Иэн Бэнкс - Воронья дорога Страница 30

Как бы то ни было, я подзаработал деньжат, смертельно устал от Лондона и фаст-фуда, а может, и от людей и теперь возвращался.

Эш в Лондон привело дело: собеседование в какой-то крупной страховой компании, вот она и предложила подбросить меня до дома, или до Галланаха, откуда я, так сказать, отправился в добровольное изгнание. Ее ржавый, латаный-перелатаный «2CV» никак не вписывался в картину Эскот-сквер – там даже двухлетний «гольф GTi», «пежо-209» или «рено-5» считались драндулетами.

– Прентис, извини, что опоздала.– Она поцеловала меня в щеку. Накануне вечером они с Льюисом поехали ужинать вместе. Старший брат остановился в Айлингтоне, там он зарабатывал на хлеб с маслом в юмористических телешоу, в числе двух десятков так называемых эстрадных комиков, чьи имена значились в рубрике «А также». Она и меня приглашала на этот ужин, но я отказался.

Я рассчитывал, что мы с Эшли сразу отправимся в путь, но выяснилось, что она давно не виделась с тетей Ильзой. Короче, обменом любезностями с ней и мистером Гиббоном дело не кончилось. .

Тетя Ильза была женщиной крупной, шумной и до крайности дружелюбной. Я всегда ее считал самым передовым форпостом клана Макхоунов (если не считать дядю Рори, которого вообще неизвестно где носят черти); и для меня она всегда олицетворяла хаотичную экспансию нашего рода. Она была на пару годков старше моего отца и прожила в Лондоне три десятка лет, правда с перерывами. Большая часть этого срока приходится на перерывы: тетя путешествовала по миру вместе с мистером Гиббоном, ее верным спутником на протяжении двадцати девяти из этих тридцати лет. Мистер Гиббон был предпринимателем, его фирма снабжала заказами рекламное агентство, где работала тетя Ильза первые годы своей жизни в Лондоне.

Они познакомились, и он нашел в ней спутницу жизни, а она нашла в нем новый рекламный слоган. И года не прошло, как они стали жить вместе, и он продал фабрику и освободившееся время посвятил куда более требовательному бизнесу: сопровождению тети Ильзы в ее странствиях. И с тех пор их жизнь в основном проходила в пути.

Мистер Гиббон – сребровласый эльф, он на десять лет старше тети Ильзы и столь же субтилен, сколь она высока и широка в кости. Он вроде бы считался обаяшкой, но больно уж прост был секрет его обаяния: к каждой встреченной особе женского пола мистер Гиббон обращался по наиполнейшей версии ее имени, и Джулия непременно становилась Джулианой, Дот расширялась в Доротею, Мэри превращалась в Марианну, Сью – в Сюзанну, и т. п. И еще мне показалось чуток противоестественной его привычка говорить юным девицам «мадам», а старушкам – «девочки». Короче говоря, если и был у него шарм, то я обладал врожденным иммунитетом к нему.

– А вы?..– не договорил он, жестом пригласив Эшли в прихожую.

– Эш,– ответила она.– Рада познакомиться.

Я ухмыльнулся: нелегкая задачка досталась мистеру Гиббону, больно уж имя редкое. Как-то он выкрутится?

– Ашкеназия! Прошу, прошу! – Он повел нас в библиотеку.

Эш повернулась ко мне спиной и пробормотала на ходу:

– Он че, пианист[50]?

Я, не врубившись, тихо хихикнул в спину мистеру Гиббону и подтвердил:

– Ага, и непростой.

В библиотеке была сильно простудившаяся тетя Ильза. И как не подмывает меня соврать, что она вычерчивала свой будущий маршрут на карте мира, но грубая правда такова: тетя в момент нашего прихода искала на полках запропастившуюся книгу.

Мы пообщались полчасика, причем большая часть этого времени была потрачена на рассказ о задуманной тетей Ильзой длительной побывке в Патагонии; причем говорила она чудовищно громко и с энтузиазмом, способным вогнать в краску весь персонал «Аргентинских туров».

Я сидел как на иголках и мечтал смыться.

Наконец я вытащил Эш из дома тети Ильзы; каким-то чудом «2CV» за это время не отбуксировали на свалку. Мы доехали до М-1, взяли голосовавшего автостопщика и, явно переборщив с благотворительностью, высадили его там, куда он чаял попасть, то бишь в Ковентри. Заблудились в Нанитоне, пытаясь вернуться на М-6, и теперь в сумерках катили по Ланкаширу, будучи примерно в часе езды от границы.

– Прентис, поверь мне, для ссоры с отцом должна быть причина куда посерьезнее твоей.

– Я тебе верю,– сказал я. – А мать как?

– Да нет, она с ним разговаривает. Она фыркнула:

– Ты понял, о чем я. С ней-то хоть видишься?

