Дмитрий Ребров - Джек-пот для Золушки Страница 31

- Рассказывай…

- Борис Борисыч, кажется, интересное дельце наклевывается…

- Неужели?! Ну надо же, о делах вспомнил! - не удержался от колкости босс.

Левчик пропустил эту реплику мимо ушей и принялся деловито и подробно, ничего не утаивая, рассказывать то, что произошло за последние две недели с Наташей. При этом он не только излагал известные ему факты, но и поделился своими выводами. Босс, поначалу слушавший его с демонстративно скептической миной, вскоре явно заинтересовался услышанным. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, но взгляд маленьких колючих глаз стал жестким и предельно внимательным. Левчик понял: босс увидел во всем случившемся с Наташей то же, что и он сам - чье-то умелое и толковое руководство.

- …Вот такая история, Борис Борисыч. Не похоже это на случайность, так мне кажется. Надо бы все разузнать получше, а как - не знаю. Был бы чужой человек, можно было бы, конечно, тряхануть как следует, но Натаха… Я ж рассказывал…

- Да-да, друг детства и все такое, помню… - Босс был серьезен и задумчив. - А сама она тебе, значит, - ни словечка?..

- Нет. Даже не заикалась..

- Понятно… Дружба дружбой, как говорится… - Он немного помолчал, раздумывая, а потом твердо и решительно отчеканил. - Значит, так. Трясти твою подругу мы не будем. Никто - ни ты, ни я - ее пальцем не тронет! А будет вот что. С этой минуты ты от нее - ни на шаг. Это приказ. Глаза и уши держать открытыми, обо всех глупостях забыть. Ты должен стать для нее незаменимым помощником и советчиком. Вникай и лезь во все сам, не жди, когда она тебя попросит. Понял?

- Понял, Борис Борисыч. А моя бригада?

- Ребятами своими распоряжайся по своему усмотрению. Надо будет - дадим еще. Докладывать мне будешь раз в три дня, а узнаешь что важное - немедленно. Вопросы есть?

- Нет.

- Тогда все, иди работай…

За Левчиком уже давно закрылась дверь, а босс все смотрел ему вслед. То, что Леван сдал ему свою подружку- это хорошо, это значит, что парень выздоровел, и со всеми «дружбами» покончено. А вот то, что объявился некто, способный всего за пару недель из ничего слепить полмиллиона, - плохо. То есть плохо не то, что объявился, - плохо то, что он неизвестен ему, Борису Борисовичу. А ему было любопытно, просто страх как любопытно - что за таинственный покровитель возник вдруг у нищей аспиранточки? И как бы его, такого ловкого и умелого, прибрать к рукам?

Первым своим клиентом Наташа выбрала некоего Панасюка Юрия Ивановича, чиновника из районной управы, почившего в Бозе два месяца тому назад. Осталась от него маленькая однокомнатная квартирка в старой панельной пятиэтажке в Измайлове, в которой уже успел поселиться его единственный наследник - сорокалетний племянник, сразу после похорон примчавшийся в столицу из Сызрани. В домоуправлении, где Наташа получила всю эту информацию всего за десять долларов, сообщили также, что племянник попивает, то ли заливая таким способом горечь от потери любимого дяди, то ли просто в силу давней и стойкой привычки.

О покойном Юрии Ивановиче, наоборот, отзывались весьма уважительно. Был господин Панасюк, рассказали Наташе, человеком правильным, жил чрезвычайно скромно, можно даже сказать, - аскетично. Из года в год с сентября по май ходил в одном и том же старомодном демисезонном пальто из черного драпа и потертой фетровой шляпе. Машины покойный сроду не имел, на службу ездил общественным транспортом, и вообще всем своим образом жизни опровергал расхожий обывательский миф о том, что все поголовно московские чиновники по уши погрязли в коррупции, бессовестно гребут взятки обеими руками и нагло жируют на эти неправедные денежки.

Наташа слушала словоохотливую работницу ДЭЗа, не скрывая скептической улыбки. Она ни на секунду не допускала даже мысли о том, что «рыбка» могла ошибиться, наоборот, гадала про себя - сколько же смог нахапать этот «неподкупный» чинуша.

Из ДЭЗа Наташа отправилась по заветному адресу. Племянник покойного оказался хмурым, неопрятным мужчиной с многодневной щетиной на одутловатом лице. Густой запах перегара, распространяемый им, безоговорочно подтверждал правоту слов труженицы жилищно-коммунального хозяйства - новый хозяин квартиры пил горькую.

- Здравствуйте, - кивнула Наташа.

- Чего надо? - буркнул не слишком любезный наследник из Сызрани.

- Поговорить, - постаралась улыбнуться Наташа.

