Сергей Герасимов - Шизофрения Страница 3

Скоро мне стали колоть лекарства. Они так мутили рассудок, что я был как сильно пьяный и не мог найти вход в подвал, чтобы сбежать. От этих лекарств я себя ужасно чувствовал. У меня дергались мышцы по всему телу. Я не мог ни рисовать, ни запустить палец в ухо или нос, потому что и палец, и нос все время сдвигался. Моя нижняя губа все время дрожала и вытягивалась лодочкой. И были отчаянные, костоломные судороги. Они увидели, что я почти мертв, и прекратили лечить.

Тогда моя воля прояснилась. Я увидел вход в подвал, наконец-то. Он был все время рядом, просто он изменился внешне. Он стал современнее и шире. Он напоминал вход в станцию метро. После того, как я спускался по бледным мраморным ступеням, у меня перед лицом оказывалась бетонная балка (от чего-то горячая), под которую я мог пролезть только на четвереньках или по-пластунски.

За нею была спасительна темнота и все та же узкая лестница вниз. Так я ушел от них.

Теперь им никогда не достать меня. Возвращаться я не собираюсь. А даже если бы и собрался, то не смог бы. Когда я в первый раз поднялся наверх, чтобы принять пищу, я заметил, что балка опустилась и теперь я уже не могу пролезть под ней. Я сел на ступеньках и обдумал создавшееся положение. Мне не хотелось весь остаток жизни просидеть в темноте. Я люблю солнце, люблю перебирать в пальцах пластинки травы, люблю сбегать вниз с холмов и при этом кричать. Я люблю море и облака. Люблю спать в лесу и давить комаров. Я люблю все, кроме людей – к сожалению, их развелось слишком много в верхнем мире и от них просто нет жизни. Я подумал – с каждым годом люди становились все хуже – это я определил по тому, как они относились ко мне – так стоит ли цепляться за жизнь с ними? И, с другой стороны, нижний мир так же бесконечен, как и верхний, нужно только исследовать его.

Но это не убеждало.

Я ушел в воспоминания. Я снова стал ребенком и завалился на сеновал, потом стал старше и целовал некрасивую девчонку, которой после выпускного вечера дал свой пиджак (было холодно), от чего-то вспомнил табачный ларек у моих окон. Я не хотел терять свои воспоминания. Расстаться навсегда трудно даже с гадостями, а с детством или юностью?

Я вернулся вниз и принес с собой инструмент для копания. Я стал царапать плиту, но в этот раз она висела еще ниже. На ней не осталось даже маленьких царапин. Тогда я все же попробовал протиснуться, но застрял и содрал себе кожу на спине. Плита была горячей, почти как сковородка, я едва терпел. Я почти высунул голову и слышал голоса. Видеть я не мог ничего, кроме ступеней, а свет был таким текучим, что все мутилось. Но голоса я слышал явно – они говорили, что я сумасшедший. Шизофреник. Это меня вначале расстроило, а затем рассмешило.

Если уже я сумасшедший, – то кто такие они? Задайте мне любой вопрос и я отвечу. Спросите, когда родился Наполеон – я знаю. Спросите, почему дует ветер – и я тоже знаю. Я абсолютно здоров, я помню все, что со мной случалось, я могу объяснить причины всех своих поступков, у меня не бывает галлюцинаций, вещи вокруг меня тверды и устойчивы. Я даже не верю в духов и чертей. Я умею писать, читать и считать.

Пока я раздумывал об этом, мне в щель просунули тарелку супа. Я начал пить его губами. Ничего, вкусно. Суп меня успокоил, видно подмешали что-то. Они постоянно меня обманывают. Они ведут себя так, будто я не человек, который имеет право на собственное мнение. Я не хочу, чтобы меня успокаивали из-под тишка. Съев суп, я окончательно решил, что больше не вернусь к ним.

Они думают, что их жизнь реальна, а моя выдумана. Но разве можно выдумать вот это? Вот я переворачиваю старый кирпич и вижу, что под ним образовалась ямка – что, эту ямку я тоже выдумал? Я провожу рукой по стене – и ощущаю влажную шершавость, это все реально. А вот свежий скол на уголке, вот капля, которая скоро упадет с потолка, а другие капли уже продолбили мокрую ямку.

Разве бывают такие галлюцинации? Эта свеча – фантазия? – но у стены лежит консервная банка и приглядевшись, я могу видеть, как отраженный от нее свет подсвечивает стену. Когда я пью воду из пластмассовой кружки с тонким дном, я вижу, как просвечивается дно. Я могу подсчитать количество кирпичей в стене и их всегда будет одинаковое количество. Я могу ударить в стену и разбить руку – я что ли сам выдумал эти ссадины? Вот обрывок бумаги под ногами, а вот моя распатланная тень на стене. Они не верят, что это настоящее. Но нет способа доказать, что они правы. Или что неправы. Просто я живу в других измерениях, в которые никто из них не может проникнуть. Я может быть, войду в одну из комнат и выйду где-нибудь в созвездии Ориона.

Просто здесь это правильно и реально. Вот краска на столе облезла от сырости – это уж я точно не выдумывал и даже не хотел. Здесь живут такие же люди, как и там. Например, печальная женщина. Но как объяснить им эту реальность, если я даже не могу поговорить с ними. Да и не важно для меня их мнение.

У меня есть работа здесь. Я буду Колумбом – я открою новые пространства.

Может быть, я познакомлюсь с печальной женщиной или еще с кем-нибудь и мы заведем с нею детей. Много детей. И – берегитесь. По вашим часам пройдут считанные дни, а здесь, внизу, уже разрастутся мощные толпы моих потомков, сильных, умных и злых. Мы прокопаем ходы в другие подвалы. Ведь не один же я такой, в конце концов. И вы сами признаете, что психов становится больше. Все больше ваших уходят в подвалы. И наступит день, когда наши люди взломают преграды, и вырвутся, и снесут все, что вы там понастроили. Берегитесь. Мы установим власть подвала. Вам осталось недолго. Совсем недолго. Тогда вы поверите в нашу реальность.