Андрей Малахов - Мои любимые блондинки Страница 34

– Семь исполнилось, – к ее горлу подкатывали совершенно непрошеные, ненужные сейчас слезы.

– И отца, разумеется, нет. – И он вынул зажигалку.

Закурили.

– Ну, – Лена глубоко затянулась и «включила» очень бодрый голос, загоняющий слезы обратно, в глубину души. – А я радио практически не слушаю. В редком случае в машине. Некогда, некогда.

Еще она могла бы рассказать случайному пассажиру о том, что «Большая стирка» всегда получает билеты на «Серебряную галошу», что совсем недавно она видела Наташку Синдееву, которая так похудела, и что именo, она притащила на эфир с «Европы плюс» бабу-загадку Женю Шаден. Могла, но не сталa. И к тому же они приехали.

– А вы что здесь делаете? – спросил мужчина, готовясь выходить.

Пятницкая вспомнила, что ей еще надо успеть обратно домой, разбудить дочку в школу и снова ехать через весь город на работу – но уже по пробкам. Вспомнила и сникла:

– Да просто катаюсь, ищу вдохновение.

Пассажир зачем-то включил ее старенькую магнитолу, настроил какую-то радиоволну и спросил:

– А вас как зовут?

– Лена…

– Лена, пока не переключайте.

И вышел.

Под какую-то рекламу Пятницкая доехала до светофора и вдруг:

– Доброе утро! «Подсолнухи» скоро начнут свою работу. Довлатовой еще нет, но я, Андрей Чижов, уже с вами. И сейчас для девушки Лены, которая едет на своей машине по утренней Москве и у которой сегодня плохое настроение, песня в исполнении Филиппа Киркорова. Лена, все будет хорошо…

Дождик уже кончился, но Пятницкая включила дворники, которые стали раскачиваться в такт мелодии – «Я буду твоим плащом». Она ехала по начинающему просыпаться городу и думала о том, что в салоне своего автомобиля она научилась узнавать о мужчинах пусть не все, но… О многих интимных деталях она и не догадывалась раньше – кто-то носил трусы Calvin Klein, кто-то брил волосы на лобке, кто-то даже с пирсингом был… Но она никак не могла ожидать, что мужчина, с которым и не было-то ничего, может так отреагировать… Она думала о женщинах, которым их богатые мужья или поклонники признавались в любви при помощи наружной рекламы, о том, что некоторым красавицам предлагают 200 тысяч долларов за ночь, но ей казалось, что лучше звучащей сейчас песни, которая исполнялась только для нее, ничего нет…

«Полетели сквозь звезды» пел Киркоров, и Лена вдруг горячо его пожалела. Любила человека вся страна, носила на руках, а потом – раз, и все. В одну секунду после сюжета о знаменитой пресс-конференции в новостях НТВ от него все отвернулись. «Вот она, сила современного телевидения, – размышляла Лена, – годы труда и три минуты новостей о розовой кофточке. И человек сломлен!»

– Вам куда? – печально спрашивает Пятницкая подвыпившего мужчину, который секунду назад практически бросился на капот ее «шестерки».

– Да с такой женщиной, – и он грузно полез в машину, – куда угодно! – и, развалившись как следует, попытался Лену обнять. Пятницкая рывком сбросила с плеча его руку и включила радио погромче.

– Я не понял, зая, – обиженно засопел толстяк, – мы радио слушать будем или как? – И он опять полез обниматься. – Штуку плачу!

– А ну пошел отсюда к чертовой матери! – рявкнула Пятницкая, и мужик с неожиданной для его комплекции прытью выскочил из машины, громко хлопнув дверью.

Пятницкая, как большинство автовладельцев, ненавидела, когда двери машины так безжалостно закрывали. И в другой раз обязательно поставила бы наглеца на место, но вместо этого она вдруг расплакалась.

Никогда в жизни она не слышала признания в любви. Ни в детском саду, ни в школе, где она из-за насмешек одноклассников всегда сидела одна на задней парте. И даже в университете, куда поступила через рабфак после трех лет работы на машиностроительном заводе, никто и никогда не сказал ей таких простых и важных слов. (Господи! Как она переживала, подкарауливая у библиотеки этого красавца Каретникова с истфака!)

А сейчас Филипп Киркоров вместе с Андреем Чижовым произнесли то, чего Лена так долго ждала. И это был самый необычный поступок, который ради нее совершили мужчины.

Все любимые улицы Марины (улицы бутиков) начинаются на букву «М». Виа Монте-наполеоне – в Милане, Мэдисон-авеню – в Нью-Йорке, авеню Монтень в Париже. Вполне понятное пристрастие, ведь центр ее вселенной составляли такие созвездия, как Gucci, Dior, Dolce & Gabbana… Серьезную часть нынешнего уик-энда Марина хочет посвятить парижской «М».

