Анхель де Куатьэ - Схимник Страница 3

Я проспал весь свой путь от Мексики до России. Тревога и надежда боролись в моем сердце. Я держал путь в святую для меня страну. На нее возложена великая миссия. Справится ли она с ней? И чем я смогу ей помочь? В чем моя миссия?

Поле Шереметьевского аэродрома встречало меня свежим утренним ветром. К трапу подали автобус. Потом я прошел паспортный контроль и таможню, получил свой багаж и вышел в холл аэропорта.

«И что теперь? Что мне делать? Куда идти?» – только сейчас я задумался об этом.

В растерянности я принялся смотреть по сторонам. Ко мне подходили какие-то люди, предлагая услуги такси. Я отказывался и продолжал ждать. Время шло, я подумал и решил: «Пойду куда глаза глядят».

Но как раз в это мгновение мой взгляд упал на стройного широкоплечего молодого человека – русого, с голубыми глазами. Он держал в руках лист бумаги со странной и лаконичной надписью: «Свет». Доли секунды я колебался, а потом просто взял и подошел к нему.

– Я – Анхель, – сказал я ему.

– А я – Данила. Пойдем? И мы пошли.

Часть первая

Мы сели в разбитое российскими дорогами маршрутное такси, на самые дальние сидения у задней двери. В течение минуты машина наполнилась целиком, пассажиры расплатились с водителем, и мы поехали.

Я посмотрел назад. За поворотом исчез Шереметьевский аэропорт. И только теперь я осознал – все, моя Мексика позади, я в России.

Какое-то время Данила молчал. Его лицо было спокойно, но я видел, что он о чем-то напряженно думает. Потом он повернул ко мне голову и сказал: «Не знаю, с чего начать. Но начало – это не главное. Просто слушай».

Я приехал в Москву неделю назад и снял небольшую квартиру на окраине города. Мне нужно было встретиться с тобой и все тебе рассказать. Но лучше все по порядку. Так, наверное, будет понятнее.

Меня зовут Данила. Мы с тобой никогда прежде не были знакомы. Но я знал, что сегодня ты приедешь в Россию. А ты, я думаю, понимал, что твоя поездка не случайна. Ты не ослушался посланных тебе знаков, а вот я сначала им не верил. И это стало причиной большого несчастья.

Когда я родился, прабабушка Полина увидела вокруг моего тела свечение. Ее пытались разубедить, но она настаивала, поэтому врачи сказали, что она просто сошла с ума. Старый человек прожил большую и нелегкую жизнь. Она родилась в Сибири, в далекой деревне, так и не обучилась грамоте, пережила революцию, две мировых войны и знаменитые коммунистические стройки. Сойти на старости лет с ума – почему нет? Это казалось логичным исходом.

Бабушка Полина говорила, что я стану великим человеком, но мне предстоят тяжелые испытания. Она постоянно рассказывала о каких-то ужасающих битвах, отблески которых она видела внутри своей головы. Всю свою старость она провела, скитаясь по психиатрическим больницам. Раньше с такими людьми в нашей стране не церемонились.

Я рос «плохим ребенком». Учеба мне не давалась, слушаться родителей я не хотел. Мне было странно все, что они делают, и смешно все, что они говорят. Уже с трех лет я стал думать о смерти, о том, что будет, когда меня не станет. Что я тогда буду делать?! – эта мысль повергала меня в ужас.

Игры сверстников никогда не доставляли мне удовольствия. «Почему они не думают о смерти?» – спрашивал я себя. Это казалось мне странным, нелепым, абсурдным. Постоянные конфликты с детьми и взрослыми заканчивались для меня отцовской поркой, «чтобы я вырос нормальным человеком». Я сжимал зубы и терпел.

Мать хотела верить словам бабушки. Но на самом деле она просто успокаивала себя. Отец не хотел и слышать об этом. И как только мне исполнилось шестнадцать, я сбежал из дома. Работал где придется жил у друзей, пока, наконец, меня не забрали в армию. Я попал в Чечню, из мирной жизни – прямо в войну.

Там я столкнулся со смертью нос к носу. Помню, как через полгода военной подготовке наше подразделение собрали по тревоге. Ничего не объяснили. просто погрузили в вагоны и привезли в Чечню.

В войну трудно поверить. Прошла неделя, другая. Ты как на учениях или во сне, все не взаправду.

Мой взвод менял место своей дислокации. Я сидел на броне БТР и оглядывал хмурый горный пейзаж. Вдруг – взрыв, автоматные очереди; всполохи огня и крики раненых.

Тогда из двадцати восьми человек выжили только трое.Я лежал лицом вниз в холодной октябрьской земляной жиже. «Нет, это не сон, – понял я. – Это самая настоящая война».

Я уже больше не боялся смерти, только плена. Но обошлось. Нас прикрыли с воздуха, и чехи скрылись.

