Эрскин Чайлдерс - Загадка песков Страница 35

– Что ж, предоставляю все тебе.

– Договорились, сделаю, что могу. От тебя требуется только быть самим собой и солгать, если придется, но только насчет трюка, который выкинул в отношении тебя Долльман.

Следующая сцена: фон Брюнинг, Дэвис и я сидим за столиком с кофе и «кюммелем»[64] в грязной общей комнате гостиницы с видом на гавань и море. Перед Дэвисом лежит полный коробок со спичками.

При встрече коммандер сердечно приветствовал нас и, вынужден сказать, сразу расположил меня к себе, как ранее Дэвиса. Но вызвал и опасение, потому как у этого парня были честные глаза, но при этом чертовски проницательный взгляд.

Я проинструктировал Дэвиса разговаривать и задавать вопросы свободно и естественно, будто с момента последней их встречи с фон Брюнингом на борту «Медузы» ничего необычного не случилось. Не возбраняется полюбопытствовать для начала насчет Долльмана, общего их знакомого, и если возникнет вопрос про тот переход к Эльбе, не моргнув глазом, врать: ни малейшей опасности, дескать, не было. Необходимость в этом имелась неоспоримая, но легче от этого не стало. Дэвис приступил к исполнению возложенных на него обязанностей слишком поспешно, а задав оговоренный вопрос, покраснел так, что меня пот прошиб. Но тут я сообразил, что смущение моего друга стоит приписать совершенно иной причине.

– Думаю, герр Долльман до сих пор в отлучке, – ответил фон Брюнинг. (Получается, Дэвис высказал под Брюнсбюттелем правильное предположение). – Рассчитываете увидеться с ним снова?

– Да, – отрезал Дэвис.

– Увы, боюсь, его еще нет. Но яхта его вроде бы вернулась. Как и фройляйн Долльман, полагаю.

– Хм-м… – протянул мой друг. – Она очень красивая. Яхта.

Наш хозяин улыбнулся и задумчиво посмотрел на Дэвиса, вид которого сделался воистину жалок. Я заметил шанс и цинично воспользовался им.

– Ну, Дэвис, мы можем навестить хотя бы фройляйн Долльман, – заявил я, многозначительно улыбнувшись фон Брюнингу.

– Хм-м… – снова произнес мой товарищ. – А он скоро вернется, как думаете?

Коммандер принялся раскуривать сигару и не спешил с ответом.

– Вероятно, – сказал немец и выпустил клуб дыма. – Он никогда не уезжает надолго. Но вы ведь виделись с ним позже, чем я. Разве вы не отплыли вместе к Эльбе на следующий день после нашего с вами знакомства?

– О, вместе мы проделали лишь часть пути, – с должной небрежностью ответил Дэвис. – И с тех пор больше не встречались. Долльман пришел к финишу первым, обогнав меня.

– То есть обставил вас, если говорить напрямик?

– Да и как ему было меня не побить? Я шел под туго зарифленными парусами, кроме того…

– Ах да, припоминаю – был шторм, чертовски сильный шторм. Я думал о вас в тот день. Как вы справились?

– Ну, это был просто свежий ветер, ничего страшного.

– Grosse Gott![65] На этом? – Фон Брюнинг кивнул, указывая на окно, в котором виднелась истончающаяся кверху мачта «Дульчибеллы», скромно указующая в небо.

– Это отличная мореходная яхта! – возмущенно воскликнул Дэвис.

– Тысяча извинений! – рассмеялся фон Брюнинг.

– Не подрывайте мою веру в этот маленький кораблик, – вступил в разговор я. – Мне на нем еще в Англию возвращаться.

– Боже упаси. Я просто представил, что за дьявольский рейс вокруг Шархерна вам довелось тогда совершить. Настоящая коррида, наверное, герр Дэвис?

– Шархерна? – пожал плечами Дэвис, явно не уловив во фразе коммандера иронии[66]. – Мы срезали по пескам – прошли через Тельте.

– Через Тельте?! При шторме с норд-веста? – Офицер подскочил, улыбка исчезла с его лица, выразившего удивление. Причем совершенно искреннее, готов поклясться. До того момента я у него подобной эмоции не наблюдал.

– Герр Долльман знал дорогу, – стоял на своем Дэвис. – Он любезно предложил свои услуги в качестве лоцмана, и мне ничего не оставалось, как согласиться.

Повисла неловкая пауза.

– И мой друг, выходит, удачно провел вас? – заговорил наконец фон Брюнинг.

– Да, хотя прибой был жуткий. Но имелась возможность срезать шесть миль. И обойти Шархерн. Но не то чтобы мне удалось сильно выиграть – я оказался достаточно глуп, чтобы сесть на мель.

– Вот как?! – с неподдельным интересом воскликнул фон Брюнинг.

– Но то был сущий пустяк, потому как я находился уже достаточно далеко внутри отмелей. Они, кстати, весьма сложны при высокой воде. Мы возвращались сюда той дорогой.

