Алекс Гарленд - Пляж Страница 32

— Камбоджийцы.

— Но не кампучийцы же.

Он нахмурился:

— Что ты сказал?

— Мне просто интересно, откуда вы взяли слово «Кампучия»?

— Приятель, — вмешался первый австралиец, — какая разница, что мы называем Кампучией?

— Дело не в этом. Мне просто стало интересно, потому что раньше я думал, что Кампучия — это название, придуманное красными кхмерами. Наверное, я ошибся. Может быть, это старинное название Камбоджи, но…

Я осекся. Неожиданно до меня дошло, что все четверо смотрят на меня, как на сумасшедшего. Я неуверенно улыбнулся:

— Это не важно… Мне просто стало интересно, вот и все… Кампучия… Звучит как-то странно.

Молчание.

Я чувствовал, как мое лицо покрывается краской. Я знал, что совершил какой-то faux pas, но не догадывался, какой именно. С улыбкой отчаяния на лице я попытался яснее изложить свое мнение, но мое смущение и нервозность окончательно испортили дело.

— Я просто сидел здесь, а вы сказали «Кампучия», а я думал, что это название придумали красные кхмеры, но вы еще упомянули старое название Хошимина… Сайгон. Я не провожу параллелей между Вьетконгом и красными кхмерами. Нет, однако…

— Ну и что?

Это был закономерный вопрос! Секунду-другую я обдумывал его, а затем сказал:

— Да вообще-то ничего, по-моему.

— Так чего ж ты пристаешь к нам, приятель?

Я не знал, что ответить. Я неуклюже пожал плечами и повернул обратно, чтобы забрать свою сумку с покупками, а у меня за спиной, я услышал, кто-то из них забормотал: «Еще один лунатик. Никуда не деться от них». От этого комментария мои уши зарделись, а кончики пальцев стало покалывать. Такого со мной не случалось с раннего детства.

Когда я сел на свое прежнее место, то почувствовал себя скверно. Хорошее настроение моментально улетучилось. Я не мог понять, что уж такого я сказал. Я лишь хотел присоединиться к их разговору — что за преступление? Есть пляж и есть мир — провел я решительную черту. Мой пляж, где можно в любое время присоединиться к чьему-либо разговору, и мир, где подобное запрещалось.

Через несколько минут я поднялся, чтобы двинуться дальше. Я обратил внимание, что голоса стали тише, и с тоской подумал, что разговор идет обо мне. Я пошел и вскоре обнаружил уединенную пальму, под которой и расположился. Мы с Джедом условились встретиться в том же кафе, в котором съели ланч, поэтому у меня в запасе было еще несколько часов. Слишком много часов. Ожидание, похоже, превращалось в тяжкое испытание.

Я выкурил подряд две с половиной сигареты. Мне хотелось выкурить три или даже больше, но, куря третью, я раскашлялся на добрых пять минут. Я с неохотой загасил ее и втоптал в песок.

Мое замешательство быстро сменилось раздражением. До этого Хатрин вызывал у меня сдержанное любопытство, но теперь я смотрел на него с ненавистью. Все вокруг было дерьмо: таиландцы улыбались, как акулы, и беззаботный гедонизм был подчеркнуто беззаботным, чтобы казаться правдоподобным. А главное, мой взгляд повсюду замечал признаки упадка. Дух разложения висел над Хатрином, как над загорающими москиты, привлеченные запахом пота и сладковатого лосьона для загара. Серьезные путешественники уже отправились на следующий в цепочке остров, недозревшие путешественники ломали головы, куда же исчезла отсюда вся настоящая жизнь, а орды туристов — те всегда катятся по наезженной колее.

Здесь я впервые осознал подлинную ценность нашего тайного пляжа. При мысли о том, что лагуну постигнет судьба Хатрина, кровь застыла у меня в жилах. Я начал рассматривать загорелые тела вокруг, как будто фотографировал врагов, запоминая образы и накапливая их. Время от времени мимо меня проходили парочки, и до меня долетали обрывки их разговоров.

Я услышал, должно быть, десятка два разных акцентов и языков. Я не понимал большинства из них, но все слова воспринимались как угроза.

Время тянулось, заполненное лишь этими мыслями, поэтому, когда мои веки отяжелели, я позволил им опуститься. Сказались жара и ранний подъем. Дневная сиеста представлялась желанным спасением от мира.

Я провинился

В восемь часов зазвучала музыка. Это было как нельзя кстати, иначе я проспал бы до полуночи. На пляже одновременно заработали четыре или пять стереосистем, каждая со своим репертуаром. Я отчетливо слышал лишь две из них, расположенные по обе стороны от меня, но казалось, что все раздававшиеся на пляже басы гудят у меня в голове. Выругавшись и стряхнув с глаз сон, я вскочил на ноги и побежал обратно к кафе.

