Екатерина Вильмонт - Плевать на все с гигантской секвойи Страница 33

– Это меня и пугает.

– Вы боитесь? Золотая моя! – умилился Гусев. – Ничего не бойтесь! Обещаю, я буду с вами неотступно! Ну не кобеньтесь!

– Черт с вами! – сдалась Марина.

– Придете?

– Приду, что ж делать!

– Умничка! Золотце! Я в вас не ошибся, вы не можете так легко отдать человека на заклание!

– Это смотря какого человека! – засмеялась Марина.

– Но не меня?

– Не вас!

– Знаете, тут многие наши вас осуждают, а многие просто завидуют, это я про баб, конечно. Мужской состав фирмы единодушно вами восхищается!

– Так уж и единодушно?

– Не слышал ни одного негативного отзыва от мужиков.

Этот разговор взбодрил Марину. До десятого ей еще предстояло немало сделать, и она задержалась на работе допоздна. А когда уже ночью подъехала к дому, у нее мелькнула крамольная мысль: хорошо, что Миши нет, можно не думать, как я выгляжу, не улыбаться, не разговаривать, а просто завалиться спать. Я отвыкла от мужчины в доме, а заново еще не привыкла. На даче все было как-то проще, легче… Мишка и Алюша спали, и она сразу пошла в душ. Потом легла в постель и подумала: хорошо, спокойно, никто не трогает. Но среди ночи проснулась как от толчка, увидела, что Миши нет рядом, и ее охватила такая тоска, что она вскочила, забегала по комнате. Я его люблю, я не могу без него!

Девятого утром Гусев спросил:

– Мариночка Аркадьевна, за каким чертом вы сегодня приперлись?

– То есть как? – опешила Марина.

– Все же готово. Осталось только расставить цветы, но это уже завтра!

– Нет, я должна еще все обсудить с флористом, как вы себе это представляете, я столько работала, а теперь пущу все на самотек?

– Тише, не надо на меня кричать, я и так уж еле жив! Дело в том, что Инга Ильинична попала в больницу и свежие цветы завтра вам придется расставить самой…

Марина посмотрела на него как на придурка:

– Так что ж вы молчали?

– Не смотрите на меня как солдат на вошь! Я сам узнал об этом четверть часа назад и еще не успел уложить в голове эту информацию. А вообще, я хотел, чтобы вы сегодня занялись вашими женскими штучками.

– Какими еще штучками?

– Ну платье там, туфли, косметика, то, се, я знаю? А завтра раненько утречком приехали бы сюда, занялись цветами. К обеду управитесь, и у вас до девяти времени будет еще вагон и маленькая тележка.

– Цветы хоть заказаны?

– Разумеется!

– Когда их доставят?

– Поначалу думали – к десяти, но надо раньше? Будут раньше!

– Я чувствую, меня тут кондрашка хватит, – покачала головой Марина.

– Ха, ее хватит кондрашка! А меня? Меня кондрашка каждые два часа хватает! Давление зашкаливает, пульс бешеный, в животе, простите за подробность, бурчит, даже булку сжевать некогда, а вас я сам, по своей инициативе, отпускаю сегодня на все четыре стороны! А все зачем? Чтобы вы завтра сияли несравненной красотой!

– Даниил Александрович, зачем вам моя несравненная красота? Давайте я лучше чем-нибудь вам помогу, чтобы пульс так не частил, давление не зашкаливало, а?

– Нет, моя золотая, я не люблю, когда мне помогают, каждый должен заниматься своим делом! А ваше дело сегодня – завтрашняя красота. Да, вы, кажется, спросили, зачем она мне? Глупейший вопрос! В нашей фирме, прямо по Чехову, все должно быть прекрасно – и дизайн, и дизайнер! Все, отправляйтесь в салон красоты, к Валентино, к Диору, или куда там еще? Отдыхайте, одним словом, а я уж буду тащить свой воз!

Марине вдруг стало жалко, что ее работа с Гусевым кончилась. Иногда он казался ей круглым дураком, но, когда бы она ни обратилась к нему за помощью, он всегда быстро и оперативно делал все, что требовалось, и ни разу не пытался хоть что-то ей навязать. И она была ему благодарна, даже по-своему привязалась к нему.

А ведь и в самом деле надо заняться платьем, у меня ничего подходящего нет. В кои-то веки могу себе позволить по-настоящему шикарный туалет. Начала она с Валентино. Но ни одно платье ее не удовлетворило, а цены там были такие, что делалось дурно. Если уж платить бешеные деньги, то за идеал, за воплощенную мечту, а не за бренд. И тут она вспомнила, что года два назад столкнулась где-то со своей одноклассницей Людой Божок, которая как раз собиралась открывать свой бутик. Люда еще в школе потрясающе шила, а теперь стала модным модельером.

– Приходи, Марик, я тебе скидку сделаю. Люблю одевать женщин нормального роста! – сказала тогда Люда и дала Марине свою визитку.

