Оксана Робски - Про ЛЮБОff/on Страница 30

– А у меня квартира во Флориде. Но я продать хочу. Если чего – все равно никуда уехать не успеешь. – Димка чистил тараньку так ловко, словно ел сашими палочками.

Поговорили о машинах. Олег, хозяин бани, купил Rolls-Royce Phantom.

– Кич! Самый настоящий кич! Негра в перчатках за руль – и вперед! – так оценил его приобретение Димка.

– Почему это? – обиделся Олег. – Какой кич? Самые что ни на есть английские традиции. Я бы сказал – классика.

– Конечно классика. Нажал на кнопочку – и вылетел зонтик. Так?

– Так! – обрадовался Олег. – Рядом с водительским сиденьем.

– И чего? Ты взял зонтик и пошел?

– Да ладно! Куда я с ним пойду?

– И я про то же. Стеб, но первоклассный! Так что действительно поздравляю с покупкой!

Все оценили мое приобретение – CLS. Черного цвета.

Скоро потеплеет, буду ездить. Ладе не дам.

22

– Аллоу.

– Привет.

– Привет.

– Представляешь, я сейчас так смеялась!

– А что?

– Мне вчера позвонил Малыш. Домой, идиот! И попросил меня к телефону.

– Вот придурок! Не понимает, что ли, что ты замужем?

– Идиот, я же говорю. А домработка у меня – стукачка. Ну, представляешь, мужик какой-то звонит и просит меня к телефону?!

– Ужас.

– Мы посовещались с Валькой, я прихожу домой и спрашиваю: «Что, никто не звонил?» Домработка смотрит на меня и говорит: «Звонил». И тут я начинаю сыпать именами, одно звездней другого. Говорю, что водитель, не знаю, Михалкова пробил колесо, попросил у, не помню, например, Кончаловского мой телефон, а дал мой телефон Эльдар Рязанов после того, как к нему обратился Олег Табаков, потому что только мой водитель знал, где у Михалкова запаска.

– Невероятная история.

– И она под грузом всех этих имен, под явным впечатлением так задумчиво мне говорит: «А по голосу этот водитель на педика похож». Представляешь? Я так смеялась!

– Малышу рассказала?

– Да я его теперь заподкалываю!

– Хотя у Малыша очень приятный голос.

– Конечно! В том-то и смех.

– А если она решила, что звонил педик, то ничего не стала бы докладывать.

– А кто знал-то?

– Ну да. Мы сегодня как?

– В девять, как договорились.

– Но я в джинсах пойду.

– Я тоже. Там не особо пафосно.

– А давай сегодня пить не будем.

– Давай попробуем. Но боюсь, не получится.

– Ну что, без машины мне приезжать?

– Без машины.

– Ну ладно.

– Давай, пока.

В восемь утра в банк ворвался спецназ из налоговой.

Охрана пыталась выиграть время, связаться с руководством.

Они взорвали дверь.

Спецназовцев было человек восемьдесят. По всем этажам банка звучала стандартная в таких случаях команда: «Мордой вниз!»

К тому моменту, как я приехал, они уже отключили сервер.

Я попытался договориться.

Оказалось, это спецгруппа при Минфине: К-90-Ч-30.

У них уже были все наши платежи по обналичке. Из общей массы платежей они выделялись круглыми цифрами.

Просто так Минфин не налетает. Это был чей-то заказ.

Информация о проверке банка Минфином дошла до прессы, и уже к обеду на улице собралась огромная толпа вкладчиков. Они требовали открытия банка, выплаты денег и закрытия счетов.

Вся наличность, которая находилась в банке, была изъята спецназом.

Я был готов отдать ее в качестве взятки.

Проверка длилась три дня.

Людей вокруг банка собиралось все больше.

Как обычно в таких случаях, началась паника.

Люди вывешивали транспаранты с угрозами, устанавливали дежурство и срывали мои портреты с агитационной речью.

Не могло быть и речи о том, чтобы войти в банк через центральный вход.

Паника росла, как ногти у покойника. Непроизвольно.

На третий день мы договорились с Министерством финансов.

Приехал Брежнев.

– Я требую отчета по поводу того, что здесь происходит! – заявил он.

– Все нормально. Скоро начнем выплаты.

– А это что? – Ярослав подошел к окну и сразу отпрянул от него.

– Стадное чувство. Ничего страшного. Пройдет. – Мне меньше всего хотелось объяснять что-то Брежневу.

– А где деньги?

– В надежном месте.

– А я раньше думал, что надежное место – это банк!

– Конечно. Если это твой собственный банк. Так что тебе нечего бояться.

– А с этим что делать? – Брежнев показал большим пальцем на окно за своей спиной.

– С этим разберемся.

– Когда?

– Еще пара дней.

Я вызвал Иваныча. Моего начальника службы безопасности. Иваныч зашел с ярко-оранжевой папкой. Мне всегда было интересно, что он в ней носит.

