Кэролайн Левитт - Твои фотографии Страница 34

— Я тебя испугал? — спросил Чарли и тоже стал рассматривать фотографии. У него голова пошла кругом.

Сэм снимал уезжающие машины или пустые, вьющиеся дороги. Совсем как те, на которой погибла Эйприл. Каждый снимок выглядел, словно газетная фотография аварии. Не хватало только белого мелового контура тела. Чарли захотелось плакать.

— Почему ты все время делаешь такие снимки? — тихо спросил он.

Сэм замер, глядя на него. Чарли нагнулся и только тогда увидел фото, которое Сэм придавил ногой. Изабел. Пальто развевается, лицо в тени.

Чарли вытащил фото.

— Оно мое! — крикнул Сэм, пытаясь его схватить.

— Что это? — резко спросил Чарли, отводя руку.

— Я сам его сделал.

Чарли заметил, как глаза Сэма стали наполняться светом.

— Сам сфотографировал!

— Когда?

Сэм поколебался.

— На прошлой неделе. Я встретил Изабел в парке.

Чарли смотрел на фото, не в силах поверить тому, что видит и слышит.

Сэм встал, переминаясь с ноги на ногу.

— Тебе не нравится? Считаешь, что я ни на что не пригоден? Но я могу. Я могу стать хорошим фотографом. — Он вскинул подбородок. — Изабел считает, что у меня талант. Она меня многому научила. Проявила пленку с моими снимками. И даже прислала мне тот, который сделала сама.

Он протянул ему один из снимков, в коричневатых тонах, где Сэм был сфотографирован в профиль.

— Это называется «сепия». Мне нравится это слово.

— Разве я не велел тебе держаться от нее подальше? В следующий раз отдашь пленку мне.

— Но ты ничего не понимаешь в фотографии. — Сэм ткнул пальцем в снимок: — И ничего не знаешь о перспективе!

— Слушай, я рад, что ты занялся фотографией. Просто счастлив. Но не в этом дело. Я не хочу, чтобы ты общался с Изабел. Если так любишь делать снимки, занимайся этим сам. Если хочешь, я найду тебе подходящие курсы.

Сэм недоуменно покачал головой:

— Но я не хочу никаких курсов.

— А мне показалось, ты сказал, что хочешь!

— Я сказал «может быть»! Это далеко не то же самое.

— Занятия дадут тебе знания, — возразил Чарли. У него вдруг заболела голова. Захотелось сесть. — Преподаватель может посоветовать, как убрать эти светлые пятна.

— То есть лучшие места на снимках?

— Но ты сможешь фотографировать другие вещи, кроме дорог и машин.

— Каждый имеет право снимать все, что понравится! — закричал Сэм. — То, что тебе хочется. Не то, что приказывают снимать другие!

Чарли снова взглянул на снимки. Длинные, пустынные дороги. Машины. Ощущение потери, жажды недостижимого, усиливающееся тем, чего не было и не могло быть…

Сэм схватил снимки и злобно уставился на Чарли.

— Ты ничего не знаешь! — крикнул он и помчался к себе, захлопнув дверь. Чарли услышал музыку, затем выстрелы компьютерной игры и сжал голову руками. Сэм прав. Он ничего не знал. Не понимал, как могла рухнуть его жизнь. Не представлял, как жить без Эйприл. Или как быть одиноким отцом, или что делать с накатывающей на него беспомощностью, которую ощущал каждый день. Каждую минуту.

Наутро, когда Сэм ушел в школу, Чарли не находил себе места. Сегодня он не должен был идти на работу, но не знал, как убить время.

Он вошел в гостиную. Сколько ни тверди Сэму, что нужно убирать за собой, парень не слушался. А если и распихивал вещи, то наспех и не на свои места.

Чарли расставил книги. Положил тетрадь Сэма на стол, где она сразу бросится мальчику в глаза. И тут увидел желтый конверт со снимками Сэма.

Чарли уселся, вытащил снимки. Он никогда не думал, что Сэма так увлечет фотография. Эйприл часто покупала себе и Сэму наборы для крашения тканей, одежды и керамики, но Сэм, как правило, бросал это занятие, сделав, правда, отважную попытку увлечься.

— Это не твое, верно? — дразнилась Эйприл. Но не настаивала.

Похоже, фотография стала истинной любовью Сэма. И если и благодарить кого-то, так только Изабел Стайн.

И все же снимки нервировали Чарли. Пустые дороги!

Он вздохнул и вытащил фотографию Сэма. Нужно признать, он хорош.

Чарли взглянул на другой снимок, и когда тот вдруг задрожал, не сразу понял, что это трясутся его руки.

Это был снимок Изабел.

Чарли тяжело вздохнул.

На фото была не та женщина. Там должна быть Эйприл, а рядом — Сэм.

