Александр Житинский - Фигня Страница 31

Долговязый министр-радист снова поволок микрофонную стойку, а министр печати и информации побежал вперед организовывать место встречи с журналистами. Журналистов было двое – сам министр и Пенкина.

– Я его узнала, – шепнула Ольга Ивану.

– Кого?

– Министра этого. По печати. Я его по телевизору видела в «Пресс-клубе». Он из журнала «Собутыльник».

– А сюда как попал? – спросил Иван.

– Не знаю.

Иван прибавил шаг, догнал министра.

– Ты кто? – прямо спросил он.

– Дима, – просто ответил министр.

– Фамилия?

– Биков.

– Как здесь оказался?

– Осужден условно за ненормативную лексику, хуе-мое, – ответил Биков. – Пен-клуб отмазал.

Из этих слов Иван не понял ничего, кроме «хуе-мое».

– Норму не выполнил, что ли?

– Мудила ты, товарищ, огородная! Я тебе, бля, русским языком говорю, матом ругался, на хуй! В печати! – взорвался Биков.

При этом его молодое красивое лицо стало еще красивей.

– Зачем? Тебе что, слов не хватало? – искренне удивился Иван.

– Хватало, – опечалился Биков. – Знаешь, какие я стихи писал, сержант!

– Я лейтенант, – поправил Иван.

– Один хуй. Вот скажи, пошел в жопу – это хулиганство или нет?

– Смотря кто пошел, – мудро ответил Иван. – Если сосед или товарищ по работе, к примеру, то нет…

– А если президент? – не унимался Биков.

– Неужто ты президента послал? – усомнился Иван.

– Нет. Министра по чрезвычайным ситуациям. В газете. Шутя.

– Ну и правильно дали, – заключил Иван. – Я бы на месте суда…

– А я его в рот ебал! – заорал Биков. – Суд! Мне Стругацкий факс прислал!.. Ничего, я им еще врежу. Здесь свобода слова – полная! Журнал буду издавать. Знаешь, как называется? «Фигня»! Не слабо, да?

– «Фигня»? – насторожился Иван. – Почему?

– Да так. Слово красивое. И не матерное.

Сзади плелись члены кабинета, надеявшиеся на бесплатное угощение после пресс-конференции. Они негромко роптали и обменивались впечатлениями.

– Бабы-то две, – сказал громила по машиностроению. – Которая Яшкина?

– Вроде бы чернявая, – отозвался министр юстиции.

– Он такой живоглот – двух возьмет, не подавится, – злобно сказал машиностроитель, серчавший на президента за отсутствие машиностроения.

– Ты бы помолчал, Николай, – оборвал его председатель комитета по телевидению. – Тебе такое министерство дали. Ни хера делать не надо, а оклад идет. Сидел бы сейчас в Воркуте, срок мотал…

– Павел абсолютно прав. Абсолютно! – поддержал товарища по кабинету старик-еврей, министр торговли. – Мы должны молиться на Якова Вениаминыча.

– Подлипалы! – не сдавался громила. – Погодите, я путч вам устрою.

– Ой-ой-ой! Эти путчи! Напугали нас путчами! – замахал на него руками еврей. – Сидите и не рыпайтесь.

Министр обороны с помощником отделились от толпы и направились обратно к вертолету.

Пилоты Уве и Улле сидели в тени лопасти на складных стульчиках и резались в кости.

– Свободен, шеф? – обратился Федор к Уве.

– Не понимаю, – сказал пилот по-английски.

Максим перевел вопрос.

– Я зафрахтован доньей Исидорой, – ответил пилот.

– Ну, донья… Считай, что ее уже нет. Надо кинуть груз в Вену. Сто двадцать килограммов.

Пилот вынул из кармана калькулятор, посчитал.

– Двенадцать тысяч баксов. Какой груз?

– Да так. Фигня.

– Двадцать пять тысяч.

– Годится. – Федор шлепнул его по ладони двумя пальцами. – А на этих не обращай внимания, – кивнул он в сторон аэровокзала, куда входила делегация. – Через час их расстреляют.

– О’кей, – сказал пилот.

Глава 4

Программа действий

После пресс-конференции, на которой Перес отбивался от вопросов Пенкиной о правах человека в Касальянке, а Биков острил, что права есть, а человеков нет, президент пригласил донью Исидору и Бранко в кабинет, находившийся тут же, в аэровокзале, который по совместительству оказался президентским дворцом.

Министры в это время накинулись на халяву, состоявшую из копченых ножек Буша, квашеной капусты и немерянного количества водки. Интерполовцы последовали общему примеру и уже через два стакана их нельзя было отличить от министров. Такие же вдохновенные.

Кабинет Переса был обставлен в неожиданном стиле любителя путешествий: карты, чучела птиц и животных, огромный глобус. Прислонив костыль к столу, Перес не без труда уселся на стул, скрестил руки на груди и несколько секунд испытующе глядел на своих подручных.

