Виктория Платова - Мария в поисках кита Страница 31

Дверь в магазинчик оказалась открытой. Это обстоятельство смутило меня настолько, что я несколько минут простояла, сунув ногу в дверную щель и не решаясь войти внутрь. Если накануне все было заперто, то кто открыл замки сегодня?

Может быть, Анхель-Эусебио и его помощник Маноло уже вернулись? О, если бы это было так!..

Согреваемая мыслью о возвращении аборигенов в места постоянной дислокации, я просочилась в крошечный торговый зал. При этом висящая над дверью «музыка ветра» (десяток тонких металлических трубок на бамбуковой перекладине) громко звякнула.

— Эй! Хозяева! Есть тут кто живой? — крикнула я.

Тишина.

— Мне нужно позвонить!

Тишина.

— Мне нужно позвонить в Мадрид! Я воспользуюсь вашим телефоном… Сколько эго будет стоить?

Никакого ответа. Тогда кто открыл дверь? Неужели снова — инициатива «неподражаемого автора интеллектуальных квестов и триллеров-шарад», как величают ВПЗР малахольные девицы из пиар-отдела?

Примечание: Сходное определение внесено во все каталоги и классификации авторов, лишь слово «неподражаемый» заменено на «оригинальный». Тоже не бог весть что, куда лучше (по мнению ВПЗР) звучало бы «невъебический» «космический» «наше всё» — чего уж тут жаться и мяться — «классик жанра».

Массивный телефонный аппарат, стоящий на прилавке, заинтересовал бы ВПЗР. Настолько, что она наверняка подумала бы о его экспроприации. Тяжелая трубка, медный диск, подставка из красного дерева — все это, несомненно, подпадало под категорию «произведение искусства». Но я отнеслась к аппарату так, как и должно было отнестись в нынешней ситуации, — как к утилитарному средству для достижения цели. Сняв трубку, я приложила к ней ухо.

Телефон молчал. Ни единого гудка. Тишина в мембране расстроила меня еще больше, чем магазинное безмолвие. Нет, «расстроила» не то слово, я была близка к отчаянию! И с чего я вообще взяла, что этот аппарат — рабочий?

Да нет же, он — рабочий! Должен быть рабочим, обязан, — вот и провод от него спускается куда-то вниз!..

Страстно желая поверить в невозможное, в неожиданную удачу, я принялась стучать по рычагу, как сумасшедшая, и дуть в трубку. Все эти манипуляции не приблизили меня к Игнасио Фариасу ни на миллиметр.

Зимняя лавка Анхеля-Эусебио не очень сильно отличалась от летней, насколько я смогла ее запомнить. Тот же набор товаров, которые бойко идут в туристический сезон: посуда, трикотаж, головные уборы, шлепанцы и сандалии самых разнообразных видов и размеров; пляжные зонтики и полотенца, бамбуковые циновки (срок службы — две недели активного использования), мягкие игрушки, надувные круги и матрасы, доски из пенопласта, — интересно, найдется ли кретин, который купит здесь матрас с пляжным зонтиком, чтобы потом тащить их на побережье?.. Отдельный стенд занимали аляповатые китайские магниты на холодильник, еще один — солнцезащитные очки. А вот и то, чего не было летом: стойка с книгами!

Книг было немного, все — в мягких переплетах, испанские издания мировых бестселлеров: я обнаружила Дэна Брауна, Синди Шелдона и Паоло Коэльо. Для этой злосчастной стойки ВПЗР уж точно не пожалела бы яда, слюны и саркастических замечаний, почему я все еще пытаюсь просчитать все ее возможные реакции? Почему я все еще думаю о ней? Нас больше ничего не связывает Захламленная лавчонка со всем ее бесполезным содержимым подозрительно похожа на питерскую квартиру ВПЗР — вот почему! В разное время ВПЗР собирала:

— керамических коров (бросила, когда несколько из них разбилось едва ли не в одночасье, разве это не знак свыше?);

— керамических кошек (бросила, когда узнала, что такие же собирает один из злодеев-издателей, во время последней встречи тыкавший ей в нос заоблачными тиражами писателя Сорокина, чтоб ему пусто было, гению самопиара!);

— морские раковины (бросила, когда узнала, что такие же собирает кто-то из её литературно-критических врагов рангом не ниже писателя Быкова, чтоб ему пусто было, пакостному жрецу зомбоящика!);

— антикварные музыкальные шкатулки (бросила, когда узнала, что все шкатулки, за исключением одной-единственной, ни разу не антикварные, сплошной новодел, произведенный кустарными артелями Бомбея);

— антикварные ножи и стилеты (коллекция из трех штук выглядит убого, но старинное холодное оружие стоит баснословных денег, а ВПЗР вечно душит жаба. Вот и приходится ждать, когда ее, совершенно бесплатно, наградят именной шашкой за особые заслуги в литературе ).

