Джон О'Хара - Весенняя лихорадка Страница 31

— И полотенце. Оно важнее.

— В моем состоянии сейчас — нет.

— О… ты в самом деле хочешь…

— Нет-нет. Это я так.

Глория поднялась с кровати, надела халат, сложила руки на груди и слегка ссутулила плечи. Улыбнулась Эдди, он улыбнулся в ответ.

— Пожалуй, — заговорила она, — пожалуй, на душе у меня никогда не бывало так скверно. Я не печальна. Это не печаль, как понимаем ее мы с тобой, да и все остальные. Это просто то общее, что у нас есть… нет. Я этого не скажу.

— Ну, теперь ты должна докончить.

— Должна? Да, пожалуй. Так вот, отвратительно думать, что спала со столькими мужчинами, превратила свою жизнь черт-те во что, а потом когда по-настоящему хочешь спать с человеком, потому что любишь его, то не должна этого делать, потому что он тут же станет таким, как все остальные, а ты не хочешь, чтобы он становился таким. Его отличает от остальных то, что ты с ним не спала.

— Нет, это неверно. Не хочу, чтобы ты так думала. Это неправда. Может, и правда, но я так не думаю.

— Да, пожалуй, но… не знаю. К черту это. Иди, погуляй десять минут, а когда вернешься, я буду одета.

— Я куплю сладких булочек.

Глория стояла у двери ванной, глядя, как Эдди надевает пиджак.

— Эдди, я настоящая сука. Знаешь почему?

— Почему?

— Потому что знаю, как нужно себя держать, но испытываю сильное искушение. Ты ни разу не видел меня совсем без одежды, так ведь?

— Пойду за булочками.

— Иди, — сказала она.

Через четверть часа Эдди не вернулся, и Глория забеспокоилась, но еще десять минут спустя он появился, и они снова позавтракали. Кроме булочек, он принес Глории упаковку апельсинового сока и свежую газету.

— М-м. Легса Даймона арестовали, — сказала Глория. — Я как-то встречалась с ним.

— А кто не встречался? — сказал Эдди. — За что его? Наверняка за остановку машины возле пожарного гидранта.

— Нет. По закону Салливана. Это трам-трам-трам, оружие. Обладание смертоносным оружием. Автор Джоул Сайр. Интересная статья. Да, я встречалась с Легсом Даймоном. Ты что сказал? А кто не встречался? Очень многие. Когда я встретилась с ним, парень, с которым была, не знал его хотя бы понаслышке, и он все время острил. Мать губернатора Рузвельта[35] больна, и он едет к ней в Париж. Она в больнице. Знал ты, что у него был полиомиелит? Я сама узнала месяца два назад. На фотографиях это незаметно, но он всегда держится за руку полицейского. М-м… Добавление к опубликованному. Тут пишут, что самолеты «фоккер-двадцать девять», при аварии которого погиб Кнут Рокне, рекламирует министерство торговли. Я могу использовать «фоккер» в какой-нибудь фразе.

— Я могу использовать в какой-нибудь фразе слово «идентификация». Этим летом я не смогу уехать, потому что идентификация состоится только в октябре.

— У меня была неприятная идентификация. О, Пулитцеровская премия. «Дом Элисон»? О Господи. «Дом Элисон». И «Собрание стихотворений» Роберта Фроста. Это, по-моему, заслуженно. Эдмунд Даффи. Читал ты «Стеклянный ключ»?

— Нет.

— Это вещь того же автора, который написал «Мальтийского сокола»[36], только похуже. А, вот это для тебя. Слушай. Это старина Кулидж. «Коллинз Г. Джир, трам-трам-трам, принадлежит к поколению сильных характеров и высоких целей. Их кончина означает конец эры». Чья кончина? Он имеет в виду конец сильных характеров и высоких целей? Может быть. Возможно, он прав. Знаешь кого-нибудь с сильным характером и высокими целями?

— Тебя.

— Нет, это оскорбительно. Припомни кого-нибудь. Из нашего поколения, не из старшего, так как Кулидж говорит, что их кончина означает конец эры. Насколько я понимаю, имеется в виду эра сильных характеров и высоких целей. Возьмем тебя. Дорогой, ты обладаешь сильным характером?

