Эстер Лаврова - О пользе шарлатанства Страница 3

С трудом я взяла себя в руки, придавая своему лицу выражение абсолютной невозмутимости.

– Вынуждена Вас огорчить, Лариса, но я этим не занимаюсь!

По раскрасневшейся физиономии разлучницы пробежала волна окончательного разочарования.

– Очень, очень жаль! А то у меня и фото его есть и даже локон его волос! Срезала их потихоньку, когда он спал! А, может, Вы мне кого-нибудь порекомендуете?

– Вряд ли! – процедила я сквозь зубы.

Девушка Лариса спрятала обратно доллары, поправила слегка растрепавшиеся крашеные волосы и медленно, почти не хотя, поднялась, небрежным движением руки набросив сумку на плечо.

– Весьма досадно! – противно протянула она. – Обычно профессиональные гадалки имеют достаточный круг знакомств с колдунами.

– Я не имею! – грубо ответила я.

– Странно! Значит, найду кого-нибудь сама. Все равно он будет моим!

От этой жестокой самоуверенности нахальной соперницы мне стало страшно.

– Хочу предупредить Вас, что занятия подобного рода довольно рискованны, – пробормотала я, ощущая полное свое бессилие перед молодой акулой.

Ларисочка усмехнулась и передернула острыми плечами.

– Ничего, не первый раз замужем! Где наша не пропадала! До свидания!

И с этими словами она вильнула дохлой попой, обтянутой короткой кожаной юбкой и вышла из комнаты.

Хлопнула входная дверь. Я осталась сидеть в комнате, а вокруг меня кружили облако приторного аромата Ларисиных духов «Эскада» вперемешку с остатками сигаретного тумана и давящая, невыносимо давящая тишина. Я тяжело уронила голову на стол и принялась обильно поливать слезами разбросанные под руками проклятые карты Таро. Я выла белугой, наверное, полчаса, пока хватило сил. На душе было горестно, тошно и тоскливо. Хуже того, к отчаянию и обиде присоединился душащий мерзкий страх – страх остаться в расцвете женских лет одной с двумя детьми и никому ненужной. Этот страх обступил меня со всех сторон. Именно сейчас я остро осознавала, что теряю человека, с которым в течение семнадцати долгих лет имела одну постель, одну пищу, одну общую крышу над головой. От которого родила двоих детей и которого, не смотря ни на что, продолжаю любить почти так же, как в первый год нашего брака. Боже мой, как я могла ослепнуть? Неужели же теперь я должна делить его сильное, горячее и такое родное тело, его ласки и поцелуи, его улыбку, его нежные глаза с этой костлявой охмурительницей?! Хотя, за последние полгода любимый муж этим всем особо меня и не баловал, а, вернее сказать, совсем не баловал! Да, именно полгода. Я действительно ослепла, как старая лошадь. Мотаясь между ним, детьми, домом и картами я и не заметила, что Вадим изменился, отдалился от меня, мало того, завел любовницу! А, может, я не хотела этого замечать или слишком была уверена в нем и себе? Впрочем, какая теперь разница? Я превратилась, именно, в слепую лошадь, запряженную нужным и ненужным грузом, разве что копыт не ощущаю. И еще, меня предал родной и близкий человек. Тот, кто был для меня и другом, и отцом, и матерью, и возлюбленным в одном лице. Вот такой печальный итог своей деятельности я подвела в самый черный четверг из всех четвергов моей семейной жизни.

Я скомкала полученный гонорар и швырнула его на пол, словно это были не деньги, а грязная чашка, которую я хотела разбить на мелкие осколки, смахнула со стола карты и задула ритуальную свечу ядовито синего цвета. Затем я медленно с ноющей болью в сердце и ломотою в ногах поднялась и подошла к шкафу-купе с большим зеркалом. Я бросила безысходный взгляд в него и увидела черное от потекшей туши и припухшее от слез усталое лицо и глаза, полные отчаяния оскорбленной и обиженной женщины, тянувшей лет этак на сорок, сорок пять. Неужели это я?! И зарыдала снова с удвоенной силой, ненавидя себя, Вадима и в особенности девушку Ларису. В таком состоянии меня и застала подруга Анжела, вернувшаяся рано домой из своего салона красоты. Она бросила расшитую бисером кожаную сумку с ключами на стол, подбежала ко мне, обхватила за плечи и попыталась развернуть меня в свою сторону. Но я, как маленький ребенок, упорно сопротивлялась.

– Бог ты мой, Лада! Что произошло, что случилось? – кричала она мне в ухо. – Да убери ты, наконец, ладони от лица!

– Анжела, я пропала! – выла я в ответ. – Я жить не хочу!

Подруга обалдело посмотрела на меня и замахала руками, звеня браслетами и сверкая перстнями.

– Стоп! Это уже перебор! Ты что, с ума спятила?! Жить она, видите ли, не хочет! А ну-ка, срочно успокаиваемся!

Она сбегала в ванную, принесла намоченное водой махровое полотенце и сунула его мне под нос.

– На, вытрись, а то на тебя глядеть страшно, и немедленно прекрати рыдать!

Затем Анжела достала из бара стенки бутылку дорогого французского коньяка и большую хрустальную рюмку, наполнила ее почти до краев и тоже сунула мне ее под нос.

– Я не могу! – всхлипывая и мотая головой, с заиканием лепетала я.

– Ничего не знаю! – Анжелка чуть ли не силком держала мой мокрый от слез подбородок. – Давай пей, это вместо валерианки! Хоть успокоишься!