Он подошел к окну, посмотрел вниз, потом – на небо, как будто собирался составлять прогноз, и уселся на подоконник.

– Выделяйте деньги. Нужно создавать дополнительный штаб.

Я смотрел на него молча, ожидая объяснений. Иваныч объяснил:

– Кое-кто не только сливает наши технологии другим кандидатам от нашей партии, но и работает на главного конкурента – Ильина.

– И кто это? – спросил я, с трудом веря, что такое возможно.

– Лена.

– Лена?

Иваныч дал мне время осмыслить информацию.

– А с этим что? – Он выглянул в окно. Люди уже начинали бросать камни. Пришлось выставить охрану по периметру банка.

– Завтра начнем выплаты. Лену пока оставим.

– Окей. – Он кивнул.

– Нужен рейтинг. От проверки мы отмазались, перед народом мы чисты. Начнем выплаты, и через пару дней паника спадет. Надо свалить Ильина и вернуть доверие людей.

– Покушение? – спросил Иваныч.

– Покушение, – подтвердил я.

– С летальным, – сказал Иваныч, глядя мне в глаза.

Я вспомнил свою белую акулу. В первый раз после того, как она сдохла.

Дура. Наверняка она была бабой.

Я кивнул. Иваныч покачал головой.

– Своих людей не дам. А то потом начнем искать заново. Одни проверки чего стоят! Своих не дам!

– Кто?

– Не знаю. Нужен штатский кто-нибудь.

Мы помолчали.

Смешно, что Лена попросила аквариум.

– Брежнев?

Иваныч безразлично разглядывал происходящее за окном.

– Нет. Где нового возьмем?

– Кто?

– Кто-то, чье место может остаться вакантным долгое время.

Явно не Иваныч.

– Кто-то, кого будет жалко. Действительно, Брежнев не подходит.

– Женщина. – Иваныч улыбнулся. С такой улыбкой в кино произносят фразу «шерше ля фам».

– Женщина? – переспросил я и взял ручку. Наверное, Иваныч подумал, что я буду за ним записывать.

Мы обсудили детали.

На следующее утро банк начал выплаты. Эта информация прошла по всем радиостанциям. Я связался с Брежневым.

– Ярослав, я вот думаю – надо тебе персональную выставку организовать.

– В Кремле?

– Что – в Кремле?

– Выставку.

– А, ну конечно, в Кремле. Где же еще?

– Я думал об этом.

– А пока подготовь речь для телевидения. О том, что, несмотря на происки наших конкурентов, банк функционирует в рабочем режиме. Только без своих художественных изысков, окей?

Я повесил трубку.

Все будет отлично.

Мы исправим ситуацию. Как всегда.

– Да?

– Привет.

– Привет, Лад, куда ты пропала?

– Я в Куршевеле была.

– Да? Клево?

– Клево. Но народу немного было.

– Так еще рано.

– Но все равно… Гостиница полная. Одни русские.

– Кого встретила?

– Ленку Петрову, они развелись, кстати. Представляешь?

– Представляю. Ты Марину с Олежкой знаешь, Поповых?

– Знаю, конечно.

– Они тоже развелись. И Птицы развелись.

– Ужас.

– А чего ужасного? Все разводятся. Ты знаешь хоть кого-нибудь, кто больше пятнадцати лет вместе живет?

– Я.

– Ну, ты единственная. Больше нету.

– Марьянка.

– И чего? Во-первых, Марьянка еще пятнадцать не живет, мы в одно время с ней замуж выходили, а во-вторых, у него уже три года девка какая-то молодая. Офигительная семья?

– А Марьянка знает?

– Наверное, знает. Добрых людей же много.

– Это точно. Расскажут в подробностях.

– Да она там еще и нанимала кого-то. Не знаю, частного сыщика.

– Зачем?

– Дура. Хотела чего-то узнать. Узнала. И чего?

– Ну, знаешь. Это только потом понимаешь. А реально тяжело устоять, если есть возможность получить информацию. Мы же все мазохистки.

– Да дуры, а не мазохистки. Мы же хотим узнать, что они нам верны, а не наоборот.

– А получается наоборот.

– Ты что, тоже на этой теме?

– Ага. Не могу удержаться.

– Следишь?

– Нет, у меня свой метод. Технический прогресс.

– И что?

– Как будто ты не знаешь. Мне кажется, вся Москва только об этом и говорит.

– О чем?

– О девках Влада.

– И что ты думаешь делать?

– А что мне делать? Не разводиться же? А? Мне лет-то уже сколько!

– Слушай, у меня вторая линия. Повисишь?

– Нет, давай попозже созвонимся.

– Целую.

Приехал домой, Лады нет. Телефон отключен. А я хотел с ней поговорить. Ни о чем, просто так. Она всегда меня понимала. Раньше. И поддерживала.

Телефон отключен. У нее же есть зарядка в машине!