«И садились на мель каждый день», – уныло припомнил я.

– И тут «Медуза» оторвалась от вас? – спросил коммандер, вперив в лицо Дэвиса странный взгляд, который я не брался истолковать.

– Она даже не заметила, – ответил мой друг. – Волны, брызги, да и яхта уже тогда значительно опережала меня. Да ей и не было нужды останавливаться, мне совершенно ничего не грозило. Вода все еще поднималась. Но, ясное дело, я вынужден был встать на ночь на якорь.

– Где?

– Там, внутри, под Хоенхерном, – не мудрствуя лукаво, ответил Дэвис.

– Где-где?!

– Под Хоенхерном.

– Продолжайте. И Долльман не стал ждать вас в Куксхафене?

– Не знаю, я туда не пошел.

Выражение лица коммандера сделалось еще более озадаченным.

– В том смысле, что не воспользовался тем каналом, – пояснил Дэвис. – Я передумал, потому что на другой день подул восточный ветер. До Куксхафена мне пришлось бы лавировать всю дорогу, зато для захода в реку Эйдер ветер был попутным. Туда я направился и прошел тем путем до Балтийского моря. Мне ведь было без разницы.

Наступила еще одна пауза.

«Отлично проделано, Дэвис!» – подумал я. Мой товарищ изложил все как есть, не прибегая к уверткам. Мне было прекрасно известно, что то же самое он говорил и всем прочим, поэтому никто не уличит нас в нечистой игре.

Фон Брюнинг вдруг рассмеялся, весело и сердечно.

– Еще глоток ликера? – спросил он. Потом повернулся ко мне. – Честное слово, ваш друг меня восхищает. От него не дождешься длинных рассказов. А мне ведь сдается, ему пришлось там несладко.

– Для него это чепуха, ему нравятся трудности, – сказал я. – Однажды мы стояли на якоре за Хоенхерном в самый разгар шторма. Так он говорил, что там безопаснее, чем в гавани, и гораздо чище.

– Меня удивило, что вчера Дэвис завел вас сюда. Ветер был попутный для Англии, а расстояние тут не слишком большое.

– У нас, знаете ли, не нашлось хорошего лоцмана.

– С очаровательной дочкой?

Дэвис нахмурился и зыркнул на меня. Я смилостивился и сменил тему.

– Помимо прочего, мы оставили на месте прошлой стоянки якорь и цепь.

И я исповедался в своем «морском грехе».

– Раз якорь отмечен буем, советую подобрать его как можно скорее, – шутливо отозвался фон Брюнинг. – Пока никто другой не успел.

– Клянусь Юпитером! – с жаром воскликнул Дэвис. – Каррузерс, нам нужно уходить со следующим приливом.

– О, мне думается, причин для спешки нет, – ответил я отчасти из вежливости, отчасти от нежелания расставаться с благами земли. Гораздо приятнее сидеть в нормальном кресле, а не корчиться, как мартышка, над столиком высотой до колена, и вдыхать керосиновый смрад от плиты, какой бы весомой ни была причина, заставляющая это терпеть.

– Народ-то тут честный, так ведь? – добавил я.

Эти слова не слетели еще с моих губ, как мне припомнился ночной визитер на Вангероге. А вдруг фон Брюнинг устроил нам проверку? Гримм (если непрошеным гостем был он) рассказал ему о стычке, и умолчание с нашей стороны будет свидетельствовать, что мы нечто подозреваем. Я мысленно пнул себя, но было поздно. Пришлось брать быка за рога.

– Проклятие, Дэвис! – воскликнул я. – Совсем забыл про того парня с Вангерога. Да, якорь, видимо, могут умыкнуть.

Дэвис растерялся, но фон Брюнинг смотрел на меня.

– Мы даже мысли не допускали, что на островах есть воры, – пояснил я. – Но как-то ночью я едва не поймал одного с поличным. Этот тип решил, что яхту оставили без присмотра.

Я описал происшествие в подробностях, добавив по возможности юмора. Гость наш улыбнулся и принялся выгораживать островитян.

– Это чудесный народ, но у него врожденный инстинкт стервятника. Отцы жили тем, что удавалось добыть с потерпевших крушение судов, и дети унаследовали тягу к мародерству. Когда на Вангероге был построен маяк, местные жители, ничтоже сумняшеся, написали правительству петицию с требованием возместить упущенную выгоду. Теперь побережье прекрасно оснащено сигнальными огнями и кораблекрушения случаются редко, но вид брошенной яхты мог разжечь в ком-то старую страсть. Подобное же может случиться с якорным буем.

Упоминание о кораблекрушениях заставило меня напрячься. Еще одна проверка? Трудно сказать, но лучшая защита – это нападение, да и от проблем в будущем может уберечь.

– А не лежит ли к западу отсюда остов затонувшего корабля с сокровищами? – спросил я. – Нам приходилось слышать о нем на Вангероге (первое допущенное мной искажение истины). Говорят, есть компания, занимающаяся его подъемом.