Джозеф Хеллер - Поправка за поправкой Страница 35

— Совершенно верно, майор, благодарю вас, — подтвердил, быстро покивав, Мило.

— Не за что, мистер Миндербиндер.

— Тут все как с выпущенной из винтовки пулей, — сказал Уинтергрин. — Пока пуля летит, ее не видно, но стоит ей попасть в мишень, и вы сразу понимаете: она летела.

— Если, конечно, мишень не вы сами.

— А свет виден, только когда его нет, — сообщил Мило.

— Позвольте, я покажу, — предложил Уинтергрин, вскакивая на ноги с видом человека, потерявшего всякое терпение. Он подошел к столику и выключил лампу, погрузив угол комнаты, в котором она стояла, в полумрак. — Видите?

— Да, теперь я вижу, что вы имели в виду, Джин, — сказал Заблдыгер, и все присутствующие закивали, придя в кои-то веки к согласию. — Да, я начинаю видеть свет. А? Все просекли?

И когда затих смех, громкий и безразличный, мечтательно продолжил:

— Если бы мы смогли обучить наших солдат маршировать на парадах со скоростью света, это было бы большим достижением, верно? Такое и Объединенному комитету показать было б не стыдно, не так ли?

— Но, правда, — нахально поправил его не успевший толком подумать и вылезший со своей поправкой, пока все остальные еще продолжали кивать, тощий молодой подполковник, который сидел в самом конце стола, — мы не смогли бы их увидеть, ведь так?

— Если бы они перемещались со скоростью света, боюсь, не смогли бы.

— Эту идею стоит обдумать, — сказал, приходя Заблдыгеру на помощь, Мило. — Вы можете просто сказать Объединенному комитету и всем остальным, кто присутствует на параде, что солдаты маршируют с огромной скоростью, и никто не станет с вами спорить. Вы получите всеобщее признание, не ударив пальцем о палец. Солдат даже обучать ничему не придется, верно?

— А на парад их выводить обязательно?

— Нет, они же все до единого будут во время парада невидимками. Если они станут маршировать так быстро, то и вовсе вам не понадобятся.

— Эту идею стоит обдумать, Мило, — невидимый парад, на котором никто не марширует. Такой можно будет устроить во время инаугурации.

Рассудив так, генерал Заблдыгер махнул рукой на военную выправку и расслабленно скособочился, облокотившись о подлокотник своего кресла.

— А скажите нам попросту, Мило, как будет выглядеть ваш самолет?

— На радаре? Никак не будет. Даже когда его полностью оснастят ядерным оружием.

— Нет, для нас. На фотографиях и чертежах. Когда мы захотим им похвастаться.

— Попросту говоря, генерал, наш самолет представляет собой «летающее крыло», оснащенное таким же тяжелым арсеналом ядерного оружия, как «Стелс Б-2». Только никому об этом не говорите.

— «Стелс Б-2»?! — воскликнул Заблдыгер и потрясенно выпрямился.

— Но лучше «Стелса», — поспешил добавить Мило.

— Намного лучше, о, намного-намного лучше «Стелса»! — поддержал его Уинтергрин.

Заблдыгер немого поразмыслил (все прочие замерли), затем обмяк и снова припал к подлокотнику.

— Я думаю, Мило, всем нам понравилось то, что мы сегодня от вас услышали. Лучше «Стелса»? На это я и рассчитывал. Если нам удастся наладить выпуск ваших самолетов, пока все прочие пытаются выковырять хоть что-то из-под обломков их «Стилса», это безусловно станет моим триумфом. И стыдом и срамом для них.

Мило нахально объявил:

— Должен сказать вам, сэр, я обдумал альтернативный вариант и с определенностью полагаю, что если вы отдадите мне все деньги, которые необходимы для создания нашего самолета, это наилучшим образом послужит интересам нации.

— Не могу с вами не согласиться. Я тоже полагаю, что, если мы приступим к созданию вашего самолета, а меня введут в Объединенный комитет начальников штабов, это наилучшим образом послужит интересам нации.

— Слушайте, слушайте! — хором воскликнули сидевшие по обеим сторонам от Заблдыгера офицеры, и он улыбнулся, словно бы засмущавшись, а комнату на несколько секунд наполнили негромкие, стихавшие вибрации — это офицеры шаркали по полу ногами.

— Хубба-хубба, — произнес Заблдыгер, прерывая их неотрепетированное изъявление преданности еще одной улыбкой и кивком. — Как он называется, ваш аэроплан, Мило? Нам следует знать это, чтобы его обсуждать.

— «Сверхподзвуковой, невидимый и бесшумный оборонительно-нападательный штурмовик-бомбардировщик ответного удара компании „МиМ. ПиП“».

— Хорошее название для штурмовика-бомбардировщика ответного удара. И в нашей заявке хорошо будет смотреться.

— Я примерно так и предполагал, сэр.

— Оно представлялось вполне подходящим, — добавил Уинтергрин.