Он оставил фото на столе, чувствуя себя окончательно выбитым из колеи. Пусть Сэм уберет свои вещи.

Время расстилалось перед ним бесконечным роликом белой бумаги. Он взглянул на часы. Восемь утра.

Чарли схватил ключи от машины. Сэм после занятий остается в школе, чтобы закончить какую-то работу, и придет домой не раньше четырех. У него еще восемь часов до возвращения сына. Он поедет прокатиться.

Чарли был в дороге уже два часа, и ему стало нехорошо. В животе ворочался горячий тугой ком, руки вспотели. У него полно дел: работа, стирка, уборка, — а он занимается черт-те чем!

Он твердил себе, что давно пора повернуть обратно, но продолжал путь, словно машина несла его вперед помимо воли. Когда он добрался до перекрестка, лицо заливал пот, а сделав поворот, почувствовал резкий укол в сердце. Он подъехал к обочине. Остановился, жадно глотая воздух, выжидая, пока пульс станет нормальным.

Наконец он выбрался из машины. Дорога была самой обычной, черной, разделенной желтыми линиями. Прошло почти четыре месяца. Белые меловые линии и пятна крови давно смыты дождем. Никто и не заподозрит, что там случилось нечто ужасное. Не узнает, что на этом месте погибла его жена.

Чарли задышал чаще. Небо казалось твердью, выкрашенной в синий цвет. В спину бил ледяной ветер.

— Вернись, — попросил он, и его голос сорвался. Он заплакал, сознавая, что она никогда не вернется и в жизни больше не будет ничего хорошего. Он не должен был приезжать сюда.

Все еще плача, вытирая глаза, он сел в машину и сунул руку в карман за бумажными платками. Он никак не мог прийти в себя, не мог управлять автомобилем. Но нельзя же сидеть на дороге!

Чарли завел мотор и поехал на малой скорости. Здесь, на много миль вокруг, ничего не было, если не считать старой закусочной «Реди Динер», огни которой горели даже днем.

На стоянке было всего несколько машин. Подъехав, он навалился на руль и посмотрел в окна. Там, внутри, казалось так тепло и уютно, что он решил поскорее зайти.

Чарли заметил женщину, сидевшую в кабинке у окна. Она закрыла лицо руками, а когда подняла голову, Чарли потрясенно увидел, что перед ним Изабел Стайн и она плачет!

Несколько секунд он не мог пошевелиться. Потом поспешно опустился на место, не желая, чтобы она его видела.

Изабел поднялась, положила на стол деньги. Ее лицо было исполнено скорби. Измученное и потрясенное. Под глазами тени. Сердце Чарли встрепенулось. Но Изабел открыла дверь и, спотыкаясь, вышла. Его она так и не заметила. Подошла к машине, села, сказала что-то молодому водителю.

Едва ее автомобиль уехал, как он припарковал свой и вошел в закусочную. Сел в чистую кабинку, и почти сразу подошла официантка, грудастая молодая блондинка, и шлепнула на стол меню в блестящей обложке.

— Эта женщина… которая плакала… — начал он.

— Я что, брачная контора? — процедила официантка. — Что закажете?

Чарли просмотрел меню. Есть не хотелось, но он все же заказал омлет и кофе.

— Та женщина, — повторил он, и официантка вздохнула.

Чарли покачал головой:

— Это не то, что вы думаете. Я ее знаю. Просто… тревожусь. Хочу убедиться, что с ней все в порядке.

Официантка изучала Чарли, словно решала что-то про себя.

— Она была здесь несколько раз, — наконец сообщила она. — Всегда приезжает и уезжает в одной и той же машине, и парень ждет ее. Неизменно заказывает пирог и кофе. Но ни к чему не притрагивается. Дает хорошие чаевые и каждый раз плачет. Больше я ничего не знаю. Хотите что-то еще?

Чарли отказался, и официантка ушла. Чарли подпер голову руками, не в силах избавиться от мысли о плачущей Изабел. Видел перед собой ее несчастное лицо. Наверное, если бы он приехал раньше, встретил бы ее на дороге. Она не может отпустить прошлое. Как и он. Не может отпустить.

Официантка поставила перед ним тарелку с дымящимся, посыпанным петрушкой омлетом, и у Чарли скрутило желудок. Он отодвинул тарелку.

— Принесите чек.

— Вы совсем как она, — покачала головой официантка. — Похожи на призраков. И ничего не едите.

Приехав домой, Чарли увидел, что Сэм сидит в гостиной, окруженный снимками. Едва вошел отец, как он стал прятать их в конверт. Но Чарли присел рядом.

— Я знаю, как ты любишь фотографировать. Вот и продолжай. Пересматривай их сколько хочешь, и ходить на курсы тебе не обязательно. И… знаешь? Я скучал по тебе.

Он прижал сына к груди.