Отель Plaza Athenee – тот самый, где снималась финальная сцена «Секса в большом городе». Из любви к искусству Марина желает поселиться в том же номере, в котором останавливались герои Сары Джессики Паркер и Михаила Барышникова. В списке прочих преимуществ отеля – самые вкусные на планете ром-бабы, которые здесь подают на завтрак. Специально для Марины шеф-повар Алан Дюкас пропитывает их так, что они просто сочатся ромом.

Но главная цель нашего визита в столицу Франции не ромовые бабы и даже не бутики. В Париж мы приехали к американскому медиуму.

Доктор Вайс покажет вам прошлое

Доктор Вайс живет и работает в собственной клинике в Майами, но слава о нем давно перелетела через океан, потому что доктор научился с помощью гипноза отправлять своих пациентов в прошлое. Став пациентом доктора Вайса, вы с удивлением можете обнаружить, что когда-то были совершенно другого пола или у вас был совсем иной цвет кожи, а ваша мама была вашей женой.

Идеология такой терапии заключается в следующем: люди, которые окружают тебя в этой жизни, были рядом с тобой в прошлом, и ошибки, которые ты тогда совершил… Короче, все повторяется. Соответственно, узнав о своем прошлом, можно тут же начать работу над ошибками. Говорят, что эта терапия очень продуктивна для совсем маленьких детей, которых мучают кошмары или они безотчетно чего-то боятся. Например, если ваш малыш боится плавать, то, вполне вероятно, что в прошлой жизни он утонул. Или он боится огня, потому что когда-то в Средние века он видел страшный пожар. Узнав под гипнозом о причине своих страхов, утверждает доктор Вайс, дети перестают бояться и благополучно начинают жить и развиваться дальше.

К медиуму я идти отказался.

– Ну почему, почему? – Марина стоит в дверях и смотрит на меня чуть растерянно. – Я же и тебя записала! Он в Европе только три дня!

– Не хочу, – я лениво растянулся на кровати, и мне совершенно не хочется вставать и куда-то идти. – Ну что я могу там увидеть? Что в своей прошлой жизни я зачитывал царские указы, объявляя государевы «гнев» и «милость» на Лобном месте? Или комментировал бои гладиаторов?

– А может, – подбоченилась Марина, – ты был гладиатором?

– Да? – сквозь сон отвечаю я. – И толпа кричала: «Распни, распни!»? Не хочу…

Марина уходит, а я без всякого гипноза проваливаюсь в сон часа на два. Просыпаюсь и с нежностью думаю о кровати, подарившей такой роскошный отдых моему телу. Кажется, Джулия Роберте в интервью Опре Уинфри призналась, что если бы она и мечтала о чем-нибудь в своей жизни, то только о кровати из пятизвездочной гостиницы Four Seasons. Да… Наверное, и об этом тоже я мечтал когда-то, приехав в Москву провинциальным мальчиком и проспав семь лет на матрасе в комнате № 608 в ДАСе на улице Шверника. Вечерами, стоя на кухне общежития и пытаясь сварить суп из пакета, ты смотришь на огоньки соседних домов и отдаешь себе полный отчет в том, что в этом тринадцатимиллионном городе ты никому не нужен и тебя совершенно никто не ждет. Да, наверное, только мечта о покорении телевизионного Олимпа, только цель, которую ты поставил перед собой, помогала тогда заснуть на матрасе в комнате, где спят еще восемь человек, отведав перед сном этого супа…

Марина вот-вот должна вернуться. Лежу на роскошном ложе с пультом в руке и болтаюсь по французским каналам, смотрю, что делают западные коллеги. Как интересно… Оказывается, Франсуа Миттеран двоеженец. Как же ему удалось, занимая такой пост, столько времени все скрывать? Хлопает дверь – это Марина.

– Ну как? – Я наконец заставляю себя слезть с кровати. – Ваше величество нашло подтверждение своему величию в прошлом?

Марина молча садится на кровать, снимает туфли и выключает телевизор.

– Все это ерунда, – она смотрит в пустой экран. – Чушь собачья. Вот. Ничего такого со мной случиться не может – уж я об этом позабочусь.

Никогда раньше не видел ее в таком состоянии.

– Тебя что-то расстроило в твоем прошлом?

– Нет! – она наклоняется (неужели, чтобы скрыть слезы?!) и поднимает с пола туфлю. – В настоящем! – ее глаза действительно блестят. – Мои новые Gucci! Вот, смотри – стелька отклеилась!

С этого момента барометр ее настроения резко переходит от «слегка расстроена» до «очень рассержена». Она решительно снимает телефонную трубку, звонит на ресепшн и требует немедленно принести ей в номер самый сильный клей. Через 15 минут в номер стучится мужчина в униформе строителя. Он протягивает Марине очень яркий тюбик.