— Согласен с вами, Джин. Мило, — продолжал Заблдыгер под молчание всех остальных, — прошу вас, пока мы работаем, набросайте для меня что-нибудь на бумаге. Всего пару-тройку блестящих абзацев. Боюсь, рано или поздно нам придется попросить у вас несколько бóльших подробностей. Но я уже знаю, что мне не терпится выступить в финальном забеге: знаю — с кем, и знаю, кому подам нашу заявку.

— Мелкому Хрену? — с надеждой выпалил Мило.

— О нет, к Мелкому Хрену обращаться пока что рано, — жизнерадостно ответил Заблдыгер. — Хоть я и был бы, разумеется, не прочь начать прямо с него. Нет, существуют каналы и выше нас, и ниже, обойти которые мы не можем, и существуют штафирки из министерства обороны. Под самый конец нам придется, насколько я понимаю, получить визу Розенблатта. Я хочу поскорее представить нашу концепцию на рассмотрение и приступить к вербовке ваших сторонников. Сами понимаете, не вы один охотитесь за этими денежками.

— А кто еще?

— Тут я не вполне уверен. Один из них — Стрейнджлав. Остальных не знаю.

— Стрейнджлав? — переспросил Мило.

— Этот немец, — усмехнулся Уинтергрин.

— Он проталкивает «Стелс».

— А он-то на что нацелился?

— И тут я тоже не вполне уверен, — признался Заблдыгер. — Однако у него имеется «Универсальный, класса „Сделай сам“, оборонительный, несбиваемый, фантастический, ультрасовременный, наступательный штурмовик-бомбардировщик превентивного, ответного и безответного ударов Стрейнджлава», который он и пытается протолкнуть. Вот полюбуйтесь на его новую визитную карточку. Одно из секретных агентств нашего отдела похитило ее у одного из секретных агентств другого отдела, с которым мы боремся не на жизнь, а на смерть, и даже готовы начать войну за изыскание средств. Ваш бомбардировщик поможет нам в нашей борьбе.

Он пустил по кругу визитную карточку наилучшего качества: с отпечатанным черной краской двуглавым орлом Австро-Венгерской империи и рельефными, цвета осеннего золота, буквами, сообщавшими: «Эллиот Стрейнджлав и партнеры. Отличные контакты и рекомендации. Покупка и продажа подержанного влияния. Бомбардировки на заказ. Примечание: информация, содержащаяся на этой карточке, засекречена».

Мило она удручила.

— Можно, я сделаю копию?

— Возьмите ее насовсем, — требовательно сказал Заблдыгер. — Если чьи-то секретные агенты застукают нас с украденной у чьих-то еще секретных агентов визиткой в руках, то смогут свести наши шансы на успех в этом деле без малого к нулю. Все мы, Мило, наперебой стараемся снабдить нашу страну оружием самообороны, способным положить конец нашему миру и принести победу тому, кто использует его первым. И тот, кто первым родит это дитя, сможет возвыситься до уровня Объединенного комитета начальников штабов.

— Надеюсь в таком разе, что вы будете пошевеливаться, — бесцеремонно произнес Уинтергрин, высказав то, что было у него на уме, с угрюмым, раздражительным недовольством, замаскировать которое не счел нужным. — Чего хорошего сидеть тут сиднем, имея на руках такой ходовой товар?

— Дайте нам страницу-другую, посвященную тому, о чем вы говорили сегодня, чтобы мы знали, о чем говорить, когда заговорим с людьми о том, о чем вы сегодня нам говорили. Тогда мы и начнем пошевеливаться со всей быстротой, на какую способны. Со скоростью света, а? Все просекли? И еще, Мило, есть одна тонкость, о которой мы все время забываем вас спросить, а надо бы, я полагаю. Вопрос щекотливый, так что простите заранее. Эти ваши самолеты, они летать-то вообще будут?

— Летать?

— Ну, исполнят ли они задачу, которую они, по вашим словам, исполнят? От этого может зависеть будущее всего человечества.

— Разве я стал бы обманывать вас? — спросил Мило Миндербиндер.

— Да еще когда от этого может зависеть будущее всего человечества? — спросил экс-рядовой первого класса Уинтергрин.

— Я уж скорее жену свою обману, сэр.

— Благодарю вас, Мило. Благодарю вас, Джин. Я знаю, этому я верю безоговорочно.

— Генерал Заблдыгер, — со страдальческой торжественностью напрасно обиженного человека начал Уинтергрин, — что такое война, я знаю не понаслышке. И, при всем уважении к вам, думаю, что никто на свете не знает ее лучше, чем я. Во время прошлой большой войны я нес за морем службу как рядовой первого класса. Я рыл ямы в Колорадо. Когда планировалось и осуществлялось вторжение в Нормандию, я находился в Средиземноморье, разбирал там почту в почтовой каморке. И в день «Д» я тоже сидел в ней, в каморке, не многим большей комнаты, в которой сидим сейчас мы. Во время кампании Рим — Арно я рисковал головой, снабжая наших бойцов — и по всему итальянскому театру военных действий — крадеными зажигалками «Зиппо».