Семен Данилюк - Арбитражный десант Страница 30

- И правильно сделают! Бобровников нагнулся вроде бы за уроненным карандашом, а на деле, чтоб Онлиевский не увидел выражения его лица. Сглотнул с усилием и вновь появился над столом, уже безмятежно-лучезарный:

- Имейте в виду, когда уволят, за трудоустройством к вам приду. Уж не обессудьте.

- Не уволят, - при виде изъявления покорности Онлиевский смягчился. - Раз до сих пор не поперли, так теперь и смысла нет. Иначе для чего я тебя тут сохранил?

Он снисходительно отреагировал на изумленный взгляд собеседника.

- А ты полагал, святым духом, что ли, держишься? Надо знать благодетелей. Онлиевский внезапно задумался.

- Впрочем ладно. Насчет возврата лицензии - это ты и думать не моги. Головой отвечаешь. А вот в чем ты, пожалуй, прав: центробанк без нужды подставлять не стоит. Заявление в арбитраж я сам обеспечу. Тем более на такой случай схемку приготовил, - к облегчению Бобровникова, объявил он. - Хотя, может, и вовсе банкротить передумаю. Он заметил недоумение Бобровникова.

- Что? Считаешь - непоследователен? И не ты один! Только тут не непоследовательность. Тут - нелогичность. А нелогичность - сие есть проявление высшего интеллектуального пилотажа. В нелогичности всегда есть логика. Только посторонним недоступная. Прикинь: "Возрождение" сегодня - это что? Мясистая, плодоносящая, дающая жирное молоко корова. Можно, конечно, забить. Мяса будет вдоволь. Но только мясом делиться с другими придется. А главное, ни молока, ни приплод больше не получишь.

Бобровников понимающе кивнул. Но Онлиевский любил ударную мысль выплеснуть до конца:

- Начать сейчас банкротить - значит, распродавать имущество. И когда Рублев наконец запросит пощады, банк уже восстановить будет нельзя. Неликвиден. Но пока еще можно. Востановить и запустить.

- А долги тоже на себя переведете?

- Еще чего! Создал специально в Свердловске банчок, на который все вкусненькое и перекачаю.

- А как же западники? У них ведь в "Возрождении" под миллиард долларов зависнет? Крику будет! На всю Европу.

- А не хрен соваться куда ни попадя! - огрызнулся Онлиевский. - Больших процентов захотели. Вот и влипли, лохи.

- И вкладчиков туда же? - в тон ему догадался Бобровников.

- В шлюпке на всех не рассчитано.

Бобровников едва заметно подался вперед:

- А если Рублев все-таки не согласится уступить? Он ведь упрям!

- Упрям, - сквозь зубы признал Онлиевский. - Тогда и впрямь придется банкротить. Но это - морока! Да и прибыль совсем не та. Чтоб комитет кредиторов возглавить, придется долги скупать. А такие расходы у меня в смете не заложены. Так что если вынудит, буду беспощаден.

Выпуклые его глаза покатились из орбит, так что собиравшийся пошутить Бобровников вовремя прикусил язык.

- Да, и насчет антипиара, - вернулся Онлиевский к предложению Бобровникова. - Прежде всего с ключевых мест недругов убрать надо. Холину эту зарвавшуюся... Распустили баб, каждая пигалица судьбоносицей себя почувствовала. Положим, сами объявили демократию. Хочет девка бредить, пусть бредит, раз ей заплатили. Но зачем же ее в эфир выпускать? На избирателя будущего на прямую наводку выводить? Она что, лично на меня наехала? Там про меня слова кривого нет. Одни намеки. Они ведь президентскую администрацию, руку кормящую куснуть норовят. И это перед выборами. Так чья забота осадить? Улавливаешь подтекст, нет?

Онлиевский погрозил маленьким волосатым кулачком. Улыбнулся понимающему кивку Бобровникова.

- То-то. Черт вас знает, вроде взрослые собрались дядьки. А чуть что нестандартно, у вас сразу проблемы вырастают. Закостенели от всевластия, потому думать разучились. Вот хоть ты! Сильно отработал в прошлые выборы. А где сейчас свежие идеи? Не вижу и не слышу.

Бобровников ощутимо напрягся: когда казалось, что причина визита олигарха выявлена до конца и конфликт, слава Богу, вроде исчерпан, он вдруг развернул разговор совсем в другом, неизмеримо более важном для Семена Бобровникова направлении.

- О выборах думаешь? - Онлиевский показал на груду сваленных на углу стола схем, которые, оказывается, давно заметил и - что удивительно - разглядел. - Только пустое это все.

- Нет пока генеральной идеи, - удрученно подтвердил Бобровников.

- В этом направлении искать бессмысленно, - согласился Онлиевский, быстро перебирая пачку. - На Дедушку ставить нельзя. Выдохся, выперделся. Да и со здоровьишком - того и гляди на погост угодит.

