Ярослав Ратушный - Юдифь и олигофрен Страница 34

— Вы еще скажите, что люди произошли от обезьян, — иронично произнес мулла.

— Иудейские предания повествует, что во времена башни грешники были превращены в обезьян, — объяснил Мойша. — Таким образом, утверждение Дарвина имеет глубокий сакральный смысл. Впрочем, остается неясным: от кого произошла обезьяна?

— Первочеловек был гермафродитом, — сказал кто-то сиплым голосом на невидимой для меня стороне стола.

— Где доказательства? — строго спросил туберкулезник.

— Написано «мужчиной и женщиной сотворил их». Это означает, что они были гермафродитами. Во всех мифологиях древних народов перволюди изображаются двуполыми или бесполыми. Вы хоть понимаете, что Адам — это космос?

— Милый мой, — небрежно сказал Рустам-заде, — кто же это не понимает? Вот вы скажите, что такое земля?

— Подождите, — сказал другой невидимый голос, и я понял, что от моего взора скрыта значительная часть стола, — если Адам и Ева были гермафродитами, то почему написано, что женщина создана из ребра?

— Во-первых, — оживился сиплый, — в шестой день были созданы Адам и Змей, которые и были бесполыми андрогинами. Во-вторых, Ева была создана не из ребра, а из «стороны», ибо написано, что усыпил и взял сторону. Единый и мощный Адам уже не соответствовал плану творения, поэтому был усыплен и разрублен пополам.

— Как тушу на бойне? — спросил поп. — По-вашему, Бог — мясник, что ли?

— Некоторые знают даже, что видел во сне Адам, — иронично произнес мулла.

— Я знаю, — меланхолично произнес ребе Мойша, — он видел счет дней и сумму шагов всех людей каждого поколения.

— Сколько времени может длиться столь всеобъемлющий сон? — спросил отец Василий. — Возможно, сновидец еще не проснулся?

— Конечно, он еще спит, — подтвердил раввин. — Вздохнет — и рушатся империи, перевернется набок — и гибнут миры. Может быть, наша реальность всего лишь сновидение Адама, более того — сновидение в сновидении.

— Слушайте, Мойша, — спросил туберкулезник, — а правда, что каббалисты по лицу человека могут узнать жизнь всех его потомков и предков?

— В книге Зогар написано, что образ человека и его лицо исполнены тайнами творения. Вся история скрыта в семи частях тела: волосы, глаза, губы, лоб, линии на руках, уши и ногти — «это книга порождений Адама», где отмечены события от начала и до конца мира. Космическая природа не мешает Адаму выглядеть обыкновенным человеком, ибо все относительно.

— Вам приятно, что даже космос был рогоносцем, — ехидно заметил Петр Николаевич.

— Я вот не знаю, кому верить, — произнес обладатель невидимого голоса. — С одной стороны, как-то не по-божески получается — разрубил пополам. С другой стороны, непонятно почему из ребра?

— Это я вам объясню, — сказал ребе Мойша. — Бог не сотворил женщину из головы, чтобы не была легкомысленной. Не из глаза, чтобы не была любопытной. Не из уха, чтобы не подслушивала. Не изо рта, чтобы не была болтливой. Не из сердца, чтобы не была завистливой. Не из руки, чтобы не любила копаться в чужих вещах. Не из ноги, чтобы не была гулящей. Но сотворил ее из скрытого места, которое не видно даже, если человек голый.

— Знаю, из чего Он ее сотворил, — развязно крикнул сиплый, и все рассмеялись.

Оказалось, смеялись воины, а служители культа медленно исчезли в наплывающей на глаза пелене. Снова потянуло блевать, и я, пошатываясь, вышел из комнаты. Видимо, я выбрал неверное направление, поскольку долгое время блуждал по дому в поисках выхода. Однажды встретил проходящую мимо женщину, но постеснялся спросить дорогу. Утомленный бесцельными поисками, я прислонился к дверному косяку, чтобы немного передохнуть, но услышал из-за неплотно прикрытой двери ритмичные женские стоны.

«Не вдову ли там трахают?» — осуждающе подумал я и ощутил острый стыд, то ли за полковника, который умудрился носить рога, даже не имея голову, то ли за свое невольное вторжение в чужую интимную жизнь. Блевать решительно расхотелось, поэтому я убрался подальше, нашел пустую комнату и достал из-за пазухи удивительный журнал, нагретый моим телесным теплом.

Однако читать не довелось. Я поднял глаза и содрогнулся всем телом — в дальнем углу стоял человек без головы. Вернее, призрак, чье туловище с развитой грудной клеткой, поросшей волнистыми русыми волосами, выглядело весьма материально. Безголовое белесое тело в вертикальном положении выглядело пугающе противоестественным. Наибольший страх нагоняла пустота, дрожащая над неровно отрезанной шеей.

