Вячеслав Миронов - День курсанта Страница 30

Придаешь усовершенствованному шеврону немного согнутый вид. М-да, смотрится красиво. Жизнь — цепь, а мелочи в ней звенья, нельзя звену не придавать значение. А форма наша военная состоит из мелочей. И нужно сделать так, чтобы все мелочи — звенья были красивы. Тогда и ты будешь смотреться красавчиком, а не чмом.

Форма была изготовлена много лет назад, это было видно по тем складкам, которые образовались от долгого лежания на складе. И на всю роту два утюга. Гладили, пришивали, отдирали, снова пришивали всю ночь.

Пожалуй, самое неприятное в парадной форме — это «курсовка». Нашивка на сантиметр ниже шеврона пришивается. Означает, на каком курсе ты обучаешься. Одна полоска — первый курс и так далее по нарастающей. И вот эта нашивка смотрится чертовски убого.

И называют его «минус», иногда презрительно так называют всех курсантов первых курсов «минуса». Даже хуже чем «ноль», это означает, что ниже плинтуса и ничего еще не видел, не знаешь, службы не прочувствовал, знания твои армейской службы и искусства воевать тоже отрицательные. Обидно это когда ты — минус. Но все проходит, и с каждым годом курсовок на рукаве будет лишь прибавляться. Вон, в саратовском «химдыме», на спецфакультете вообще обучаются шесть лет, так у них к выпуску курсовок по самый локоть, наверное.

Курсовку тоже можно наклеить на большое количество ткани и тогда она смотрится выпукло. Но хоть и красивый «минус», он и в Африке «Минус». Отрицательное значение.

И еще. С «минусом» на рукаве хорошую девчонку не снимешь. Потому что ты, в их понимании, еще юн, глуп и не видал больших… за печкой тараканов — старая армейская поговорка. Четвертый курс, говорят, зачастую ходит без курсовок, тем самым показывая, что они уже вне времени обучения.

И курсанты первых курсов тоже могут использовать эту уловку, только вот курсанта четвертого курса видно, что он скоро станет лейтенантом, а вот курсанта первого курса за версту видно, что он только начал свою военную карьеру.

Сержанты отрывали, что криво пришито, потом снова пришивали. Тяжко, сложно, от постоянного недосыпа глаза слипаются, а тут эта парадка! Дошло дело и до фуражки. Все начали заламывать тулью, как у СС-овцев. Так лучше фуражка смотрится, а не как коровий блин на голове.

Старший курс научил, берешь вдвоем фуражку, один левой рукой сзади, второй спереди, на правой руке оттопыриваешь два пальца, указательный и средний, и одновременно лупишь по «ушам» фуражки. Главное — одновременно! И поля фуражки опускаются вниз, тулья приподнимается, и смотрится очень даже красиво. На наш взгляд.

Парадная форма должна быть вообще красавицей, и смотреться в ней ты должен, как новый пятак. Сиять, блестеть!

Погоны. Они тряпичные и при ношении становятся слегка пожеванными. А с учетом, что автомат на правом погоне оставляет свой след, то уже априори — некрасиво! Что есть в высшей степени неприлично для курсанта сорок второй роты!

Есть несколько выходов. Первый. Наиболее простой. Находишь старую курсантскую фуражку и вытаскиваешь из нее пружину, благодаря которой, поля фуражки круглые, и не висят на ушах. Надрезаешь погон по углам со стороны, что ближе к воротнику и вставляешь куски пружины под желтые полосы, что на погонах. Погон лежит ровно, только вот пружины потом отчего-то выгибаются внутрь, и ровный погон углами загибается вверх.

Второй способ. Вставки в погоны!!!! За вставки в погоны всех гоняли. Но их делали. Погон становился слегка полукруглым, всегда натянутым, и смотрелся просто замечательно.

Берется кусок плексигласа, или как его называли в войсках «оргстекло», желательно не очень тонкое, но и не очень толстое. Вырезается подручными средствами заготовка по форме погона. Потом заготовка заворачивается в толстый слой газет, нагревается равномерно утюгом. Обязательно равномерно! Иначе все пойдет насмарку, а потом эта нагретая заготовка для придания выпуклой формы прикладывается к трубе и быстро сжимается по форме трубы. С трубой тоже нельзя пролететь. Будет слишком узкая труба, тогда и погон будет смотреться нелепо. Толстая же труба не придаст той изящности, выпуклости форм погону, будет плоский погон, как с пружинами из фуражки. Все постигается опытным путем. Поэтому, отстояв очередь за утюгом, брали в аренду на ночь у земляков старших курсов, только мест для глажки не хватало, гладили на столах в ленинской комнате. Прибегает курсант, с выпученными глазами:

— Дай вставки погреть!

И греет. Тонкое оргстекло — поплыло, потекла вставка. Толстое, неравномерный нагрев, она по спирали закручивается.

