся просвет моря представлялся синим океаном. Если долго сидеть в развилке, то иногда на горизонте появлялся пассажирский лайнер или рыболовный сейнер. Мишка сразу представлял, что это пиратский корабль, вышел на промысел. Надо было проследить за пиратами и предупредить капитана исследовательского судна, стоявшего на якоре невдалеке.

Для удобства Мишка соорудил гнездо в тройной развилке старого тополя. От гвоздей пришлось отказаться сразу — друзьям не делают больно. Мишка дома снял со шведской стенки канат и обвязал им развилку. За этим занятием его и застал отец Валерий Михайлович Сошкин. Папа спокойно попросил отпрыска спуститься. Во время всего спуска Валерий Михайлович пристально наблюдал за сыном, как показалось верхолазу — излишне спокойно. Стоило Мишке коснуться пятками земли, как он сразу узнал много неприятного о себе. О том, что могло быть с мамой, если бы он, Мишка, квокнулся с такой высоты. Лазить на верхотуру папа запретил, правда, и маме не сказал ни слова. Два дня папа с сыном вели молчаливую войну. На третий день у Мишки был день рождения и очень плохое настроение. Папа сказал, что они с сыном идут прогуляться за мороженным, и увел Мишку на улицу.

Слизывая белые холодные капли с рук Мишка сказал: «Па-а, давай сходим к Тополю, ну, три дня ведь уже прошло…»

— Два дня, — поправил отец, дожевывая пломбир, — хотя… ладно, пойдем.

Тополь встретил их радостным перешептыванием листвы. Легкий треск веток говорил, как дерево стосковалось по Мишке. В ветвях, что-то забелело и Мишка ускорил шаг, заглянул папе в глаза, и побежал.