Он пытливо глянул на Бобровникова, который от такой откровенной крамолы, высказываемой без стеснения официальному лицу, да еще прямо в его кабинете, вроде как задохнулся. На деле - быстро соображал, как себя повести дальше.

Онлиевский следил за ним с любопытством, продолжая одну за другой отбрасывать схемы.

- Ладно, ладно, шутю я так, - успокоил он. - А в чем не шучу - не проходной он нынче.

Тут он хмыкнул, разглядев на одной из схем собственную фамилию.

- Увы! Меня точно не примут. Плебс завистлив и удачи другим не прощает. Беду простит. Еще и сам подтолкнет. А потом оплачет. А удачу - нет. - Не любите Вы избирателя, Марк Игоревич, - подыграл ему Бобровников.

- Почему? Избирателя как раз люблю. Я народишко российский не уважаю, - развеселившийся Онлиевский хохотнул и тут же посерьезнел, обрывая ответный смех, - право публично презирать российский народ он рассматривал как одну из своих особых привилегий. - Так кто нам, по-твоему, нужен?

- Ну, - Бобровников замялся, боясь сказать что-то не то. - Во-первых, человек, удобный президенту.

- Удобный Семье, - не стесняясь, подправил Онлиевский.

- И - чтоб его приняли.

- Да! Так, - Онлиевский, будто пружиной подброшенный, вылетел из кресла и семенящей походкой заходил по кабинету, так что Бобровникову пришлось привстать и следить за ним, беспрестанно поворачивая вслед шею.

- Людишки вот эти, что ты зарисовал, без шансов. Все - засвеченные. Наоборот, нужен человечек из кармана! - скороговоркой, как о выношенном, заговорил Онлиевский. - Человек второго ряда. Какой-нибудь замминистрика. Не ангажированный, ничем не запятнанный. - Не был, не состоял, не участвовал, - в тон ему вставил Бобровников.

- Весь из себя положительный.

- И неброский, - подхватил Бобровников. Как бывает, неожиданная мысль осветила и разом преобразила все остальное. Отныне ему был понятен ход мыслей Онлиевского и все, что он готовится сказать. Это выглядело до гениальности просто.

- Соображаешь! - присмотрелся Онлиевский, и Бобровников осекся: чрезмерная сообразительность могла оказаться опасной.

- Угадываю пока в общих чертах, - поспешно подправился он.

- Главное, чтоб - "сам никто и звать никак". Чтоб без "команды". Команду мы ему подберем. И имидж какой надо продумаем. Так? нет?

- Тогда так.

- Чтоб ручной был, - вот что важно, - глаза Онлиевского затуманились, - он отдался во власть мечтаний. - Чтоб с рук у меня ел. Вот как! А мы уж ему объясним, какой он из себя есть человек!

Олигарх саркастически засмеялся.

- И обязательно, чтоб благодарный. То есть помнил, кому обязан. Вот он какой должен быть. Понимаешь идею?

- Кажется, да, - Бобровников кивнул: прикидываться более недоумком не имело смысла. - Но чтоб при этом избиратель видел в нем борца.

- Да, против олигархического строя, - с лукавинкой подтвердил Онлиевский. - В общем пешечка. Но - проходная!

- А как же?... - все еще боясь провокации, Бобровников кивнул на потолок.

- Этим голову себе не забивай. Ты кандидатуру подбери, чтоб мне подошел, а Дедушку мы всегда уломаем. Тоже, хоть и самодур, но не враг же себе.

Бобровников отвел взгляд. Теперь он разгадал причину беспардонной наглости Онлиевского: уже успел заручиться "семейной" поддержкой.

- С этого дня, - объявил Онлиевский. - У тебя только два дела: первое - положить под меня "Возрождение", второе - про что пока только ты и я знать будем: ищи кандидатуру. Тщательно, неспешно, как жену...

Вспомнил про очередной развод.

- Нет, как раз много тщательней. Поиск, само собой, залегендируешь. Придумаешь формальный повод для бесед. Это...

- Умею.

- Вот так, Семен Бобровников, - Онлиевский остановился перед сотрудником администрации, как генерал перед забрасываемым в тыл врага разведчиком. Сблизился в упор, так что выпуклые глаза его, казалось, впились в Бобровниковскую душу, стараясь вывернуть наружу самое тайное, исподнее. Семен аж вспотел. - И чтоб никто до поры, понял? Пока сам не затвержу кандидатуру. Никто и никому.

Подобно собеседнику он показал в потолок, а затем и на стену, за которой через несколько кабинетов располагался аппарат Главы администрации. Дождался подтверждающего кивка.

- Что ж, считай, с этой минуты ты в моем интересе. Будет мой президент, и ты в накладе не останешься. А то, погляжу, - кисло тут. Мыши, наверное, завелись.

Засмеявшись, Онлиевский вышел так же стремительно, как и ворвался. Все-таки это оказалась судьба!