Андрей Шляхов - Доктор Данилов в поликлинике или Добро пожаловать в ад! Страница 30

Доктор Гусь не грузил ни заведующую, Татьяну Ивановну, ни коллег лишними просьбами. Сам справлялся, не маленький, причем способ у него был превосходный. Пациенты сами просились к другим докторам, а некоторые даже писали жалобы.

Одна из них, оформленная по всем правилам бюрократического этикета, лежала сейчас перед главным врачом поликлиники.

«Главному врачу поликлиники № 233 города Москвы

Загеройскому Антону Владимировичу

от Инвалида второй группы Парамонова A. A.,

проживающего по ул. Лекарева, дом 9, кв. 32

Жалоба

Сообщаю Вам, что участковый врач-терапевт Максим Павлович Гусь по своей квалификации совершенно не соответствует ни высокому званию врача, ни своей ответственной должности по причине отсутствия профессиональных знаний.

Во время приема в своем кабинете или на дому М. П. Гусь часто заглядывает в медицинские справочники, которые у него всегда под рукой или в сумке. Ну, а рецепта он без справочника вообще не выпишет, это установлено опытным путем.

И как такой, с позволения сказать «врач», простите меня, Антон Владимирович, но без кавычек это слово я написать не могу, как он может лечить людей, если он ничего не помнит и не знает.

Как бывший начальник отдела кадров Московского завода опытных и экспериментальных конструкций, я настоятельно рекомендую вам сделать следующее:

1. Отдать диплом Гуся М. П. на экспертизу для установления его подлинности. Не исключено, а скорее всего так и будет, что он окажется фальшивкой. В наше время, когда рухнули все принципы, диплом можно купить с рук в переходе. Я специально подходил и интересовался ценой, она оказалась смехотворно низкой для диплома – всего три тысячи рублей.

2. Если же диплом, к моему огромному удивлению, окажется настоящим, то вам надлежит назначить Гусю М. П. наставника из числа врачей со стажем, хорошо зарекомендовавших себя на участке. Пусть наставник учит его медицине.

3. Из скромности я поставил этот пункт третьим номером, а не первым. Антон Владимирович, да уберите вы этого Гуся с нашего участка! Сколько же можно терпеть? А если убрать Гуся вы не в состоянии, потому что у него, как я подозреваю, наверху есть мохнатая лапа, то передайте меня лично кому-нибудь другому из врачей. Навсегда!

4. В случае отсутствия принятых мер я буду жаловаться в Мосгорздрав.

Желая избавиться от неугодного пациента, Максим Павлович строил из себя придурка-недоучку. Осмотрев пациента, он тут же лез в справочники, якобы сверяя симптомы, по справочнику же выписывал и рецепты. Лекарство было эффективным, но имело одно побочное действие в виде жалоб. Преимущественно пациенты жаловались на Гуся заведующей отделением, но время от времени поднимались и выше. В департамент пока, слава богу, никто не написал. Оправдывая свою фамилию, Максим Павлович переносил начальственные «клизмы» спокойно, приговаривая: «нет героя без геморроя». Недовольство администрации и впрямь было ему как с гуся вода.

А чего, собственно, волноваться? Поругают, поругают да и отпустят. Не убьют же. Премии лишат? Да вы не мешайте Гусю работать, он сам себя премирует в тройном размере! Зарплаты же не лишат.

После недавних повышений зарплата у Максима Павловича стала весьма приличной, но перед пациентами он привычно играл роль бедного доктора. При этом допускал вопиющие огрехи, например – курил «Парламент» и носил очки в дорогой оправе.

В кабинете у главного врача Максим Павлович чувствовал себя так же спокойно, как и в кабинете заведующей отделением. Вошел, поздоровался, сел и выжидательно уставился на Антона Владимировича.

— Вот, ознакомьтесь! — Антон Владимирович старался не дать раньше времени выхода раздражению и оттого был немногословен.

Гусь взял двойной тетрадный лист и углубился в чтение, во время которого с его губ не сходила улыбка.

«Еще глумится, сволочь!» – подумал Антон Владимирович.

Дочитав до конца, Гусь вернул жалобу на стол главного врача и сказал:

— То, что дед окончательно выжил из ума, видно хотя бы по Мосгорздраву. Скоро двадцать лет, как нет Мосгорздрава…

— Дело не в Мосгорздраве, Максим Павлович, а в ваших фокусах! — вспылил главный врач. — Мне известно, что вы постоянно совершаете нечто подобное в надежде избавиться от неприятных вам больных! Это не лезет ни в какие рамки!

— Почему? — у Максима Павловича хватило наглости для этого вопроса.