Как сейчас помню – равнина между холмами, воронки от взрывов и мои друзья. Их тела распластаны по земле, головы вскинуты, а испуганные, широко раскрытые глаза устремлены к небу.

Пережив войну без единой, царапины, я подумал, что бабушка была права. Нужно что-то делать.

Я решил учиться, но так и не выбрал профессию. Год провел в одном питерском институте, второй – в другом. Мне казалось, что я знаю больше своих учителей. Да и вообще, какой смысл учиться, если мы все равно умрем?

Постепенно во мне рождалась ненависть к этому миру. И тогда я познакомился с нашими антиглобалистами. Они говорили, в целом, правильные вещи. Мы живем в век потребления, все только о том и думают, как бы нажить денег. Никто не думает о тех, кому действительно плохо, никто никому не нужен. У людей не осталось ничего святого. Всем правят деньги финансовых магнатов с большими животами.

Мы пили водку, курили марихуану и вели долгие беседы о том, как неправ этот мир и как плохи в нем люди. Со стороны эти наши дискуссии выглядят смешными и глупыми. Ну подумать: сидят молодые люди – пьяные или под кайфом – и рассуждают о том, как все неправильно. Но ведь неправильно же…

Я совсем опустился, дальше некуда. Но сам этого не заметил. В один прекрасный день моя девушка – Таня – ушла от меня. Она, наверное, любила меня. Долго пыталась наставить на правильный путь. Угрожала, что уйдет. И наконец ушла. Тут я понял: что-то в моей жизни совсем не так.

И решил – покончу с собой, да делу конец! Зачем жить-то?! Если все неправильно, то и жить неправильно. Взял веревку, завязал, приладил ее к балке, что под самым потолком в моей комнате. Подставил обшарпанный табурет, надел себе на голову петлю. Стою, смотрю в грязное окно. И вдруг зачем-то ощупал карманы. Машинально, словно хотел вынуть лишние вещи.

В заднем кармане брюк лежала бумажка. Это Таня записала меня на консультацию к астрологу. Хотела, чтобы я сходил к нему и все для себя выяснил. Я, понятное дело, ни в каких астрологов никогда не верил. Поэтому просто взял у Тани талончик, чтобы не обижать, сунул себе в карман и забыл. А тут смотрю – сегодняшнее число! Всего через пару часов назначена консультация.

Ну, думаю, коли уж так дело повернулось, надо сходить. Хоть посмеюсь напоследок. Освободил голову от веревки, оделся, побрился, почистил зубы и выдвинулся по указанному в талончике адресу. Долго плутал, искал, думал уже бросить эту затею, вернуться домой да и повеситься, наконец. Но потом все-таки нашел офис в мрачном дворе-колодце на Лиговском.

Захожу. Мне говорят: «Подождите, пожалуйста. Ваш астролог еще занята». Думаю, ну – дудки! Пошли вы все куда подальше! И только хотел уже убраться ко всем чертям, как вдруг загорелась лампочка на пульте администратора.

– У вас тут прямо как в поликлинике! – говорю.

– А мы и есть – поликлиника, только астрологическая, – отвечает регистратор. – Освободился ваш астролог. Куда вы пошли?

– Ну ладно. Освободился так освободился. Берите меня, пока тепленький.

В дверном проеме показалась миловидная женщина лет сорока-сорока пяти, в очках:

– Кто ко мне на 16 часов? Вы? Пойдемте. Извините, что заставила вас ждать.

– Да ладно, – бурчу в ответ. – Я и сам опоздал…

– Не хотели приходить? Не верите? – затараторила она, пока мы шли по направлению к ее кабинету. – Это у всех так, когда в первый раз…

– А второго и не будет.

– Меня Лариса зовут, – она напряженно уставилась на меня поверх толстых стекол своих очков.

Мне стало неприятно:

– Что вы на меня так смотрите? Да, не верю я. И второй раз не приду. О чем вы мне сейчас расскажете? Что я проживу сто лет? Так я не проживу! Не хочу потому что.

– Глупости делать человеку .никто запретить не может.

Она и глазом не повела! Я даже смутился. – Хорошо, называйте мне дату и место своего рождения. А если знаете, то и время рождения хорошо бы сказать, – скомандовала Лариса, когда мы расположились в ее кабинете.

Я все назвал (точное время моего рождения бабушка Полина, пока была жива, повторяла чуть ли не каждый день). Астролог записала мои данные на бумажке и стала вводить их в компьютер. Ее пальцы застучали по клавишам, на экране высветилась какая-то схема из кругов, значков, точек и линий. Лариса уставилась в экран. Повисла неприятная пауза. Мне вдруг показалось, что меня раздели и выставили на обозрение публике.

Ну что? – спросил я, пытаясь скрыть свое смущение.