– Ага. Она пару раз приезжала к дяде Хеймишу и однажды подвезла меня в Глазго.

– И что не поделили, спрашивается? Неужели нельзя было для виду уступить, но остаться при своем?

– Не получается,– замотал головой я.– Серьезно, уже ни он не может это прекратить, ни я. Один что-нибудь скажет, другой почти стопроцентно воспримет не так, как надо, а как его мнительность истолкует. Как будто мы с ним не отец и сын, а муж и жена, ч-черт!

Эш рассмеялась:

– Да что ты знаешь о мужьях и женах? Почему-то я не сомневаюсь, твои мама и папа в браке счастливы.

– Наверное. Но ты меня поняла: когда брак или другие отношения портятся, что ни скажет один или чего не скажет, второй обязательно истолкует наоборот.

– Гм,– сказала Эш.

Я смотрел вперед, на красные габаритные огни едущих перед нами машин. Навалилась усталость.

– Наверное, он злится потому, что учил меня быть самостоятельным, а я не захотел доучиваться у него до конца.

– Прентис, что-то не похоже, что ты ударился в христианство или еще во что-нибудь… Черт, интересно, как ты себе представляешь… Бога.

Я заерзал на хлипком сиденье:

– Не знаю даже… Не как Бога в привычном понимании… в человеческом обличье… Некая сущность… просто поле… сила…

– «Используй свою Силу, Люк!» – ухмыльнулась Эш.– Помню, как ты в детстве торчал от «Звездных войн». Даже Стивену Спилбергу писал вроде? – Она засмеялась.

– Джорджу Лукасу,– поправил я с кривой улыбкой.– Но я не имел в виду ничего такого, лукасовская Сила – просто киношный антураж. Я имел в виду некую полевую форму, воздействующую на нас… Это как в квантовой физике, где материя – это главным образом пространство, а пространство, даже вакуум, без конца кипит синтезом и распадом, и ничто не абсолютно, и две частицы в разных концах Вселенной взаимодействуют между собой точно так же. как и с ближайшими соседями… Ну, и так далее. И он есть, он рядом, он смотрит нам прямо в лицо, но я просто… просто не могу его постичь.

– А может, он вообще непостижим? – сказала Эш. Держа в губах сигарету и подпирая баранку коленями, она покрутила плечами (к счастью, мы ехали по тихому участку автотрассы), вынула изо рта сигарету и вернула руки на баранку. Мне оставалось лишь надеяться, что она не уснет за рулем,– гул крошечного движка «ситроена» был гипнотизирующе монотонным.

– А почему? – спросил я.—Почему он непостижим?

– Может, он вроде твоих частиц – по природе своей неопределенный. Как только понимаешь какую-то часть его смысла, лишаешься шанса понять остальное.– Она посмотрела на меня, сдвинув брови к переносице.– Помнишь, Льюис как-то раз нес байду насчет Гейзенберга?

– Не помню.– Меня это уже начало раздражать.

– Ну, типа, ты в школе, врываешься к нему в кабинет и кричишь: послушайте, Гейзенберг, вы тут директор или кто?! А он: ну-у… в некотором смысле…– Она хихикнула.– Не, у Льюиса смешнее.

– Чуть-чуть,– согласился я.

– Льюис вроде это использовал в альтернативном юморе? – спросила Эш.

– Вроде,– отвел взгляд я.– Но не могу себе представить, чтобы Бен Элтон[51] или Робин Уильямс[52] подумывали о досрочной отставке.

– Все-таки он молодчина, согласись.

Я взглянул на Эш, она смотрела на дорогу – мы на всех семидесяти гнали под легкий уклон. На лице у нее – никакого выражения; длинный модильянистый нос – как нож, рассекающий тьму.

– Да,– уступил я, сразу почувствовав себя маленьким и слабодушным.—Да, он молодчина.

– Правда, что вы с ним в Лондоне почти не встречались?

– Правда. У него – своя тусовка, а я с работы едва до койки доползал.– Тут я соврал: после работы я слонялся по картинным галереям и кинотеатрам.– Да и билеты на него мне были бы не по карману.

– Ну, Прентис! – укоризненно произнесла Эшли и покачала головой (длинная грива соломенных волос была аккуратно увязана, поэтому не рассыпалась по плечам).– Льюис бы с радостью виделся с тобой почаще. Он по тебе скучает.

– Ну конечно,– протянул я.

Я еще какое-то время смотрел на огни. Эшли управляла машиной и курила. Сильно клюнув носом, я встряхнулся.

– Черт…– Я потер лицо и спросил: – Как тебе удается не засыпать?

– Помогают интеллектуальные игры,– ответила она.

– Например?

– Например,– облизала она губы,– «Узнай тачку по задним фарам».

– Чего? – рассмеялся я.

– Того,– сказала она,– Машину впереди видишь?