Бранко виновато переминался с ноги на ногу, донья же делала вид, что происходящее ее не касается. Она подошла к чучелу фламинго и погладила его по длинной изогнутой шее.

– Ну что? Опять динамит плохой? – укоризненно начал Перес, глядя на Бранко. – Хоть бы одного взорвал, ей-богу! Как заколдобило! Теперь возись с ними.

– Отпустите меня в Сантьяго, – глухо промолвил Бранко.

– Вот еще! Придумал. Будешь работать здесь… И ты тоже хороша! – Перес повернулся к Исидоре, обратившись к ней пофранцузски. – Приволокла полный вертолет интерполовцев. Так бы они полгода нас искали, а тут – пожалуйста! У меня только пошли дела…

– Дела?! – Донья с ходу перешла в контратаку. – Знаю я твои дела! Кто мне говорил, что готовит в Касальянке глобальный эксперимент? Что от этого зависит будущее России и всего мира? Я поверила, дурочка… А на самом деле ты просто делаешь деньги с помощью своего зелья!

– Что ты знаешь… – отмахнулся он от нее.

– А вот знаю!

Перес немного подумал, вращая большие пальцы один вокруг другого. Потом вынул из ящика письменного стола ключ, бросил его Бранко. Тот поймал.

– Пойдешь на склад, возьмешь сколько нужно взрывчатки, оружия, патронов…

– Опять… – вздохнул Бранко, но тут же поправился: – Слушаюсь, господин…

– Если они не примут моих условий, займешься ликвидацией. Я не могу их официально расстрелять. Будет международный скандал, меня в ООН не примут. Мне нужно, чтобы они погибли от руки коммунистического террориста. За себя не бойся, тебя я потом спрячу.

– Как я получу приказ? – спросил Бранко.

– Следи за мной. Условной фразой будет: «Да свершится воля Господня!» Повтори.

– Да свершится воля Господня, – послушно повторил Бранко.

– Как только я произнесу эту фразу – считай, приговор им уже подписан. Сам выберешь место и время. Не тяни. Постарайся поэффектнее, чтобы было больше свидетелей…

– Да я всегда эффектно, – пожал плечами Бранко.

– Знаю, как ты эффектно… – Перес постучал кулаком по загипсованной ноге. – А ты сегодня же полетишь к народу с Ольгой, – обратился он к Исидоре.

– Куда?

– На ферму, в колонию. К моему народу.

– Видела я этот народ. Головорезы.

– Это не народ. Это правительство. Не впадай в марксистскую ошибку. Народ и правительство не едины. Народ у меня весь на ферме. Семьсот тридцать два человека… – Голос Переса потеплел. – Все как на подбор.

– Зачем мы туда полетим? – спросила Исидора.

– Журналистка должна написать правду. Как живут, чем занимаются.

– Неужто ты заинтересован в правде? – спросила донья.

– Все! Хватит! – Перес пристукнул ладонью по столу. – Подойди ко мне… – неожиданно дрогнувшим голосом произнес он.

Исидора нехотя повиновалась. Перес обнял ее за талию одной рукой, притянул к себе. Бранко Синицын тактично отвернулся.

– Ну что? Ты соблазнила этого мента? – спросил Перес.

– Нет. Он любит Ольгу.

– Дур-рак! – выругался Перес. – Ему такой шанс выпал. Я соскучился по тебе… Дурака и застрелить не жалко. Как считаешь, Синицын? – обратился он к Бранко по-русски.

Бранко замялся.

– Как вам будет угодно…

– Не убивай их, – попросила донья.

– Если пойдут ко мне министрами – не убью. Ивану министерство внутренних дел отдам.

– Иван не пойдет, – сказала она.

– Вдвойне дураком будет. У меня ж не работа, а мечта. При таких-то людях… Да у них и внутренних дел никаких нету, министерство жалко заводить… Ладно, ступайте. Я тут позанимаюсь полчаса, – Перес нацепил на нос очки, углубился в какие-то бумаги.

В очках он сразу стал неопасным стареющим человеком.

Исидора и Бранко вышли.

– Бранко, вы помните, как отец народов относился к наркотикам? – тихо спросила Исидора.

– Резко отрицательно, – так же тихо ответил Бранко.

– Вы уже знаете, что дон Перес производит и продает наркотики. Иван и Вадим хотят это пресечь. Вы меня поняли?

– Более чем, донья.

– Ой, не верю я вам… – покачала она головой.

– Да вы что – за идиота меня считаете?! С тех пор как ВПШ кончил, все за идиота считают! – обиделся Бранко. – Все будет хорошо. Еще ни одного порядочного человека не взорвал, – уже спокойнее добавил он.

Глава 5

Коммюнике

Пенкина не участвовала в общей пьянке, потому что Биков засадил ее за коммюнике. Он обещал Пересу коммюнике к вечеру.

Ольга никогда не писала коммюнике. Ей было интересно.