И моя подруга заставила меня опрокинуть непереносимую французскую гадость себе в желудок. От коньяка меня обычно тошнило, но в этот раз он оказал на мой удрученный организм благодатное воздействие. Янтарно-коричневая жидкость горячей волной разлилась в желудке и по сосудам и на какое-то время заглушила мое бушующее горе.

Анжела с видом заботливой наседки села рядом со мной и протянула прикуренную сигарету. Я глубоко затянулась «отравой жизни» и выпустила дым через нос, чего обычно никогда не делала.

– Может теперь ты, наконец, расскажешь, что случилось и с чего это ты, вдруг, помирать собралась? – она с тревогой вглядывалась в мое заплаканное лицо.

– Вадим мне изменяет! – глухим осипшим голосом выдавила я.

– Что-о-о! Вадик, твой Вадик? Быть этого не может! – Анжелка вытаращила свои огромные зеленые глазищи и глядела на меня как на помешанную, хлопая длинными кукольными ресницами.

Потом она резко вскочила с дивана и, скрестив руки на пышной груди, забегала по комнате.

– Так, откуда тебе это стало известно? Просто умопомрачительная новость!

– Из карт Таро!

– Ой, Лада, ради Бога! Мне-то уж не рассказывай эти сказки!

– Это не сказки! – заорала я и тоже вскочила с дивана. – Только что отсюда ушла клиентка, которая приходила гадать на моего мужа! И теперь я знаю о них все, почти все!

– Вот это да! И ты до сегодняшнего дня ни о чем не догадывалась?

– Именно, и даже предположить не могла! Понимаешь, никаких сомнений, никаких подозрений! Полная идиотка! Мне даже некогда было заглянуть собственному супругу в глаза! – причитала я.

– Вот история так история! – только и смогла вымолвить ошарашенная Анжелка.

Я искренне позавидовала тогда своей подруге, потому что у нее в настоящий момент не было мужа, не было детей и каждодневных беспокойств по поводу того, кому что надеть, где что купить и что приготовить. Она парила в облаках свободной красивой хищной птицей, и с ума сходить ей было не из-за кого. От моих переживаний она была в принципе далека. Сама себе царица, сама себе слуга!

– Ну и как зовут эту кралю? – осторожно спросила Анжела, останавливаясь на середине комнаты.

– Лариса! – буркнула я, стряхивая со своих джинсов упавший пепел от сигареты.

– Тфу! – возмутилась подруга. – Имя какое-то скользкое! И где он ее откапал?

– Не знаю, – тяжело вздохнула я. – Карты не показали, или я просто не обратила внимания на эту деталь.

– Слушай, Лада, а ты это серьезно, насчет карт? – с недоверием и интересом переспросила она.

Я молча кивнула в ответ.

– М-да! Молодая?

– Двадцать лет! – снова судорожный вздох вырвался из моей груди, и я спрятала лицо в ладонях.

– И давно у них романчик?

– Полгода!

Анжелка присвистнула и сочувственно покачала кудрявой головой, потом присела рядом и обняла меня за плечи.

– Не печалься, подружка моя! Мы что-нибудь придумаем. Не бывает безвыходных ситуаций! А пока тебе нужно успокоиться, хотя бы немножко, привести себя в порядок. Сейчас вернутся твои дети. Они ни в коем случае не должны видеть тебя в таком состоянии. Ты их просто напугаешь! С муженьком на скандал не нарывайся, это бесполезно, доведешь себя до ручки. Пусть он пока пребывает в спокойном неведении и думает, что ты ничего не знаешь. Ой, Лада, ну чего мне, холостой бабе, учить тебя, семейную? Вечером зайдешь ко мне под любым предлогом. Я, дорогая моя Ладка, для тебя даже приватное свидание отменю!

– Спасибо тебе! – мертвым голосом пролепетала я и отправилась в свое жилище, ставшее в одночасье бренным.

Сын забрал дочку из детского сада, и они вместе пришли домой. Я, как всегда, накормила их вкусным обедом, машинально вымыла посуду и загрузила в стиральную машину белье. Дочь ушла в комнату играть в куклы, а мой старший мальчик отправился во двор на футбол с соседскими ребятами. Я сидела на кухне у окна и курила, отрешенно глядя в синие небо, которое медленно закрывалось тяжелыми сизыми облаками. Перед моими глазами пробегала вся наша жизнь с Вадимом. Я вспомнила наше почти случайное знакомство в одном из кафе Старого Арбата. И как Вадик удивился, когда впервые услышал мое имя. В то время я была стройной высокой студенткой психологического факультета Государственного педагогического института с длинными, немного вьющимися темно-каштановыми волосами, маленькими веснушками, которых я так стеснялась, и глазами чайного цвета. Позже мой будущий супруг признался, что мое редкое имя и мои веснушки его и подкупили. А как потом с гордостью и мужским хвастовством Вадим рассказывал обо мне своим друзьям. О, господи, это было так давно! Прошло семнадцать лет, а мне казалось, что утекла целая река весен и зим. Мы любили друг друга каждую ночь каждого дня и были единым целым. Нам говорили все, что мы похожи друг на друга, как двойняшки. У нас не было секретов, да и нечего нам было скрывать. Родственники не могли нарадоваться на нашу пару. Знакомые и друзья рушили свои браки, расходились и вновь воссоединялись, делили имущество, детей. Мы же плыли в своей крепкой семейной лодке спокойно и ровно, лишь изредка позволяя бурным эмоциям и бытовым проблемам взять власть над нашими чувствами.