В кафе было уже полно народу, но я сразу же увидел Джеда. Он сидел за тем же самым столиком, за которым мы сидели днем. В руках он держал бутылку пива и выглядел крайне раздраженным.

— Где тебя носило? — сердито спросил он, когда я подсел к нему. — Я уже давно жду тебя.

— Извини, — ответил я. — Я заснул… У меня был неудачный день.

— Да что ты! Держу пари, что с моим и сравнивать нечего.

— Что случилось? Ты что, не достал риса?

— Я достал рис, Ричард. Не беспокойся на этот счет.

Я пристально взглянул на него. В его голосе звучала тревожная нотка угрозы.

— А в чем же тогда дело?

— Вот ты и объясни мне в чем.

— Объяснить тебе?..

— Расскажи-ка о двух янки.

— О двух янки?

Джед сделал большой глоток пива:

— Я слышал, как двое янки говорили о месте под названием «Эдем» в морском парке.

— О черт!

— Они знают тебя, Ричард. Они называли твое имя. И у них была карта. — Его глаза сузились, как будто он еле сдерживал себя. — Карта, Ричард! Они показывали ее немцам! Кто знает, сколько еще народу видело ее?

Я потряс головой. Я еще не проснулся как следует.

— Я совсем забыл, что я…

— Кто они такие?

— Погоди, Джед. Ты не понимаешь. Я ничего не говорил им о пляже. Они сами рассказали мне о нем. Они уже знали о его существовании.

Он со стуком поставил бутылку на стол:

— Кто они?

— Зеф и Сэмми. Я познакомился с ними на Самуе.

— Продолжай.

— Они жили в соседнем домике. Мы провели вместе какое-то время, а вечером перед нашим отправлением на Пхелонг они заговорили о пляже.

— Заговорили первыми?

— Да! Именно.

— И ты нарисовал им карту?

— Нет! Я им ничего не сказал, Джед! Никто из нас ничего не сказал им.

— Откуда же тогда взялась карта?

— На следующее утро… я нарисовал карту и сунул ее им под дверь. — Я вытащил сигарету и попытался зажечь ее. Мои руки сильно дрожали, и я закурил лишь с третьей попытки.

— Зачем?

— Я был сам не свой!

— Ты взял и просто нарисовал им карту? Они же тебя об этом не просили!

— Я не знал, существует ли на самом деле пляж. Мы ведь могли отправиться в никуда. Я должен был рассказать кому-нибудь, куда мы двинемся, — на тот случай, если выйдет промашка.

— Что за промашка?

— Ну… Нам ведь ничего толком не было известно! Я просто не хотел, чтобы мы исчезли и никто об этом не знал.

Джед обхватил голову руками:

— Все это может плохо кончиться, Ричард.

— Мы могли бы затеряться в морском парке, и никто бы так и не узнал…

Он медленно кивнул:

— Я понимаю.

Несколько минут мы сидели молча. Джед напряженно разглядывал стол, а я смотрел куда угодно, только не на него. У автомата «Космические пришельцы» коренастая негритянка с тугими косичками пыталась поразить последнего пришельца. Он двигался так быстро, что был просто пятном на экране. Она каждый раз промахивалась, и перед тем, как он оказался внизу экрана, она с отвращением отвернулась. Голоса и музыка были слишком громкими, и я не мог услышать, как взорвался ее космический корабль, но я все понял по ее лицу.

В конце концов Джед поднял голову:

— Эти двое янки… Ты думаешь, они смогут добраться до нас?

— Может, у них и получится, Джед. Я ведь плохо их знаю.

— Черт! Это может плохо кончиться. — Неожиданно он перегнулся через столик и положил свою руку на мою. — Слушай, — сказал он, — ты чувствуешь себя виноватым?

Я кивнул.

— Перестань. Я серьезно. Что бы ни случилось с этими янки, ты ни в чем не виноват. Будь я на твоем месте, я бы, наверное, поступил точно так же.

— Что ты имеешь в виду под этим «что бы ни случилось»? — осторожно спросил я.

— Я имею в виду… Я имею в виду, что… что бы ни случилось, мне не хочется, чтобы ты чувствовал себя виноватым. Это важно, Ричард. Если и следует кого-то винить, так это Даффи. — Он вздохнул. — Или меня.

— Тебя?

— Меня.

Я было открыл рот, чтобы попросить его объяснить свои слова, но он поднял руку:

— Об этом сейчас не стоит говорить.

— Ладно, — тихо сказал я.

— Послушай, пока у нас еще не возникло никаких проблем. Через несколько недель янки, наверное, улетят домой и увезут с собой карту. Даже если они и останутся в Таиланде, они, скорее всего, не предпримут попыток добраться до нас. Они показались мне болванами, а это путешествие не из легких.