Были еще курительные трубки, бонсаи, кальяны, барометры-анероиды, музыкальные инструменты и палочки для еды, занимавшие, в отличие от кальянов и инструментов, минимум места. Ах да — телефоны! Числом три, не такие старинные и вычурные, как здешний: в лучшем случае — времен культа личности. Ни один не работает, для этих утилитарных целей существует вполне современная трубка… Что, если и здесь есть современная трубка?

Но где ее искать?

Не в магазине, а в жилых помещениях, ведь Анхель-Эусебио где-нибудь да обитает!..

Прямо за прилавком находилась дверь, и дверь эта была широко распахнута. Поколебавшись секунду, я переступила ее порог и оказалась в сумрачной маленькой прихожей. Слева от меня оказался комод, высокий и узкий, а справа — крутая деревянная лестница. Где-то наверху, на втором этаже, мерно тикали часы.

Этот, вполне обыденный звук показался мне зловещим: быть может, потому, что никаких других звуков, так свойственных любому дому, не было. Ни шороха, ни скрипа, ни вздоха. Придется самой создавать звуковое сопровождение, решила я про себя и ухватилась рукой за лестничные перила. И даже поднялась на один пролет, по ходу отмечая: неизвестный мне Анхель-Эусебио — весьма своеобразный cavalillo[22] и не такая уж деревенщина, если судить по картинам, развешанным на стенах. Вернее, это были не картины, а гравюры под стеклом, в добротных паспарту. Сумрачные, как прихожая; настораживающие, как тиканье невидимых часов. Для того чтобы разглядеть их в подробностях, света было недостаточно, но общий настрой я уловила: картинки жизни грешников, прямой репортаж из ада. Так мог бы писать Босх, живи он в наше время.

Да-да, в этих гравюрах было что-то явно сегодняшнее! Какие-то коды и ключи, понять которые может лишь современный человек, знакомый с глобальными и локальными эко-катастрофами, практикой серийных и просто массовых убийств, компьютерными вирусами, противопехотными минами, теориями заговоров и обвалом биржевых котировок.

Пока я размышляла обо всех этих безрадостных вещах, сзади послышался едва уловимый шорох и почти сразу же зажегся свет. Вскрикнув от неожиданности, я резко обернулась: внизу стояла ВПЗР в наполовину застегнутой куртке, из которой высовывалась мордочка Гимбо.

— Ч-черт! Вы меня напугали, — бросила я.

ВПЗР расплылась в гаденькой улыбке: видимо, на этот эффект она и рассчитывала.

— Осваиваешь незаселенные площади?

— С чего вы взяли? Просто ищу телефон. Хочу убраться отсюда побыстрее… Раз уж нас не связывают больше производственные отношения.

— На твоем месте я бы не стала рисковать. Вдруг наткнешься на что-то такое, что твой утлый умишко будет не в состоянии переварить.

— Я сама решу, что мне делать… На моем месте.

— Как знаешь, — ВПЗР пожата плечами. — Но помни, что любопытство сгубило кошку.

Стоило ей только произнести эту подкупающую новизной многозначительную фразу, как Гимбо коротко мяукнула.

— Речь не о тебе, малышка. Речь об одной маленькой дряни, которая задумала побег. Задумала позвонить некоему хлыщу в Мадрид, она, видите ли, надеется на романтические отношения с ним. На ужин при свечах с последующим коитус грандиозус. И еще на то, что хлыщ спустится сюда с неба по веревочной лестнице и разом решит все ее проблемы. Но вряд ли проблемы удастся решить быстро. Телефоны-то не работают!

Сказав это, ВПЗР резко повернулась и исчезла в недрах магазинчика.

Подниматься наверх мне почему-то расхотелось. Не из-за туманных издевательских реплик ВПЗР, больше походивших на угрозы… Да нет, именно из-за них! Какой бы гнусной ни была моя (теперь уже бывшая) работодательница, в сложившейся ситуации нам лучше держаться вместе.

Вернувшись к стойке, я застала ВПЗР примеряющей головные уборы из скудного ассортимента лавчонки. Напялив очередную бейсболку, она уставилась в небольшое круглое зеркало, висевшее на стенде с солнцезащитными очками.

— С чего вы взяли, что телефоны не работают? — бросила я.

— Какая-то сволочь обрезала провод. — ВПЗР широко улыбнулась собственному отражению и надвинула бейсболку поглубже. — Сама посмотри.