Марина позвонила домой, попросила Алюшу отыскать в старой шкатулке визитку Людмилы Божок и прочитать адрес. Конечно, за два года магазин мог сто раз прогореть, закрыться или же переехать, но попробовать имеет смысл. Магазин был на месте. Марина сразу поняла, что дела у Люды, по-видимому, идут хорошо, но оформление витрины ей не понравилось. Я бы сделала лучше, подумала она, входя в магазин. Там никого не было, но на звон дверного колокольчика выглянула хорошенькая девушка лет двадцати.

– Добрый день! – улыбнулась она. – Могу вам чем-нибудь помочь?

– Можете! Мне нужно вечернее платье, причем не позже завтрашнего утра.

– Это не проблема, мы подберем что-нибудь из готового, у нас вещи как раз на женщин с вашей фигурой. Какое бы вы хотели?

– Мне нужно черное платье, достаточно строгое, но элегантное, лучше миди. А кстати, Людмилы Федоровны нет? Она меня приглашала…

Девушка сразу как-то подобралась. Ясно, это не с улицы покупательница.

– Как вас представить?

– Марина Зимина.

– Минуточку. – Девушка скрылась, и почти тут же навстречу Марине выбежала Люда. Она так растолстела, что Марина едва ее узнала.

– Марик! Ты? Как я рада! Сподобилась! Выглядишь отпадно, а меня видишь как разнесло? Ужас! Ничего не помогает! Какие-то гормональные изменения, прямо кошмар, и еще, как назло, все время хочется сладкого, прямо сплю и вижу во сне пирожные. Ничего не жру, а толку никакого. Как я рада, ты не представляешь! Как жизнь-то? Замуж вышла?

Марина почему-то постеснялась сказать, что да, вышла, хоть пока и неофициально. Но Люда, задавая вопросы, не ждала ответов, пока дело не касалось профессии.

– Тебе нужно вечернее платье? Нет проблем! Сейчас подберем, а на худой конец сошьем, мы такие, мы все можем! Какие пожелания?

Марина повторила ей то, что уже сказала продавщице.

– Прости, Марик, а что за оказия, можно узнать?

Марине было приятно, что кто-то еще помнит ее школьное имя – Марик. И она решила пригласить Люду на завтрашнее торжество. Гусев разрешил ей позвать четырех человек. Она пока никого не звала.

– Люда, у меня завтра торжественный день… – Она объяснила все бывшей однокласснице.

– Задача ясна. Но пойти, увы, не смогу. День рождения у мамы. Ну что ж, займемся делом. Дай я на тебя посмотрю не как школьная подруга, а как портниха… Я ведь, в сущности, все равно портниха, как ни обзывай – модельер, кутюрье, дизайнер одежды, будь они все неладны. Разве с такой жопой и сиськами бывают кутюрье? Ни фига. А портнихи сколько угодно. Так вот, душа моя, черное платье это фигня! Надо белое!

– Не хочу я белое, не люблю!

– Чтоб ты что-то понимала!

– Людка, не дави на меня!

– Не собираюсь! Хочешь черное, получишь черное. Роза, принеси… Хотя нет, я сама. У меня есть два отличных черных платья.

Первое платье Марине совершенно не понравилось, оно было вычурным и ей не шло. А вот второе оказалось то, что надо. С довольно пышной юбкой, с открытыми плечами, оно напоминало наряды из фильмов начала пятидесятых.

– Мне нравится, Люда! – воскликнула Марина, оглядывая себя в зеркале.

– Да, ничего, – как-то вяло отозвалась та.

– Тебе не нравится? – насторожилась Марина.

– Почему? Мне все мои платья нравятся. А какие не нравятся, те я просто не пускаю в продажу. Но вот ты в этом платье мне не нравишься.

– Почему? – огорчилась Марина. Ей как раз все нравилось.

– Понимаешь, это не твой стиль… Тут надо либо все менять самым кардинальным образом – прическу, макияж, манеру держаться… Оно не твое, Марик, неужели ты не видишь?

В том, что не касалось ее собственной работы, Марину легко было сбить с толку, особенно если говорить доброжелательно и с апломбом, как Люда Божок.

– Конечно, поменять прическу и макияж несложно, сделать стрижку венчиком, завить кудерьки – и сойдет. Нет, Марик, мы еще поглядим, что у нас есть. Я сейчас.

Люда оставила ее в примерочной и ушла, унося с собой оба платья. Марина все-таки огорчилась. Платье ретро ей нравилось.

– Марик, не расстраивайся, – словно прочитала ее мысли Люда, даже не входя в примерочную. –У тебя же росту для этой пышноты не хватает, или уж надо каблуки сантиметров пятнадцать. А вот сейчас я тебе нашла ровно то, что надо! Только не ори, ладно?

Она вошла к Марине, неся на вешалке что-то белое.

– Людка, ты обещала на меня не давить!

– И не собираюсь! Ты только примерь. Не понравится, не бери.

Марина натянула на себя белое платье.

– О! У меня глаз – алмаз! Это твое!