Следующее — сапоги! Те самые, которые нам выдали еще на полигоне, оказывается, если к ним подойти с должной смекалкой, то из них может выйти произведение армейского искусства. Вряд ли у лишенного фантазии гражданского, имеющего все под рукой или в магазине, хватит полета мысли, что с сапогами можно сделать такое. Например, будет ли недалекий штатский гладить утюгом сапоги? Никогда! А почему? Да потому что ему это и в голову не придет, придать изящество этой грубой обуви!

Как гладить? Через марлю, тряпочку? Ха-ха! Я глумлюсь над таким дилетантским подходом в решении столь щекотливых вопросов!

Первое, при принятии такого судьбоносного решения, сапоги-то выдаются на год, и если ты запорешь сапоги, то новых-то тебе не дадут. В лучшем случае, выдадут из подменного фонда, которые используют при хозяйственных работах, убитые вусмерть, стоптанные многими поколениями говнодавы, и будешь, как последнее чмо. Или покупать за свой счет, что тоже немалых денег стоит. Просить деньги у родителей на сапоги — нелепо. Признаться родителям, что ты — долбоеб, конечно, можно, но стоит ли расстраивать стариков?

А посему при глажке сапог они утягиваются. Если у тебя голенища сапог широкие, и нога в них болтается, как карандаш в стакане, то тогда один выход — гладить.

Берешь две банки сапожного крема. Именно крема, а не ваксы — изобретение Сатаны, одну, а еще лучше две стеариновые свечи.

А вот тут мнения знатоков и любителей глажки сапог разделяются. Первое, можешь исстругать свечу в порошок в банку крема и тщательно все перемешать, либо намазав обильно банку сапожного крема на сапог, пропорция: один сапог — одна банка сапожного крема. И вот пройдя горячим, раскаленным утюгом по голенищу, быстро трешь свечой по утюгу и снова по сапогу. При этом обязательно провел по сапогу, а затем всенепременно тряпкой очищаешь еще не зажаренные остатки крема. Если только профукал момент — «вспышку», то все. Утюг безнадежно испорчен на вечные времена, и ховайся куда подальше от суточного наряда, потому что старшина их будет сношать за испорченный инвентарь бытовой комнаты, да, и товарищи тебе не скажут «спасибо», утюгов мало, гладить форму нечем.

И поэтому глаженье сапог проходило, когда население казармы либо спало глубоким сном или когда был точно уверен, что у тебя все пройдет гладко. Умельцы, набившие руку на глажке, очень высоко почитались, не каждому было дано освоить это не простое ремесло, да, и не всем оно и надо было. Например, как мне. Что мне приходилось приспускать голенища, делать «гармошку», икры полные, это и даром не нужно.

Про «гармошку» на сапогах тоже стоит остановиться. Одно дело, что просто замял голенище сапога, и все. Сверху немного ровно, а внизу — «гармошка».

Можно сделать художественную, геометрически правильную гармошку. Голенище вначале размечается на сектора. Они представляют собой ромбики, квадратики, стоящие на угле. Затем пассатижами защипываются — надламываются углы этих геометрических фигур. Придается лишь контур линиям, они сами образуются в процессе эксплуатации, но в то же время были любители, которые полностью заламывали кубики. Здесь существует опасность, что можно продырявить голенище. Колька Панкратов со своим другом из местных Завалишиным («Завал») умудрились не только погладить сапоги, но и до утра наломать кубики на голенище. Смотрелось очень красиво, но как-то боязно, вдруг офицеры не оценят их изысканного вкуса в армейской обуви и заставят на присягу топать в подменных гавнодавах?

Плюс к утру надо было подстричься, иметь чистый носовой платок. Подшить и погладить х/б. Дел много. Ночь коротка, спишь ты или не спишь — никого не волнует. Задача поставлена, в лепешку разбейся, но выполни. Любой ценой. Как? Никого это не волнует.

Утром — подъем, физзарядка, умывальник, завтрак. Все по распорядку. С одной поправкой, что подняли на два часа раньше, чем все училище.

Снова строевой смотр. Все невыспавшиеся, злые как собаки. То, что ночью казалось пришито правильно и верно, а также красиво и эстетически привлекательно, за пять минут до строевого смотра кажется убогим, неверным, похабным, не по Уставу. Твою мать!!! Офицеры сейчас порвут всех и вся.

Орут все и сразу. Я ору на подчиненных и командиров отделений. «Комоды» — на подчиненных. Курсанты орут, что они видели в гробу и в половом органе мамы старшины всю армейскую систему, когда все роты батальона получили парадку вовремя и за два — три дня днем спокойно ее оборудовали, а мы, как макаки, в карты проигранные, должны совершать подвиг за одну ночь. И этот подвиг никому на хрен не нужен. Я хоть и разделяю их чувства, но рекомендую всем заткнуться.