— Что ты так испугался? — спросил призрак голосом второго. — По-моему, мы с тобой подружились.

— Ты полковник? — выдохнул я, догадавшись, что вляпался во что-то ужасное.

— Я кто угодно, только не часть твоей шизоидной личности, — сказал второй, и теперь, когда его голос раздавался не изнутри, а снаружи, я различил едва заметную странность, какой-то дефект речи, похожий на легкое шипение в окончаниях слов.

— Слушай, а кто это тебя так? — не удержался полюбопытствовать я.

— Не имею права разглашать, — по-военному четко отрезал полковник, — связан заклятием.

— Может быть, скажешь, за что тебя убили?

— А это служебная тайна.

— Понятно, — разочарованно протянул я, — а зачем я тебе нужен?

— Хочу с твоей помощью одно дело сделать, — сказал призрак, и я удивился его способности разговаривать без органов речи.

— Какие у нас могут быть дела? — дерзко спросил я, почувствовав, как засосало под ложечкой.

— Я же не бесплатно, — вкрадчиво произнес полковник, — я тебе помогу найти близкого человека, а ты мне поможешь его потерять. Хотя, с другой стороны, если найдешь, то потеряешь, а если потеряешь, то найдешь.

— Что ты мне голову морочишь? — раздраженно выпалил я, и тут же осекся, заметив, что допустил бестактность по отношению к безголовому собеседнику.

— Ты никогда не думал, что Ида твоя дочь? — спросил он будничным голосом, словно справлялся, был ли у меня сегодня желудок.

«Он уничтожил мое сознание», — мелькнула и погасла короткая мысль после того, как моя личность была сметена стыдом, изумлением и тоской.

Тело стало удивительно легким, и я понял, что меня в этом теле уже нет. Призрак приблизился неожиданно быстрым движением и со странным чмокающим звуком вошел в мою плоть. Я почувствовал тошноту, а полковник, уверенно завладев моим телом, выхватил пистолет и побежал, уверенно ориентируясь в полутемных закоулках дома. Тело повиновалось тренированной воле профессионала, он передернул на ходу затвор, взял оружие двумя руками и при этом умудрялся двигаться легко и быстро.

Полковник не раздавил мою личность, а грубо задвинул на периферию сознания, в темный угол, откуда «оно», или все же «я», если пользоваться фрейдистской терминологией, с ужасом наблюдало за происходящим. Мы быстро прибежали к неплотно прикрытой двери, откуда раздавались характерные женские вскрики, которые, впрочем, стали более звучными и частыми.

— Не вздумай мешать, будет только хуже, — строго предупредил полковник, когда мы бесшумно вошли в полутемное полуподвальное помещение, явно не предназначенное для сексуальных игр. Тем не менее, парочка увлеченно занималась любовью — он стоял, поддерживая подругу руками за задницу, а она упиралась ногами в стенку и таким образом совершала необходимые движения. Мужчина стоял лицом к двери, но, вероятно, его глаза были закрыты, поэтому вторжение осталось незамеченным. К тому же полковник быстро отошел в тень.

— В индийском эпосе кто-то сильно пострадал за то, что случайно убил оленей во время случки, — позволил себе заметить я.

— Здесь не Индия, — сухо возразил полковник, — там вдовы бросаются в погребальный костер мужа, а здесь одно блядство.

— Это она от горя — не ведает, что творит, — робко произнес я, отчетливо понимая, что сейчас произойдет двойное убийство. Тем не менее, я малодушно наблюдал за действием со стороны, из своего темного уголка, остановленный железной волей призрака. Мужчина зарычал, а женщина громко закричала, словно у нее больше не было сил сдерживаться, приблизившись к кульминационному моменту не только соития, но и всей жизни.

— Вот и все, — тихо сказал полковник и плавно нажал на курок. Любовники, пронзенные одной пулей, странно дергали головами, как будто стремились разглядеть внезапно прилетевшую смерть и понять, чем она отличается от экстаза. Они плавно, словно в замедленной съемке, начали падать, не разжимая объятий.

— Сволочь! — изо всех сил закричал я. — Что мне теперь делать?

Мой вопль остался безответным, ибо полковник исчез, оставив меня наедине с двумя трупами. Впрочем, он вернул мне власть над моим телом, в том числе над рукой, которая держала орудие преступления. В ноздри ворвался кислый запах пороха, и меня охватила паника. Я стремглав бросился из страшной комнаты, но еще на ходу опомнился настолько, что спрятал пистолет и замедлил движение. Выбравшись из дома, где на меня не обратили внимания, я сел на землю, прислонившись спиной к стене.