Ирина Мартыненко - Граничные хроники. В преддверии бури Страница 32

Вокруг все полыхало. Отсветы рикошетящих лучей врезались в стены и затихали. Стрекотание непрекращающейся пальбы оглушало. Бирюзовые блики на камне. Щупальца, тянущиеся из провала холодильника, грозились вот-вот настигнуть каждого из них. Серкулус то и дело увертывался. Стрелял, припадая на правую ногу. Он знал, что самая большая мощность дает самую большую отдачу. Его ребята непрестанно боролись за свою жизнь. Защиты, которые каждый из них включил – плохо помогали. Они рушились из-за сильной концентрации магии. Трещины множились на голубоватых щитах.

Бой не утихал – набирал обороты. Позади Дэза послышался сдавленный вскрик. За его спиной гнома все же настиг их общий враг.

Кувырок. Прицел. Разряд. Не подходить слишком близко. Кружить. Опять нырок. Наклон. Еще немного. Разряд. Щелчок. Новая порция разряда. Он силился не попасть в лапы темноты. Перезарядиться. Старался удержаться на самом кончике. Выжить.

Ярость битвы будоражила кровь. Краски не замолкали. Рдели. Отблески множились, точно в свете сотен зеркал. Вот только в самом проеме была абсолютная темнота. Точно сплавленная из чернильного камня и концентрированной безмерной мглы. Черная дыра, меняющая местами место и время. Серкулус видел такое раньше. Очень давно.

– Отступаем! – чуть ли не срывая голос, заорал он, глядя, как косит его ребят темнота. – Немедленно отступаем!

Голубоватое свечение у краев непроглядной бездонной впадины не давала им высвободиться. Оно не прекращало атаковать. Заставляло двигаться быстрее. Еще быстрее. Дэз чувствует, что скоро не сможет поддерживать заданный темп.

Вот опять все повторяется. Щелчок затвора. Он оттолкнулся от земли, силясь не попасть в западню из голубоватых брызг. Нагнулся, ускользая от очередной опасности. Едва прицелившись, выстрелил, прикрывая одного из троллей. Тот едва смог уклониться от щупалец. Выстоял.

Они медленно отступали. Пятились назад – в темноту. Прочь из морга. Назад. Только назад в спасительный коридор.

Силы их оружия не хватит на устранение этой дряни.

– Сюда! – донесся до них крик мальчишки. – Сюда! Скорее в круг! Давайте же, серкулус Смитт!

Дэз украдкой глянул туда, где, по его предположению, стоял Винс. Так и было. Он увидел его. Опять увернулся. Старался более не отвлекаться. Чуть не пропустил очередную атаку. Разряд в темноту. Удар по щупальцам. Легкое касание пола. Толчок. Прыжок. Разряд. Он совсем близко. Только бы щит удержался. Он едва светит. Многочисленные трещины превратились в провалы и дыры. Осталось совсем немного.

Внезапно серкулуса обдало жаром. Горячий пар пробрал до костей. Согрел, но не опалил. Дэз понял, что вошел под защиту круга. Остановился, видя, что щупальца бессильны перед ворожбой некроманта. Перевел дух.

Из темноты на него налетел один из троллей. Второй так и не вернулся. Щупальца настигли его, когда до спасительной, начертанной мелом, границы осталось все ничего. Дэзмунд Смитт видел, как перекосилось лицо сменщика. Понял, что тот не жилец. Его тело упало на землю, а щупальца, обхватив тролля, затянули обратно в морг. В распахнутое искрящееся от черноты чрево холодильника.

– Мряка, – тихо прошептал мальчишка.

– Она самая, – тяжело дыша, подтвердил серкулус.

– Я думал, что ее уже давно не существует, – он явно был напуган.

– Ты не угадал, малец.

Дэз опустил правую руку чуть выше колена. Оперся на нее, стараясь уловить пульс. Немного согнулся. Дыхание медленно восстанавливалось. Пальцами левой он вытер выступившую испарину. Вгляделся в темноту.

– Господин серкулус, – обратился к нему тролль, – что прикажете делать?

– Ждать, – ответил ему путник.

– Я не смогу долго держать круг, – виновато проговорил парнишка.

– Нам хватит времени. После еды она становится медлительной.

– Вы раньше видели мряку?

– Да. Очень давно.

– Господин серкулус…

– Да, Винсент.

– Я знаю, как побороть мряку, – голос мальчишки обрел твердость. – Госпожа Анарин заставила меня перелопатить всю библиотеку в прошлом году. Я наконец-то вспомнил, как можно ее усмирить.

– Тебе хватит времени? Я имею в виду, ты сможешь сдержать круг и творить свой ритуал? Одновременно.

– Смогу, – без запинки ответил он Дэзу.

– Тогда валяй, путник, и попутного тебе ветра, малец.