— У меня нет характера.

— Я бы сказала — да. Относительно высоких целей не уверена. Как у тебя с высокими целями?

— Плохо.

— Отсутствие характера и плохие цели.

— Не плохие цели, — сказал Эдди. — Я сказал, что у меня плохо с высокими целями. Это не совсем одно и то же.

— Да, ты прав. Не могу припомнить никого из тех, кто мне нравится, с сильным характером и высокими целями. «Гиганты» разгромили «Бруклин», если тебе интересно. Счет шесть — три. Терри принес три очка, когда «Гиганты» проводили комбинацию, основанную на быстроте, Вергес нанес превосходное попадание. Это не должно звучать паршиво, кроме тех случаев, когда у вас такой же разум, как у меня. Нужно взглянуть на «Бетлехем стил». У моего дяди есть акции этой компании. Счет закрыт на сорок четыре и пять восьмых. О, вот печальная новость. Клейтон, Джексон и Дуранте расходятся. Шноццле уезжает в Голливуд, и они рвут отношения. Очень жаль. Это самая худшая на свете новость. Зачем ты показал мне эту газету? Больше не будет номеров с лесорубами? Со шляпами? Не будет телеграмм вроде той, что он отправил: «Премьера в отеле „Les Ambassadeurs“, когда я научусь правильно произносить это название». Меня это очень огорчает. Надеюсь, он делит свое жалованье с остальными. Нравится тебе эта шляпка? На правой странице… На мне?

— Нет. Она закрывает глаза.

— Ну ладно. Мне нужно отправляться домой, в лоно семьи. Скучно там. Позвонить тебе завтра?

— Позвони. Да, а как же с манто?

— Не знаю. Завтра позвоню.

— Ты что, не хочешь возвращать его этому человеку?

— Ну, не могу же я везти ему манто, так ведь?

— Не понимаю почему, — сказал Эдди. — Если хочешь вернуть ему манто, то можешь. Как — решай сама.

— Ладно, верну, если от этого у тебя на душе станет легче. Позвоню ему прямо сейчас. — Позвонила Лиггетту. — В конторе говорят, его нет в городе.

— Что ж, позвони ему завтра.

Глория приехала домой, там ее ждала телеграмма от Лиггетта с просьбой встретиться с ним в их любимом баре завтра в четыре. В конторе ей сказали, что его нет в городе, но ее жизнь была полна подобных несоответствий.