— И вы еще изображаете непонимание?! — рявкнул Антон Владимирович, чувствуя, как гнев буквально распирает его изнутри. — Неужели вам не понятно, что, строя из себя дурака, вы бросаете тень на репутацию поликлиники?!

— Алкаш Сабуров не бросает тень на репутацию поликлиники, — словно про себя сказал Гусь. — Слабая на одно место Коканова не бросает тень на репутацию поликлиники. Врачи женской консультации, промышляющие абортами среди иностранных гражданок, не бросают тень на репутацию поликлиники. А доктор Гусь, который, не надеясь на свою память, разок заглянул в рецептурный справочник, оказывается, бросает тень на эту кристально чистую, не запятнанную ничем и никем репутацию поликлиники.

Намек был ясен – «Станешь давить – пожалеешь. Тебе же дороже обойдется». Антон Владимирович попыхтел, выпуская пар, и, указывая пальцем на потолок, сказал:

— Когда-нибудь кто-то пожалуется туда!

— Покажите мне закон или инструкцию, согласно которым я не имею права сверяться с учебниками, справочниками и руководствами! — потребовал Гусь. — И кто ограничивает частоту и время этих сверок? Мне премию давать надо за ответственность!

— При таком положении вещей премии вы не дождетесь, — нахмурился Антон Владимирович. — Пора браться за ум, вы же взрослый человек, в конце концов! Сколько можно? То пациентам в коридоре нахамите, то покойнику диспансеризацию проведете, то комедию ломаете! Когда-нибудь чаша моего терпения переполнится!..

Гусь молчал, потупив взор, и уже не улыбался. Хоть это хорошо.

Антон Владимирович выговорился быстро, за считанные минуты, и отпустил Гуся. Когда тот ушел, главный врач позвонил заведующей женской консультацией и пригласил ее к себе. Точнее – не пригласил, а приказал немедленно явиться.

Та и явилась. По вечному своему обыкновению – в съехавшем набок колпаке.

— Полина Викентьевна, что у вас в консультации творится? Что творится, я вас спрашиваю?! — с места в карьер начал Антон Владимирович.

— А что именно случилось, Антон Владимирович? — вскинулась Шишова. — У нас все нормально, дай бог бы всей поликлинике так!

— Может, и нормально, только про ваши аборты иностранкам уже открыто судачат по всей поликлинике. Вы понимаете, чем это чревато?

— А-а, — пренебрежительно махнула рукой Шишова. — Пусть говорят. На чужой роток не накинуть платок, не так ли, Антон Владимирович?

— Так-то оно так, но лишний шум мне не нужен!

— А кому он нужен? — деланно удивилась Шишова. — Мне? Да избавь меня бог от лишней рекламы. У нас и так, тьфу, тьфу, тьфу, все хорошо. Думаю, что и вы имеете все основания быть нами довольным…

Основания были – в начале каждого месяца Шишова вручала главному врачу конвертик с деньгами. Плату за покровительство, иначе говоря – за «крышу».

— …А насчет иностранок можете не волноваться – свои люди, знакомые, надежные, жаловаться никуда не бегают, это тоже надо учитывать. Абы кого же я и сама не возьму, и девочкам своим не разрешу. Сейчас же жизнь какая пошла? Подстава на подставе. Вчера по телевизору показывали, как в Архангельске, нет – в Мурманске, заведующей женской консультацией дали тысячу за выдачу заведомо ложной справки о наличии беременности и накрыли ее с поличным! Так что у нас, Антон Владимирович, все свои и только свои.

— Свои тоже подставляют, Полина Викентьевна. Я знаю несколько случаев, когда в качестве «подсадной утки» выступал знакомый врачу субъект.

— Ну на все сто процентов можно полагаться только на себя самого, Антон Владимирович, — вздохнула Полина Викентьевна. — Но тогда и заработков ждать неоткуда. В какой-то мере все мы рискуем. Вопрос в степени этого риска, но к этому вопросу мы подходим крайне осторожно. Со всем положенным благоразумием.

— Хочется верить… Но все равно, будьте осторожнее, Полина Викентьевна. Тут же не то что пациенты – свои сотрудники и подставят. В поликлинике разные люди работают.

— Уж не от Гуся ли ветер дует? — прищурилась Шишова и, поняв по молчанию собеседника, что угадала верно, пояснила: – Он в прошлый четверг отказался консультировать беременную со своего же участка. Вопил, что закопался на приеме и должен бежать на вызов. Пришлось мне на него надавить, на красавца нашего. Теперь он, ясное дело, ходит и поносит меня. Еще бы Страшкевич вспомнил…