Да, он не любил некромантию, но знал, что это единственная магия, которая совершенно не влияет на общий фон. Она никакая. Слишком иная по структуре. Здесь, где уровни полураспада энергии зашкаливали, ничто не могло быть полезнее подобного искусства. Вот только пареньку запрещено использовать все разрушительное могущество своего умения. Он обязан соблюдать древние правила. Держать под контролем свой дар. Благо, Анарин всегда могла толково вбивать в голову нужные знания. К тому же Дэзу требовалось кое-какое время, чтобы кое-что обдумать. Трепетное стремление Винсента вряд ли увенчается успехом, но это не беда. Кажется, он знает, что делать. Опыт – вот главный помощник в любом сражении.

Ласточка порядком устал. Его безапелляционно привлекли к полезной работе. Он ненавидел подобное времяпровождение. Будь то помощь в ликвидации вселенского катаклизма или просто волонтерство ради печенья – для него все одного цвета. Путник уже давно пришел к выводу, что приносить общественную пользу – не его стезя. По крайней мере, в таком масштабе. С него хватило добровольной прогулки за Анарин, но почему-то все решили, что и дальше истинный должен двигаться в том же русле.

Впрочем, алеги не думал надолго задерживаться за этим благим делом. Думал сразу же улизнуть, когда представится возможность. Тихо и незаметно, совершенно не привлекая внимания. Благо, у него хорошая практика в таких вопросах. Как бы то ни было, пока путнику приходилось терпеть.

Одно плохо – ему безумно хотелось курить, но времени на любимую привычку катастрофически не хватало. У него свело горло от нехватки никотина, а голова стала напоминать замоченное белье недельной выдержки. Хорошо хоть остального благоухающего букета ждать пока не приходилось, но если так пойдет дальше, то и он окажется в пределах досягаемости.

Смешно сказать, но Ласточка еще ни разу не присел, что для него было немного необычно. Из-за этого он едва не пропустил послание от Бора. Тот, в очередной раз, поставил алеги в известность, что от полетов он на сегодня избавлен. Экая шутка, учитывая, что у путника и так законный выходной. Так что маленькая эскадрилья улетела без него, хотя истинный был, в общем-то, не прочь приобщиться к покинувшим родные пенаты пилотам. Летать все-таки не так утомительно, нежели заниматься подобным почтительно-благородным делом.

Небольшая передышка, и, пока его еще никто вновь не загрузил великими деяниями на благо родного отечества, Ласточка решил по-тихому уйти. Безоговорочно слинять прочь подальше от всей этой кутерьмы. Все-таки в какие-то века у него законный отдых.

Истинный, стараясь не попадаться на глаза охваченному чувством глобального патриотизма персоналу, попытался втихую скрыться, приняв вид невероятной озабоченности. Обычно такое у него всегда прокатывало. Главное – не встретить ни Сигурда, благо тот в операционной, ни Большого Тома, систематически поглядывавшего на него, ни кого-либо из других служителей скальпеля и бинта. Те такие же мастаки пригрузить брата ближнего.

Ласточка, совершенно не удивившись, уступил дорогу только что прибывшим союзным лекарям. Незаметно провел их взглядом. Хмыкнул про себя.

Его не коробило их присутствие. В целом – без разницы, кто тебе оказывает помощь, главное – чтобы этот кто-то делал свое дело толково и своевременно. К тому же пострадавших слишком много. Хотя Путь и славится своими мастерами, однако сейчас он вряд ли способен вовремя обслужить всех пострадавших.

Теперь-то уж точно нельзя упускать возможности скрыться, так как все его незримые надзиратели будут еще больше озадачены и заняты, а следовательно – на какое-то время он уж точно перестанет быть объектом пристального внимания. Вот так удача.

Путник ловко перемещался по переполненному залу. Было удивительно, как быстро обычно пустующее медицинское крыло наполнялось постояльцами. На глазах Ласточки общая палата ускоренными темпами превращалась в полноценный лазарет. На койках лежали пострадавшие. Кто в перевязи, кто с неглубокими следами порезов, магическими ранами, следами ментального боя, ожогами. Все вокруг шумело. У истинного создалось ощущение, что он попал в выходной день на рыночную площадь Общего этажа. Стоял гул. Повсюду сновали лекари и их помощники, такие же волонтеры, как и сам алеги, а теперь еще к ним присоединились союзники. Вот тебе и кашеварня в полном расцвете от бурлящей воды.

Повсюду пахло ссохшейся кровью, жжеными волосами, гнилью и удушающим запахом формальдегида. С наветренной стороны тянуло фимиамом – кто-то решил запалить благовония, отгоняя злых духов. Точно в отместку недалеко от Ласточки разбилась склянка со спиртом. Жидкость разлилась по полу, а женщина, одетая в белое, ахнула. Резкий запах ударил ему в ноздри. Пробрал своим неприятием. Путник неуверенно качнул головой. Послышались сдавленные всхлипывания. Шепот, уговоры и в открытую звенящие голоса – все перемешалось. Голова шла кругом от шума. Отдернутые повсюду занавески гнали прочь ощущение уединенности и личного горя. Все становилось общим, выставленным на всеобщий показ. Только кое-где шторки-перегородки все же прикрывали своих обитателей. Особые случаи.