Глория приехала в бар до четырех часов, заняла маленький столик и наблюдала за входящими. В тот день туда шла довольно представительная публика. Вскоре у всех на устах будет ее имя с различными мнениями относительно ее характера. Большая часть этих людей была по-своему знаменита, однако в большинстве случаев знаменитость их распространялась не дальше двадцати кварталов к северу, сорока к югу, семи к востоку и четырех к западу. Другие были не знаменитыми, но выдающимися в Гаррисберге, Денвере, Олбани, Нэшвилле, Сент-Поле, Миннеаполисе, Атланте, Хьюстоне, Портленде, штат Мэн, Дейтоне и Хартфорде. Среди них была миссис Данбар Викс из Кливленда, приехавшая в один из своих трех-четырех ежегодных визитов посмотреть частную коллекцию непристойных фильмов у подруги, а потом улечься в постель с молодым человеком, который раньше работал у Финчли. Миссис Викс стояла у стойки спиной к Уолтеру Р. Лоскинду, голливудскому контролеру, который разговаривал с Перси Лаффберри, режиссером. Перси был многим обязан Уолтеру. Когда Перси ставил «Войну войн», у него в земле тут и там были закопаны небольшие заряды взрывчатки, не настолько большие, чтобы покалечить кого-то, но достаточные, чтобы при их взрыве статистов в немецкой форме подбрасывало. Статисты были об этом предупреждены, и за такой реализм им доплачивали. Все шло хорошо, пока Перси не счел, что ему нужен один ползущий, а не идущий статист. Когда заряд взорвался, статист лишился обоих глаз, и если бы Уолтер не вступился за Перси, у того были бы серьезные неприятности. Прямо напротив Глории в другой стороне зала сидела миссис Ноэль Линкольн, супруга знаменитого спортсмена-финансиста, у которой было четыре выкидыша, пока она не поняла (или врач осмелился сказать ей), что причина этих несчастий в недостатках ее мужа. Миссис Линкольн сидела с маленькой, хорошенькой Алисией Линкольн, племянницей по браку, поставщицей кокаина группе очень близких друзей в обществе, театре, искусстве. Алисия ждала парня по имени Джеральд, с которым ходила в такие места, где девушкам нельзя появляться без спутников. Вошел Брюс Уикс, представитель артистов, и старался привлечь к себе взгляд Уолтера Р. Лоскинда, но Уолтер не смотрел на него. Брюс в одиночестве стоял у стойки. Генри Уайту, писателю, сказали, что его просят к телефону, — первый ход, хотя Уайт не знал этого, в методе избавления от пьяного. По пути он поклонился доктору стоматологии Джеку Фраю, пришедшему с одной из своих красивых спутниц. Был еще день, поэтому на спутнице не было жемчугов Фрая, которые он одалживал танцовщицам или актрисам, когда те шли куда-нибудь с ним. Появились мистер и миссис Уитни Хофман из Гибсвилла, штат Пенсильвания, жалея, что они не настолько близкие друзья, чтобы говорить о чем-нибудь без смущения. К ним присоединился двоюродный брат Уитни Скотт Хофман, косоглазый человек, которому в тридцать лет требовалось бриться не чаще раза в неделю. Вошел Майк Романофф, оглядел помещение и вышел. Группе молодых людей из шести человек, мистеру и миссис Мортимер Хаус, мистеру и миссис Джек Уайтхолл, мисс Сильвии Хаус и мистеру Ирвингу Раскину не позволили войти, потому что они предварительно не заказали мест. Им пришлось расступиться, чтобы пропустить латиноамериканского дипломата, назначение которого в Вашингтон показывало, как его страна относилась к этой. Он заболел малярией до того, как подцепил сифилис, — неудачная очередность для лечения. Барабанил по столику, вызывая официанта, Людович, художник, — у него было несколько неретушированных фотографий обнаженной Глории, которые ей хотелось получить обратно. С ним была Джун Блейк, танцовщица и манекенщица, которая четыре дня спустя все еще радовалась выигрышу на ипподроме почти в тысячу долларов. Ставка делалась не через букмекера, и Джун не тратила денег. Тут было довольно сложное соглашение между нею и Арчи Джеллиффе, гангстером, который сказал Джун, что сделает за нее ставку, если она согласится привезти в его загородный дом некую девственницу, которую он хотел узнать получше. Была ли Джун виновата, что бывшая девственница находилась теперь в частной больнице? Вошел Роберт Эмерсон, издатель журнала, со своим вице-президентом Джерри Уэтлингтоном. Эмерсон хотел скрасить жизнь Уэтлингтону, которого только что забаллотировали при приеме в хороший клуб, в котором состоял Эмерсон. Эмерсон искренне жалел о том, что и сам положил черный шар. Помешанный Хорее Г. Таттл, которого выгнали из двух знаменитых подготовительных школ за поджоги, находился там с миссис Денис Джонстоун Хамфрис из Сьюикли-Хайтса, городка под Питтсбургом. Миссис Хамфрис рассказывала Хоресу, что ей пришлось ехать в микроавтобусе, так как забастовщики закидали камнями ее «роллс-ройс». Хуже всего было то, что в это время она ехала в «ролс-ройсе», лично держа свой экспонат для выставки цветов, и когда в машину полетели камни, у нее хватило сообразительности лечь на пол, но она забыла о розах и смяла их. Ее рассказ не прервался, когда Хорее кивнул Билли Джонсу, джентльмену-плуту, который быстро подошел к стойке, держа в руке два доллара, быстро выпил двойную порцию виски с содовой и вышел с двумя долларами в руке. Бармен просто вписал их в счет Билли — Билли считался слегка помешанным от ударов по голове. Вошла киноактриса Китти Мередит с приемным четырехлетним сыном, и все сказали, какой он смышленный, какой душка, когда мальчик отхлебнул из ее стакана.