Мужчина задумчиво поскреб свою нечесаную шевелюру и молча посторонился, тем самым, видимо, приглашая ее войти.

Наташа прошла в комнату и присела на старый, обшарпаный стул. На диване, заметила она, валялось несколько рекламных газеток по продаже жилья. Некоторые объявления в них были обведены или подчеркнуты.

- Ну? - Хозяин мрачно и недоверчиво смотрел на неожиданную гостью:

- Как вам нравится в Москве, господин Панасюк?

- Никак, - Чрезмерной болтливостью новый хозяин квартиры явно не страдал.

- Почему же?

- Дорого все. Бутылка «белой» - полтинник! Одуреть можно! У нас в Сызрани, например… - Он замолчал, досадно махнув рукой.

- Так вы собираетесь вернуться в Сызрань? - Наташа кивнула на газеты.

- Да, вот только квартиру продам…

- И что, есть предложения?

- Есть. А вам-то какое дело?! - с вызовом спросил мужчина.

- Дело в том, что я тоже хочу купить вашу квартиру. Сколько вам предлагают?

- Тридцать тысяч баксов, - ответил он после задумчивой паузы. Для такой крохотной квартирки цена была запредельная, немыслимая, Панасюк явно врал.

- Я дам вам тридцать пять, если вы максимально быстро освободите мне ее. Соглас- ны? - Наташа говорила твердо и напористо, не давая хозяину времени для раздумий.

- А задаток?

- Будет вам и задаток. Собирайтесь.

- Куда?

- В агентство недвижимости. Вы сами будете оформлять бумаги несколько недель, а я тороплюсь.

- Но это же лишние расходы?.. - Панасюк, несомненно, был озадачен таким стремительным развитием событий.

- Не беспокойтесь - я возьму их на себя. - Наташа встала. - Я буду ждать вас внизу, у подъезда. Если через пять минут вы не спуститесь, считайте мое предложение утратившим силу.

В агентстве, куда они обратились, работали толковые ребята. Поняв, с кем имеют дело и что от них хотят, они предложили придержать задаток у себя до тех пор, пока Панасюк не выполнит то немногое, но совершенно необходимое, что от него требуется. (В противном случае, объяснили Наташе, наследник из Сызрани, получив деньги, запросто мог уйти в длительный запой.) А полностью оформить сделку они обещали за два, максимум - три дня. Наташу это вполне устраивало, она заключила договор, внесла аванс и покинула агентство в твердой уверенности, что здесь все будет нормально…

По второму адресу, у некоего Никулина Михаила Яковлевича, было заперто. Наташа позвонила в соседнюю дверь, - ей открыла дородная молодуха с грудным ребенком на руках. Она с недоумением взглянула на незнакомую девушку и поинтересовалась, что ей надо. Наташа не стала юлить и прямо рассказала обо всем. Что случайно узнала о смерти хозяина соседской квартиры, что хотела навести справки, кто ее унаследовал, и что она имеет горячее желание приобрести эту квартиру.

- Да вы что? - вытаращила на нее глаза соседка. - Квартира-то нехорошая, вы что, ничего не знаете?

- Нет, а что случилось?

- Значит, так, - оживилась молодуха, - жил тут один старичок, Михаил Яковлевич, и была у него… - тут этажом ниже хлопнула дверь, соседка осеклась на полуслове и прислушалась. Потом, приложив палец к губам, поманила рукой Наташу зайти к ней.

Для одуревшей от одиночества и однообразия молодой матери визит незнакомки оказался сущим подарком. Она заставила гостью раздеться, провела на кухню и усадила пить чай. При этом она не закрывала рта, посвящая Наташу в подробности драматической и не лишенной таинственности истории смерти Михаила Яковлевича Пикулина.

Если вкратце, то произошло следующее.

Старик Пикулин был не слишком известным даже в узком кругу специалистов коллекционером живописи. Он собирал русский авангард начала века. Коллекция его была хоть и невелика, но ценность имела довольно большую - отчасти из-за стабильно высоких цен на модный жанр, отчасти из-за того, что у Михаила Яковлевича хранилось несколько по-настоящему редких и дорогих полотен.

А еще у него были две дочери. Дамы эти никакими особыми талантами не блистали, но запросы имели немалые. Зная о стоимости папашиной коллекции, дочки жили на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая. В последнее время дела у сестер шли особенно неважно, обе по уши погрязли в долгах, и тогда вопрос о продаже картин отца встал перед ними во весь рост. Но старик Пикулин и слушать об этом не желал. Дочки нажимали - отец не отступал. Споры превратились в ссоры. «Знаете, они так кричали на несчастного старика, что я слышала буквально каждое слово», - возмущалась хозяйка. В конце концов, они вдрызг разругались, и сестры вообще перестали показываться у отца.